Мои условия:

1.Никто не должен знать о том, куда ты поехал. Уничтожь записку.

2. Выйди из кабинета и поймай такси. Езжай до перекрёстка улиц Энергетиков и Нагорной.

3. Отпусти такси и через минуту следуй пешком два км на северо-восток. Увидишь заброшенный завод. Войди с главного входа в самое высокое здание.

4. Следуй указателям на стенах. Синие стрелки.

Если ты не выполнишь хотя бы одно из данных условий, твоя жена умрёт».

«Что за игру он ведёт? Что ему надо? Кто он такой? А может, это она? Кира? Нет, она не могла – мозгов не хватит! Я сам всё проверил, без посторонних. Всё, что касается её. Тогда кто?»

Записку Максиму принесли в конверте прямо в кабинет, примерно в 19:00. Он уже закрыл последнюю папку и собрался домой, как в дверь вошёл молодой лейтенант, помощник дежурного. Вручил конверт. Обычный конверт. Ни обратного адреса, ни адреса назначения. Одна строчка на пустом белом пространстве: «Бахареву Максиму Анатольевичу».

Как только дверь за дежурным закрылась, вскрыл. Прочёл. Кровь ударила в голову. С силой обрушил кулак на столешницу. Стены были добротные, кирпичные, вряд ли кто-то услышал звук. Сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Ещё и ещё. Вышел из кабинета. Спустился в оружейку, получил свой пистолет. Вышел из здания РОВД. Разорвал записку вместе с конвертом на множество мелких кусочков и выкинул в урну, стоящую у ворот. Поймал такси и позвонил жене.

Следуя записке, он вышел из такси на перекрёстке двух улиц – Нагорной и Энергетиков. Шёл в северо-восточном направлении очень быстро, почти бежал. Остановился у заброшенного завода. Огляделся.

Макс был похож на зверя, очень внимательного зверя, почуявшего опасность. Последние полгода он искал убийцу. И лишь сегодня, сейчас, он почувствовал. Изнутри, из самой глубины его души, нарастая и поглощая всё вокруг, поднималась волна звериной ненависти к тому, кто лишил жизни его малюток.

Он перестал чувствовать, когда, стоя на кладбище над двумя маленькими глубокими ямами, услышал, как горсть земли, брошенная им, упала на гробик сына. Потом – на гробик дочери. Сердце сжало тисками. Он провалился в своё горе, как проваливается под лёд человек, не подозревавший о том, что где-то на его пути есть полынья. Все чувства, как ему казалось тогда, он похоронил вместе с детьми.

Он знал, что должен найти убийцу. Это стало целью его жизни. Хладнокровно анализируя, шаг за шагом он шёл к своей цели. Без переживаний и сомнений. Без ощущений и чувств. Но сейчас, у стен этого заброшенного завода, лёд треснул, и его глубоко спрятанные и от этого казавшиеся несуществующими чувства всплыли на поверхность, и он, жадно хватая воздух пересохшими губами, пытался восстановить дыхание и ясность мысли.

Отдышавшись, вошёл в незапертые двери заброшенного строения. Самое высокое здание, главный вход. Затхлый воздух ударил в ноздри. Сумрачный свет уходящего дня едва проникал в пыльные окна за ржавыми решётками. Некоторые стёкла – то ли от времени, то ли от ударов – потрескались, напоминая порванную паутину.

Несколько секунд Макс стоял в темноте. Постепенно глаза адаптировались, и он увидел первую стрелку. Крупно нарисованная синим мелком поверх исписанной стены, она указывала вглубь здания. Мужчина осторожно, переступая с носка на пятку, стараясь, чтобы каждый шаг был максимально неслышим, двинулся по стрелке. Вторая стрелка, третья, четвёртая… Он сбился со счёта.

«Кто же играет со мной в столь нелепую игру?»

На лбу появилась испарина, он вытер её рукой. Следующая стрелка указывала на лестницу, ведущую вниз, в подвальное помещение. Он спускался ниже и ниже, пока не оказался в маленькой квадратной комнатке без окон. Впереди была стена.

«Что за нелепость?» – подумал он. И услышал, как сзади что-то захлопнулось.

Дверь! Стальная, с маленьким отверстием вверху.

«Вентиляция?» – подумал Макс.

Он попробовал открыть дверь. Она не поддавалась. Через минуту глаза привыкли к полумраку, с которым почти безуспешно боролось окошечко над дверью. Он был спокоен. Пока спокоен. Обойдя ещё несколько раз по периметру это маленькое пространство и убедившись, что другого выхода нет, Макс встал посередине комнаты и стал думать.

«Тот, кто запер меня здесь, должен дать знать о себе. Они всегда так поступают. Чёртовы ублюдки! Им нужно показать жертве свою власть. Увидеть страх в глазах. Сейчас кто-нибудь появится, и станет ясно – кто и зачем. Я подожду. “Сотка” при мне. И оружие. Что за идиот меня сюда заманил?»

Он достал из кармана телефон. Сигнала не было. Положил обратно. Прикоснулся к кобуре.

«Хорошо, что я взял пистолет! Надеюсь, пригодится».

Макс приготовился ждать.

Валерия не находила себе места. Она стояла у окна, выходила во двор, снова и снова делала себе кофе. К ужину так и не прикоснулась. Мысли роем носились в голове, не давая покоя. Она попыталась заняться чтением, но безрезультатно. В конце концов, не выдержав напряжения, набрала номер Погодиных.

Трубку взяла Люда.

– Мила, извини, за поздний звонок. Макс до сих пор не вернулся домой. Что-то мне нехорошо! Тревожно. Я не знаю, что делать.

– Ничего-ничего! Ты можешь звонить нам в любое время! Подожди минутку.

Лера слышала, как подруга будит Славу, что-то объясняет ему.

– Даю трубку Славе.

– Лера, привет! Что стряслось? – голос Славы был встревожен.

– Макс не вернулся домой. Позвонил сразу после работы, сказал, что нужно сделать кое-какое дельце и что приедет в десять. А сейчас уже полночь! Он никогда не нарушает своё слово, ты его знаешь! Если и задерживается, звонит обязательно. Я и сама пробовала ему звонить. На том конце говорят, что абонент вне зоны! – голос Валерии срывался.

– Послушай меня – не нужно волноваться. Я сейчас позвоню в отдел, в дежурку. Как что узнаю – будь на связи.

– Я буду! Обязательно буду! Слава, спасибо! – Валерия положила трубку.

Тревога не отпускала. Время застыло. Она слышала, как в тишине минутная стрелка часов медленно, с щелчком, передвинулась с одной отметки на другую.

Через тринадцать минут тишину рассёк телефонный звонок.

Валерия моментально ответила.

– Лера, ничего оперативного у Макса не было. Он никому ничего не сказал о том, чем займётся после работы, – в трубке повисла тишина.

– Слава, что мне делать?

– Ничего делать не надо. Он обязательно рассказал бы мне, случись что важное. У него от меня никогда не было секретов. К тому же дежурный доложил, что он взял свой пистолет. С оружием он в безопасности. Так что нет повода для беспокойства.

– Но он всегда звонил, если задерживался! Всегда! – Валерия кричала в трубку.

– Успокойся, не надо так нервничать! Ничего не случилось. Всё будет хорошо, – Погодин не мог справиться с тревогой в голосе, его слова звучали неубедительно.

– Надо объявить его в розыск! Надо что-то делать! – Валерия плакала в трубку.

– Валерия, прошу тебя, перестань волноваться! Бери свой паспорт и выезжай к нам. Я буду там через несколько минут. Напишешь заявление. Его фото у нас есть.

– Я мигом соберусь! Только паспорт? И всё?

– В какой одежде он был, помнишь?

– Помню, – тихим голосом ответила Валерия.

– Вот и хорошо. Давай, собирайся. Езжай осторожно, на дорогах свежий снег!

– Да, я буду осторожна. До встречи!

Лера быстро нашла свой паспорт, сунула его в сумку. Оделась, закрыла дом и побежала к машине. Другой машине. «Сузуки» больше не было. Макс починил и продал автомобиль. Теперь у крыльца стояла тёмно-синяя «субару-форестер».

Наручные часы показывали 00:40. Прошли часы ожидания. Полумрак превратился в густую тьму. Никого не было. Хотелось пить. И он продрог. Ночами температура на улице опускалась до минус десяти. В подвале было сыро и холодно. Макс поплотнее закутался в пальто. Снова отмерил комнату шагами. Остановился у двери, прислушался. Ничего. Ни звука. Только сердце стучало всё сильнее и сильнее.