- Ничего не поделать с этим, - произнес он, - законы войны, горе побежденным.

- Я понимаю, когда сражались со стражей,- заговорила девушка, - каждый из воинов выполнял свой долг, но зачем творить насилие над обывателями? Ведь франки, придя сюда, уже не уйдут, тогда зачем плодить ненависть?

- Радуйтесь, что не довелось вам увидеть, захват Антиохии. Сколько же, там, народу было изрублено, безвинных.

- Скажите Левон, а как вы, попали в это воинство?

На ее высказывание киликиец пожал плечами.- Паломничество, синьора. Захотел поклониться святым местам. Армия франков, как раз, проходила через нашу страну. Я подумал, что это знак божий и присоединился к ним.

За время беседы кони выехали на центральную площадь, которая ко всему прочему выполняла функцию рынка. На это указывали пустые палатки торговцев, стоящие в ряд. Площадь ограничивали фасад мечети, на крыльце которой лежало тело старика имама в синем халате и зелёной чалме, высокий глиняный забор здания с террасой, вероятно гостиница. Оттуда доносился звон оружия, видимо кто-то из постояльцев, не хотел сдаваться. С другой стороны площади стояло двухэтажное здание с заявкой на дворец. В нем виделось смешение стилей, западного греческого и восточного арабского. Видимо, захватив город, арабы перестроили дом по своему вкусу. На площадь выходил только фасад здания с воротами, которые сейчас были распахнуты. Сквозь проем виднелся внутренний двор, огороженный внутренними постройками. Сбоку от этого дома был небольшой закуток с платаном и городским колодцем. Возле него уже стоял в качестве охраны на посту воин.

Перед воротами, верхом на коне, сидел Жоффруа де Мо, в окружении нескольких рыцарей. Они наблюдали, как несколько оруженосцев таскали из дома ценные вещи и складывали их на большой ковёр. Увидав Сашу и Левона, он спросил:

- Ну что, удалось вам найти лекаря?

- Нет ещё, надо у местных спросить, а на улицах никого нет, - ответила Саша.

- Нашли проблему, войдите в любой дом, да спросите,- хохотнул Жоффруа, - да вот, прям сюда и идите, внутри кто-то ещё остался в живых.

После того, как Левон разговорил одного из слуг в доме, он уверенно повёл Сашу в одну из улиц. Европейцы еще не успели ее проверить. Он ехал и разглядывал заборы усадеб, пока не увидел ворота, сбоку от которых висела бронзовая табличка с арабскими письменами. Он остановился возле них и забарабанил ногой по воротам. Из-за створок ворот послышались шаги, и арабская речь. Армянин вступил в полемику с незнакомцем, пытаясь его убедить, но все было напрасно.

- Никак не хочет открывать, - обернулся к девушке киликийский витязь, - боится, твердит, что мэтр Фарук ибн Кудама аль Багдади не принимает.

- Что будем делать? - спросила его Саша.

- Как, что, штурмовать, - ответил Левон и, подъехав близко к забору, встал ногами на седло, подтянулся и перепрыгнул во двор. Из-за забора послышалась возня, вскрик и шум падающего тела, затем стукнул запор, и ворота открылись, приглашая посетительницу войти. Она не стала мешкать и, тронув коня, въехала верхом во двор.

Дом целителя был небольшим, но имел два этажа. По бокам от него располагались две постройки, образуя с домом П-образную фигуру, с площадкой перед воротами. Там её встретил Левон, помахивая деревянной дубинкой, отнятой у седого слуги, который в данный момент корчился на земле и громко причитал. Из окна второго этажа донесся женский крик, упало что-то металлическое со звоном, а затем послышался, детский плачь.

Саше стало немного стыдно за то, что они так беспардонно ворвались в чужой дом. Для армянина врываться в чужие дворы, было привычным, и мук совести он не испытывал. Левон повернулся лицом к дому и громко выкрикнул фразу на арабском языке, добавив в ее интонации, угрозы. Входная дверь открылась, и на крыльцо вышел хозяин дома. Он пошёл к ним, кланяясь через каждый шаг и говоря цветастое приветствие.

Своим внешним видом, он разрушил Сашин стереотип арабского лекаря. Ей казалось, что это будет старичок, похожий на Хоттабыча, а перед ними стоял мужчина среднего роста, худощавый, с тонкими усиками на лице и бритым подбородком. Девушка уже привыкла, что вокруг неё были мужчины физически крепкие, тренированные. Поэтому она думала, что в этом времени все мужчины так выглядят. Но сейчас она встретила, так сказать, работника умственного труда, не бойца.

Он был во всем белом, не застегнутый халат, рубаха и шаровары, только красный кушак на талии и бордовые туфли с загнутыми, острыми носками. Ладони были чистыми, холеными, ногти аккуратно подстрижены, на пальцах пара перстней. На гладкой макушке головы одета зеленая шапочка с узорами из бисера, похожая на тюбетейку туркменов. И от него приятно пахло благовониями.

- Левон, объясните ему, пожалуйста, зачем мы приехали, пусть берет что нужно, пора выезжать, - обратилась Саша к киликийцу. Армянин, хотел начать свою речь, но тут во двор въехала тройка рыцарей. Увидев Левона и Сашу, один из них воскликнул:

- Ого, а здесь уже занято!

- Да, господа, мы заняли это место, - ответил им Левон.

- Чтож, не будем вам мешать, - проговорил второй, - если вся добыча не будет помещаться в ваши седельные сумки, зовите нас, поможем все забрать, - захохотав, они удалились.

Саша повернулась к хозяину дома, а тот стоял побледневший от страха. Видимо до него дошло, что город захвачен и его дом смог избежать ограбления благодаря стоящим перед ним всадникам. Он решил считать их гостями, тем более они оружие не доставали, нападать или грабить не пытались. Поэтому хозяин решил проявить вежливость к ним. Он обратился к Левону, приглашая их в дом.

- Он предлагает нам выпить чаю, у арабов так принято. Потом будем говорить о деле.

- Какой чай, Левон, нам торопиться надо, времени нет!

- Законы гостеприимства предписывают напоить путника с дороги. Вообще, по этому обычаю мы можем прожить у него три дня, а после должны уехать или платить за постой. Есть у него и свой интерес. Пока мы тут, его дом не будут грабить.

Пришлось Саше слезать с коня и идти следом за хозяином в дом. Тот провёл их на террасу, обвитую диким виноградом, которая находилась с обратной стороны дома. Зелёная стена из лозы создавала атмосферу уюта и прохлады. Лекарь сел на низкий и широкий диван, сложив ноги "по-турецки", жестом пригласил садиться гостей на такие же диваны, расположенные по бокам круглого столика, а затем, взяв деревянный молоточек, ударил в било, висевшее рядом с ним.

Саша только успела сложить правильно свои ноги и пристроить сбоку ножны, как вошла женщина в чёрном платье, платке и закрытым лицом, только глаза оставались открытыми. Хозяин отдал распоряжение, женщина, поклонившись, удалилась и быстро вернулась с подносом, на котором стоял большой фарфоровый чайник с кипятком, деревянная шкатулка и три пиалы.

Хозяин серебряной ложечкой положил в пиалы по кусочку чайного листа из шкатулки и налил всем кипятку. Чай оказался зелёным и очень душистым. Саша торопясь закончить с ритуалом чаепития чуть не обожглась, поэтому пришлось дуть и прихлебывать маленькими глотками. Хозяин ещё два раза доливал им кипяток в пиалы. Сам пил медленно, смакуя напиток, пристально рассматривая гостей, поверх своей пиалы. Видимо, хотел составить о них мнение. Сначала, он подумал, что перед ним два воина, молодой и его наставник, более опытный. Но потом, с удивлением понял, что перед ним девушка. Правда, как воспитанный правоверный, не подал вида.

Наконец Левон оставил свою пиалу и принялся рассказывать о причине их появления здесь. Рассказ сопровождался активными жестами. Лекарь категорически возражал, вскидывая ладони вверх, призывая Аллаха в свидетели.

- Он отказывается ехать,- сказал киликиец своей спутнице.

- Как это отказывается? - воскликнула Саша, пытаясь вскочить, - да как он смеет!

- Александра, он не отказывается лечить,- успокоил девушку её спутник, - он не хочет ехать, так как не видит смысла. Рана получена вчера, поэтому опасности сильного заражения ещё нет. Он знает, о чем говорит, сталкивался с такими ранами. Проводить лечение советует здесь, в доме. У него приготовлена комната для таких больных. В ней чисто, есть кипяченая вода и, нет грязи и мух. В дороге ничего этого нет, к тому же, как не старайся, а дорожная пыль, может попасть в рану, а это опасно.