Но придя в себя, осмотрелась, словно вернулась на землю, выглянула в окно, подмигнув на прощанье своему солнечному приятелю, и пошла одеваться. Не понимала, что с ней происходит, да и понимать сейчас не хотелось совершенно ничего…

Холодильник с удовольствием демонстрировал пустые полки, но, разыскав какую-то еду, она позавтракала.

– Как хорошо, что ей много не надо! Удивительное чувство свободы! – и вспомнила вчерашний день.

– Что с ней вчера произошло? – недоумевала она. Полдня бесцельно носилась по городу, смотрела на людей, на машины, пролетающие мимо. Все были заняты делами, а она чувствовала себя гостьей, словно впервые видела этот город, который радовал ее, и не хотелось думать ни о чем. Как воробей, который, завидев весеннее солнце, купался в луже. Чувство свободы! Как странно! Вот и сейчас, стояла и смотрела в окно, откуда врывалась шумная городская жизнь, и никуда не торопилась. Просто было некуда. Но что-то подсказывало, что все получится, все будет хорошо. Откуда такая уверенность? На мгновение стало не по себе, захотелось зажмуриться, спрятаться в чей-то карман, тихо сидеть там и не высовываться – о тебе обязательно позаботятся, накормят, отнесут, куда нужно, потом достанут, и теплыми ладонями будут согревать и не дадут в обиду…

Кармана такого не было, оставалось только чувство свободы. Свободы от всего и от всех: От жизни и работы, которой теперь не было, от мужчины, который сбежал, от ненавистных денег, которые нужно раздобыть и положить что-нибудь в этот холодильник, чтобы он с укоризной на нее не смотрел. Вчера с ней что-то произошло, она сама не понимала что, но светилась от невероятного чувства восторга, как будто солнце взяло шефство над ней и теперь не отпускало.

– Вот и будешь меня кормить, Солнечный Мальчик! – подумала она, – и одевать будешь, и любить, – уже смеялась она. И все-таки ей было удивительно хорошо наедине с собой… и этим солнцем.

– Но что будет, когда оно зайдет? – вздрогнула она. Внезапно стало темно, женщина выглянула в окно и увидела, как огромная темная туча уже закрывала собой половину неба. А другая, ясная его половинка, стремительно уменьшалась в размерах.

– Все! – подумала она, почувствовав, как силы ее покидают. Вдруг спасительный звук телефона отвлек от неприятных мыслей, а на экране засветилась надпись: «Новое сообщение».

– Неужели ЭТОТ не забрал вчера все свои вещи? Нет, читать не будет!

Читать бесполезное сообщение не хотелось, где для нее найдется лишь несколько слов: «Заеду тогда-то, заберу то-то, уеду сразу, беспокоить не буду. Пока».

– Пока, – ответила она несуществующему абоненту, вновь посмотрев в окно. – Нужно искать работу, – подумала она. – Просто нужно взять себя в руки и найти в этом чертовом городе чертову работу, иначе у нее отберут квартиру, узнав, что нечем выплачивать кредит. А в окне совершенно потемнело, и туча уже закрывала все небо. Стало жутко. Неожиданно схватила телефон. Зачем это делала – не осознавала, но, посмотрев на экран, прочитала:

Номер отправителя прочитать было невозможно, его просто не существовало, и послать такое сообщение ей не мог никто! Она была совершенно уверена, что сегодня не нужна была никому!

– Удивительная свобода! – посмеялась она. Вдруг в голове промелькнула нелепая мысль: – Это солнце ей шлет сообщение. Оно, находясь далеко на призрачной высоте, закрываемой темной тучей, не покинуло ее, оставалось рядом, и частички ярких лучей рассыпались перед глазами.

Немедленно в это поверила. Да и могло ли быть иначе? Словно, что-то новое пришло в жизнь с нежданным письмом, и тепло разлилось по всему телу. А ее уже непреодолимо потянуло на улицу, в город, который ждал ее. Непременно ждал! – Все получится, – уговаривала она себя. – Просто нужно найти какую-нибудь работу…

Город ее не ждал. Никто не обращал на нее внимания, и женщина шла по улице, внимательно осматриваясь по сторонам. Она вела себя, словно ребенок, который потерялся и теперь был предоставлен самому себе. Но плакать не собирался, и пока его ищут, с открытым ртом глазел по сторонам. Было забавно! Было очень интересно! Она так давно не видела этого города, людей, редких птиц над головой, первых луж, которые оттаяли и теперь брызгали во все стороны. Не видела машин, которые, как игрушечные, сновали в разные стороны, ворчали, становясь на дыбы, нервничали в редких заторах, но опять мчались дальше. Снова люди, их лица. Вдруг поймала себя на мысли: – Что-то не так! – и продолжила внимательно смотреть: – Что не так? – и вдруг ее осенило: – Эти люди не умеют улыбаться! Никто из этой торопливой серой толпы не улыбается. Идут себе, утюжа тротуары, шлепая по лужам, барабаня по дороге, выколачивая дробь. Смотрят перед собой, прямо под ноги. Ноги и ноги, лужи и остатки снега – все смешалось, все переплелось в огромном городе, а лица сосредоточенные, глаза строгие или пустые.

– Но почему они не улыбаются? Хотя бы на мгновение!

Вот солнце выглянуло из-за тучи и ярко осветило город и улицы, лица людей, но те, не замечая его и не поднимая головы, неслись дальше. Вдруг неподалеку остановились две машины. Из одной выскочил интеллигентного вида мужчина и бросился к другой, которая замерла рядом. Мужчина начал кричать непристойные слова, из которых было понятно, что его подрезали. Из другой машины тоже вышел пожилой мужичок. Он не остался в долгу и ответил тем же. А женщина, стоя на тротуаре, внимательно на них смотрела, пока те продолжали свой темпераментный диалог. Если бы у них в руках оказалось оружие, пустили бы его в ход. Непременно пустили бы. Они на полном серьезе бились за свои квадратные сантиметры на этой дороге. Сейчас это было смыслом их жизни, и они готовы были умереть! А яркие солнечные лучи весело играли на их разгоряченных лицах. Неожиданно эти двое замерли и уставились на нее, словно парализованные оцепенело застыв на месте. Странная незнакомка смотрела на них с вниманием, даже с восторгом и почему-то улыбалась. Им улыбалась! Ее глаза светились яркими огоньками, а в душе трепетал дикий восторг. Они чувствовали это и не могли прийти в себя. Не понимали! Они никогда не видели такой красивой женщины… Нет, не красивой, удивительной женщины и такой улыбки. А сзади уже раздавались гудки, (эти двое перегородили улицу, и ехать было невозможно). Очнулись, позабыв о смертельной обиде, сели в машины и разъехались. Но еще долго их головы были вывернуты назад, пока они тащились по этой дороге. Женщина с интересом проводила их взглядом и продолжила путь.

– Почему они не улыбаются? – снова на полном серьезе подумала она. – Это же так просто! – продолжила она свое исследование, забыв о делах и внимательно разглядывая людей.

– Вот этот спешит на свой склад, потом он будет целый день считать и отгружать, получать и взвешивать. Вечером, уставший, сядет в маршрутку и два часа по пробкам будет тащиться с надеждой попасть домой. Вернется, съест безвкусный ужин и упадет в постель. А завтра все сначала. Он не успеет улыбнуться ни сегодня, и ни завтра.

Вдруг с ужасом поняла, что знает про этих людей абсолютно все! Как такое было возможно – она не понимала, и от этого ей стало страшно. – Ерунда какая-то, – отмахнулась она и продолжила наблюдать:

Вот старушка, едва передвигая ноги, идет в поликлинику. Там ей скажут, что в вашем возрасте, бабуля, нужно радоваться жизни и не отвлекать врачей по пустякам, потому что они все равно не помогут, просто не станут этого делать – тут не благотворительная организация и не богодельня. Или идите в платную клинику. Там будут сидеть все те же врачи, но для вас они сделают все и даже больше – найдут столько болезней, которых у вас нет, никогда не было и не будет, что жить не захочется вовсе. И от мысли такой старушке ни улыбаться, ни радоваться не останется повода.