Простая деревянная беседка, потемневшая от времени, была полностью, стеной, увита диким виноградом. Солнце нещадно палило, и только в беседке царила спасительная прохлада.

– Шашлык готов! – Анатолий Иванович с шампуром в одной руке и ножом в другой стоял возле мангала. Ветер развевал его волосы, забирался под рубашку.

Большая семья начала шумно устраиваться в беседке. Елена, сестра Максима, села между своим мужем Борисом и братом. Её сын, трёхлетний Васечка, устроился на коленях у Нины Александровны, схватил большую, только что с дерева, грушу и с наслаждением впился в неё белоснежными зубками. Валерия замешкалась, Максим притянул её к себе и усадил рядом. Надежда Степановна уселась последней, поставив на стол большую пластмассовую вазу с зеленью. На середине простого деревянного стола, на большом блюде, распространяли изумительный аромат кусочки сочного мяса, нанизанные на шампуры. Гора помидоров на тарелке, в глиняной вазе – только что сорванные яблоки. Несколько чаш с салатами, фрукты, вино, хлеб.

– Пап, давай уже, бери стакан! – Максим встал из-за стола.

Анатолий Иванович улыбнулся, взял стакан с вином.

– Папа, ты всегда был для меня идеалом, к которому я стремился. Твоя военная карьера, ваши с мамой отношения, твои поступки, вся твоя жизнь – для меня всё было и остаётся примером. Я горжусь тобой! С днём рождения!

Все зааплодировали. Зазвенели бокалы.

Следующим был тост Надежды Степановны. Затем, в свою очередь, говорили Леночка, Нина Александровна и Валерия. Анатолий Иванович, не привыкший к столь долгому проявлению внимания к своей особе и хвалебным речам, ловил каждое слово. Его щёки зарумянились, глаза заблестели. После поздравлений беседа перешла в обычные застольные разговоры.

– Мама, папа, вы правильно решили купить этот домик! – Елена огляделась вокруг. – Тишина, свежий воздух, природа – благодать!

– Это, конечно, не настоящий дом, как у Макса, но нам хватает, – Надежда Степановна улыбнулась.

Цвет её волос сменился: обесцвеченные кудряшки, окутывающие голову, исчезли. Она стала брюнеткой с собранными в тугой пучок волосами. Её лицо выглядело благороднее, глаза обрели глубину и цвет. Простое ситцевое платье ниже колен не обтягивало фигуру, а сидело свободно, отчего Надежда выглядела не полной женщиной, а, скорее, статной. Ногти были покрашены в золотистый цвет, тени на веках имели такой же золотистый оттенок. Весь её облик дышал спокойствием и умиротворённостью.

– Мы очень, очень рады, что есть где провести лето! Я живу здесь весь тёплый сезон. Дома-то, в четырёх стенах, совсем не весело! Как вы выросли да завели семьи, так у меня и появилось время. Уйма времени! Бездельем маялась! Хотела на работу устроиться, а тут Леночка родила. Я подумала, вот наконец-то будет чем заняться! А она решила сама ребёнка воспитывать. Что мне делать-то? Плакалась я отцу вашему, плакалась, так он и решил – будешь, говорит, садоводством заниматься. С февраля можно рассаду на подоконнике выращивать, а с апреля уже и в сад уехать до самых заморозков. Этот домик мы не сразу нашли. Столько разных пересмотрели, аж голова кругом! Думала, в том году так и не купим ничего. И вдруг соседка по квартире рассказала, что её сестра дачу продаёт. Вот так мы тут и оказались. Да вы всё знаете, я уже рассказывала! Ниночка, скажи, каково это – сад! Хоть и уматываешься от рассвета до заката, зато удовольствие неописуемое!

– Да, дорогая Наденька! Сейчас я не работаю на земле так, как раньше. Что растёт, то растёт. Сажаю зелени немножко, ягод, а в основном – цветы. Это раньше, когда семья была полная, там да, выращивали всё – просто чтоб выжить. А сейчас – для удовольствия. Фрукты и ягоды – для внуков, цветы – себе в радость. А после трудов дневных сяду на веранду – птицы поют, ветерок приятно щекочет кожу, изумительно пахнет травами и цветами… Природа спокойствие даёт, умиротворение. Она с меня снимает весь негатив, все неприятные мысли куда-то улетучиваются.

– Леночка, что ты решила, продолжишь учиться? – отец нанизывал на шампуры очередную порцию мяса.

– Да, мы с Борей решили – надо доучиться. Василия отдадим в садик, и с сентября пойду.

– Мне кажется или Борис действительно поправился? – Надежда Степановна посмотрела на юношу.

– Мамуль, ты верно заметила! На такой работе как не поправиться? Я выходила замуж за стройного юношу, под стать моим отцу и брату. А сейчас что? Говорю ему: «Иди заниматься!» Ушу, борьба, тренажёрный зал – сейчас всего полно. Да хотя бы бегай по утрам! А он всё – некогда да некогда. Боря! Ну что? Как будем бороться с твоим лишним весом? – Елена ткнула мужа локтем в бок.

– Ленусь, ну что ты, в самом деле! Вспомни, когда мы поженились, какой была ты – пышечка! Моя булочка! Такой я тебя и полюбил. А сейчас что – кожа да кости! Я тебя, конечно, и такой люблю, но, Надежда Степановна, Анатолий Иванович, скажите, чтоб она хотя бы чуточку поправилась!

– Эх, Борька, Борька! Посмотри на Макса и Леру – какие были, такими и остались! В чём ваш секрет, а, брат? – Лена посмотрела на Макса.

Он улыбнулся, поднял брови и пожал плечами.

– Борь, давай баш на баш – ты похудеешь, я поправлюсь. А? Согласен? Все здесь присутствующие будут свидетелями нашего пари! Ну?

– А что! Ради твоих пухленьких щёчек я на всё пойду! Согласен! – Борис втянул живот и выпятил грудь.

Все засмеялись.

Вечерело. Гости засобирались по домам. Борис, Лена и Васенька уже сидели в своей машине, новенькой «тойоте-королле». Валерия и Нина Александровна прощались с именинником и Надеждой Степановной.

Максим подозвал Ваню и Настю.

Настя прибежала одна. Тёмные волосы растрепались, на щеках алел румянец, зелёные глаза сияли. Малышка держала в руке свою любимую игрушку – серенькую зайку.

– Настюша, где Иван? – Максим улыбался, смотря на дочь.

– Пап, я думаю, он с Норой бегает. Сейчас найду его! – она развернулась и побежала. Коротенькое платьице металось из стороны в сторону.

Через несколько минут они прибежали втроём – Настя, Ваня и Нора. Светлые кудри Ивана прилипли ко лбу, на лице сияла довольная улыбка, открытая и добрая. Он держал Нору за холку.

– Вы что, уже уезжаете? – он переминался с ноги на ногу.

– Да, нам уже пора. Дети, будьте послушными, мы приедем через неделю, – Макс сжал плечо сына, затем погладил дочку по волосам.

Подошла Валерия, наклонилась к сыну. Их непослушные светлые кудряшки соприкоснулись.

– Иван, ты за главного! Заботься о Настеньке, помогай бабушке и деду!

Валерия и Нина Александровна поцеловали детей и сели в машину. Максим завёл двигатель. Два автомобиля, «тойота» и «сузуки», один за другим медленно тронулись.

Валерия высунулась из открытого окна «витары».

– Спасибо за прекрасный вечер!

Она помахала рукой и улыбнулась стоящим у калитки детям, свёкру и свекрови.

Машины медленно ехали по узкой извилистой дороге между заборами, обступающими её с двух сторон.

Выехав из садового кооператива, «тойота» повернула налево, в сторону Троицка, «сузуки» – направо, в сторону областного центра.

– Максим, можно меня до сада добросить? Я сойду на повороте, у указателя, – Нина Александровна тронула мужчину за плечо.

– Нина Александровна, конечно, можно! Я помню, вы говорили с утра, – Максим внимательно смотрел на дорогу.

День угасал, и Максим высадил Нину Александровну у самой калитки её домика.

«Сузуки» выехала на трассу, но через пару километров свернула на просёлочную дорогу.

– Макс, ты куда? – Валерия, недоумевая, смотрела на мужа.

– Не боись, малыш! Я целый день этого ждал.

Он остановил машину посреди леса, заглушил мотор. Вышел. Подошёл к пассажирской двери, открыл её.

– Выходи.

Валерия вышла. Он захлопнул дверь, обхватил жену за талию, поднял над землёй и прижал к машине. Его железная хватка, горячее дыхание, неистовые поцелуи – ничто не оставляло сомнений в том, чего он желает. Она положила руки ему на плечи, ноги обхватили его бёдра.