В замедленном кино видела кривые улыбки на лицах палачей.

Парни двинулись ко мне. Ах, если бы не телефон и не шпильки на каблуках.

Я схватила айфон и - насколько позволяли правила бега подиумной модели - рванулась к двери.

- Стоять! Не думать смерть!

Это есть шутка с чучел!

Оно - манекен! Не живой!

Возвращаться, ты - Мэри Васнецов?

- Мэри Васнецов! Мэри-Члери! - я вспомнила любимую поговорку папы. Вовремя.

Папа часто рассказывал о волшебной пасте из детства, зубной пасте, которая превращает зубы в жемчуг.

Мэри-Члери папе не помогла, зубы у него не жемчужные, а из янтарной комнаты в Санкт-Петербурге - желтые, прокуренные.

Я схватилась за ручку двери и остановилась: во-первых, меня не преследовали, во-вторых, я вспомнила, только сейчас до мозга дошла мысль, что из отрубленной шеи не ударил фонтан крови.

Ничего не выплеснуло.

Неужели, фокус цирковой?

Жуткий фокус в расчете на маньяков в зрительном зале.

- Иржи Млинарж! - высокий палач с обворожительной улыбкой борца за справедливость подошел ко мне и изобразил пародию на поклон. Топор звякнул о плитку пола, выбил веселые искорки смертельного ужаса. - Мы есть напугать тебя свой буффонада?

- Не есть и не пить! - я не проживу часа без своей ядовитой иронии.

В минуты страха или после стресса шутки из меня вырываются, как пламя из ствола автомата.

Год назад мы в большую перемену гуляли около школы: прикалывались на высоком интеллектуальном уровне.

Малыши разрисовали асфальт квадратами и прыгали чумовые.

Мы - ближе к старшеклассникам, поэтому забавы и развлечения у нас иные - почти взрослые.

С грохотом катались с горки, крутили карусель до сумасшествия.

Хохотали над ошибками учителей.

Вдруг, раздался грохот - точь-в-точь, как от падающей шахматной доски за спиной.

Школа - не шахматный кружок, стрельба в школе запрещена.

Я оглянулась, и последовал второй страшный выстрел.

Военрук - учитель военной подготовки в старших классах - палил из автомата Калашникова.

Холостые выстрелы, но эффект парада!

Военрука через день уволили за шалости, но память о струе пламени из ствола автомата репейником засела в моей памяти!

Сейчас я ощущала себя автоматом, но выстрелы - боевые, а не холостые.

- Я есть Славо Бубла! - мелкий палач отставил свой мясницкий топор. - Мы не хотеть вас волновать.

- Вы испугали меня не действием (солгала), а своей речью - ломанная русско-нерусская речь! - я, на всякий случай, не отходила от двери.

Дружба - дружбой, а война - войной!

Почему вы не разговариваете на своём языке, или на русском, а смешиваете слова в невероятную кашу из дешевого фильма?

- Каша есть обед? - Славо вытаращил на меня васильковые глазки.

Не находил связи между гречневой или рисовой кашей и кашей из слов.

Слабовато с воображением у цирковых палачей!

Манекену голову с легкостью отрубают, а в словах плутают, заблудились в трех соснах.

- Мы в каждый страна тренироваться их язык: Япония - японский, Русь - русский, Германия - германский! - Иржи пояснил мне, проследил за моим взглядом и приставил топор к стене.

- Неплохо получается по-русски, вы не выходите за рамки попугаев, - я ободрила ребят, слегка покраснела из-за своей подленькой иронии. Они иронию не понимают - дети цирка. - Если отбросите слова - "есть" и "т" с мягким знаком, то сольетесь с русскоговорящей толпой в метро или в парке "Сокольники". - Я качнула головой и эффектно повернулась к цирковым ребятам левым боком, правая нога - в точке. - Я - Марина Васнецова.

Мой тренер попросил... умолял меня... чтобы я помогла вам.

Но после того, что я увидела - отрубание головы чучелу, не уверена, что останусь в вашем цирке на час.

Не говоря уже о летнем сезоне, когда нормальные девочки на скамейках в парках читают бестолковые книжки.

- Марина Васнецова! Та самая Васнецова! - Иржи с восторгом крикнул, пожал руки Славо, словно Славо меня возвысил и привел в цирк.

Но слова "та самая" приятно облили сладким медом моё сердце избалованной красавицы и шахматистки (самая крутая шахматистка в Мире, но иногда - совсем-совсем случайно - проигрываю).

- Мэри, ты есть помогать нам, - Иржи осекся под моим не кукольным (я превратилась в айсберг) взглядом и поправил речь, убрал "есть" и "т" с мягким знаком. Быстро обучается циркач! - Мэри, помоги нам!

- Во-первых, не называйте меня Мэри, - я распахнула Космос очей - снова Барби, айсберг растаял. - Мэри - английская овечка. Овца! Баран - беееееее!

Для сверстников я - Мрин!

Во-вторых, девочки не помогают мальчикам - закон джунглей.

Девочки пьют смузи через трубочку, а мальчики в это время завоёвывают Мир.

Чей мальчик круче и больше завоюет, того девочка становится Королевой! - я присела на стульчик, ноги не скрестила.

Бесконечно длинные сосновые идеальные ноги завяжутся узлом.

И девочка со скрещенными ногами напоминает пособие по анатомии для художественных училищ..

Ляжка на ляжке визуально утолщается, превращается в безобразный бесформенный кусок мяса динозавра.

Спина сгибается колесом телеги.

ФУЙ! Чуть голова не закружилась от страшной картины, что я не совершенство, а - мельничный ослик.

Когда идеальная поза была достигнута: ножки согнуты, но не искорежены, спина прямая, выражение на личике - ангельское, я поняла - мальчики попали в капкан моего обаяния.

Осталась небольшая проверка, экзамен.

- Славо! Друг! Принеси, мне, пожалуйста, кофе! - я улыбнулась помощнику циркового палача.

Попросила бы Иржи, но Иржи старше по возрасту и по званию.

Девушки не гоняют за дровами и кофе помощников директоров.

Уверена, что и Иржи голову сломал бы, чтобы мне услужить.

ХМ! Голову сломал - слишком неприятное определение.

Напоминает отрубленную голову манекена в соседней комнате.

Славо, обалдевший от моей Внеземной красоты, подскочил.

Ринулся к двери, врезался в косяк и вылетел Жар Птицей.

Он добудет кофе даже из адской кухни.

- Мрин! - Иржи с трудом поднял глаза, улыбнулся мне жалко - волк в яме. Парень очень бы страдал, если бы я ушла из цирка (надеюсь, что мучился бы). - Посмотри на чучело.

Оно правдивое, не живое, даже не труп. - Иржи пригласил меня в соседнюю комнату - так падишах приглашает балерину в ресторан.

Я величественно прошла, хотя ноги у меня мелко дрожали, как у суслика перед кроликом.

Слишком правдоподобно выглядела комната казни.

По спине побежали ледяные муравьи.

Вдруг, я ошиблась, и палачи меня хитростью заманили в ловушку?

Тело на стуле - настоящее, а кровь...

Кровь не выплеснула, потому что - не должна!

Я видела отрубание головы только в фильмах, а киношники для эффекта хоть сто литров крови из человека выльют.

При аварии на дорогах машина превращается в лепешку, но не загорается.

А в фильмах машина всегда взрывается, пламя жадно охватывает её, машина подлетает и три раза переворачивается в воздухе - сальто.

УФФФ! Облегчение, чучело оказалось не живым - изготовлено из пористого тяжелого материала.

Голова - выполнена изумительно правдиво, до безобразия.

Стеклянные глаза в смертельном ужасе смотрели на меня.

Резиновый рот перекошен в гримасе запредельного ужаса.

В углу комнаты сгустилась тьма.

Клок темноты, величиной с подушку.

Невероятно при включенном свете!

Мне показалось, что я взлетаю к потолку, выше потолка, и с расстояния примерно, пяти-семи метров наблюдаю за казнью.

Около стула на коленях связанная я... Я?!!

Голова лежит на сидении, а палач - не Иржи, не Славо, а статный усатый мужчина в черном плаще - замахивается топором!

Лезвие сверкнуло черным, и полетело вниз со скоростью падающего дождя.

"Неееееет!", - я закричала, но не в этом Мире, где беседовала с Иржи Млинаржем, а в другом, под топором.