...
Вернёмся к нашим баранам. Видимо переписывание умных поучительных цитат, книги, песни, фильмы так и не втолковали мне, что предательств уже никогда не исчезнет. "...Мудрые - прощают, но не забывают". Прощаю ли я Таню? Да. Совершенно искренне. У меня нет обиды именно на неё, я злюсь на себя, на современное общество с этими толпами чужих друг другу "друзей". На неё? Что мне обижаться, если просто так вышло, что она не тот человек, который может быть мне настоящим другом. Я вкладываю в это понятие слишком много, она - слишком мало.
В кино мы, как вы помните, не сходили. Тема замята, я уверена, она посмотрела фильм с друзьями. Ладно. Мы так и не встретились, вчера я спросила её про телефон в "контакте", мол, когда она его заберёт. Она предложила: "Сегодня?". Я прочла сообщение утром, но она была не он-лайн, и я решила подождать, когда она зайдёт. Дождалась, было ещё утро, всё хорошо. Она написала, уточняя, занята ли я вообще в этот день. Я успела прочесть, но решила ответить не сразу: по настроению, по недоверию. Я готовилась к первому сентября, ещё было нужно сходить за учебниками, то есть, помыть голову, накраситься, одеться - собраться одним словом. И я решила ответить, когда разберусь с волосами. Разобралась через двадцать минут, написала про учебники. Но она уже не была в сети. Ей было слишком сложно прождать долбанных двадцать минут. Я начала думать, что даже телефон ей не нужен настолько, чтобы ради этого встречаться со мной, договариваться, ждать. Я ждала пару часов, пришло время ехать в школу.
Забрав учебники и передав их маме, поехала гулять. Очень хотелось сэндвич и развеяться. В метро выглядела угнетающе-грустно, собирая неравнодушные взгляды. В кафе я прочитала сообщение от неё - через три часа - о том, что она уже дома. Ожидаемо. Я ответила: "Ты мне его даришь?". Мне казалось, что это звучит нейтрально и может сойти за юмор. Потом я долго гуляла, и эта фраза всё время возникала у меня в голове, я поняла, что она может оценить это как мои очередные разборы отношений, мне вновь показалось, что я сломала тот хрупкий мир межуд нами, установившийся за последние три недели.
Дома оказалось, что у нас нет интернета. А сегодня я прочла тоже нейтрально-шутливый ответ. И мы переписывались о первом сентября.
Сейчас я на своём собственном примере, как и, наверное, уже миллионы людей убеждаюсь, что доверие - вещь очень хрупкая. Я не могу ей верить. Каждый раз я жду подвоха, вранья, недоговорок, каждая встреча для меня как последняя, я не могу говорить с ней как раньше, потому что не уверена, что имею право. Я не верю, что мы встретимся в воскресенье. Я не буду в это верить до той минуты, когда наконец-то увижу её. Но также я не вижу причин ждать этих встреч. Зачем, чтобы лишь тормошить свои раны, никогда не давая им зажить? Рубцы это малопривлекательно, но они уже не болят, и рана не загрязнится. А так я боюсь, что моё сердце опять почернеет. Я не могу при неё быть самой собой. Это то, что я всегда любила и ценила: только с ней я была какой угодно, всегда оставаясь собой. За последние два года изменились наши отношения, покачнулось доверие, изменилась и я. Я стесняюсь её - иногда. Я чувствую себя неуверенно - как со знакомой, - мне теперь неизвестно, как она отреагирует на то или иное слово, действие. Мне больно быть с ней. Я в этот момент словно хожу по полю из граблей и каждый шаг оборачивается мне ударом в лоб. И я знала, что так будет. Но не верила. Хотя нет. Просто знала и боялась признать. Надеялась. Но уже давно не верила. Мы чужие. Хочется написать что-то роде: "Надеюсь, не навсегда, все будет хорошо, мы вернёмся к истокам". Но я в это больше не верю. Предательства бывают разные, даже обоснованные, но когда человек просто от вас отказывается, это один конкретный вид предательства, как раз тот, после которого вернуться уже не получиться. Не потому, что это больно, не потому что это может повториться. Нет, это уже есть. И отдаление никуда не пропадёт. Эта пропасть, которую не перешагнуть, не перепрыгнуть - упадёшь. Отказ не заслуживает прощения по одной очень простой причине: прощение отпустившему не нужно, и унижаться перед этим человеком вовсе не стоит. Для самого себя не стоит, потому что простить легко, но боль не уходит. Мне больно, а мною дарованному прощению грошь цена - товар есть, но покупателю не нужен. Просто, очень-очень просто.
Спокойной ночи.
Прекрасно поговорили с мамой. Ну, как "поговорили": сорок минут молча просидели на кухне. Я была дико раздражена, меня трясло от злости и напряжениея. Я выпила успокоительного, но это так и не помогло. А начиналось всё хорошо: стояли в коридоре, болтали ни о чём, я недавно поставила чайник, и она как раз предложила выпить чайку. Но после этого я услышала, как она зазывает отца ужинать, и уже разозлилась: я не люблю "семейные" ужины-обеды-завтраки, мне неприятно его общество, она об этом знает; с ней самой мы не говорили чже очень давно, потому что каждый раз разговор не выходит. Я разозлилась, в итоге, когда он пришёл, она попросила его поесть в гостиной. Но время вспять от этого не повернулось, со своими эмойиями я так и не совладала. А ведь поговорить хотела! Помимо Тани накопилось много чего, о Тане мы тоже так и не говорим, а ко всему прочему она сегодня посмотрела мою любимую "Джию". Моглы бы многое обсудить, мне интересно её мнение, она уже успела сделать комплимент красоте Элизабет Митчелл... И всё как всегда. Ну, не могу я себя заставить, не могу контролировать злость, сижу и кипячусь: кажды вопрос - не тот, каждое действие раздражает, друг друга мы вообще не чувствуем. К примеру, мало того, что мы не можем прийти к общей теме, так сегодня она сделала себе апетитный бутерброд. Предложила сделать для меня такой же, я отказалась - не люблю помидоры и не хотелось наедаться (я уже съела кусочек хлеба). Но попробовать хотелось, а злость не позволила просто попросить. Сразу вспомнилось, как мы с Таней переговаривались взглядами - я бы двумя движениями глаз и головы сказала бы ей о свом желании, она бы одним приподнятием бровей уточнила бы просьбу... Чувствую себя ужасно. Я понимаю, что не права. Но с другой стороны, зачем звать его, заведомо зная, как меня это раздражает и даже разочаровывает, зачем?
А Таня опять не пишет. Завтра воскресенье, она он-лайн, но не пишет. Эпопея с телефоном и недоверием продолжается. У нас пару дней не было интернета, потому что переустонавливали оборудование, и сегодня, ещё не зная, что интернет уже налажен, я специально пошла в кафе с вай-фаем, чтобы ей написать. У меня не вышло, потому что мой телефон почему-то перестал улавливать вай-фай, только денег потратила. Боюсь написать, быть навязчивой, боюсь написать, показывать недоверие, боюсь написать, опять скатываясь к "разбору отношений". Поэтому не пишу. И страдаю. И очень соскучилась по странной Насте. Кажется, у меня остался только один настоящий друг.
Я поняла, что сумасшествие - на такая уж призрачная страшилка, как мне казалось. Пару дней назад я поняла, что уже пять лет провожу то в депрессии, то в простых истериках (зато желание появились!), потом начались судороги, затем вернулись мысли о суициде, и появились какие-то дикие "идеи". Я уже пять лет не чувствовала себя нормально. ДОлбанную треть жизни! Я устала. Если когда-то для меня истерики и тому подобное было чем-то вроде игры, позёртства, как же, ведь это делает меня особенной, другой. Да уж, рисовать на собственном лице собственной кровью из разодранных царапин на руках и лице, гадать, могу ли я контролировать собственное тело, видеть белые пятна, падать, сбивая колени, выдирать волосы, рыдать, пока не останется воздуха, забываться в душевной боли. Ах, какая особенная. И я думала, говорила, что у меня может со временем проявиться психическое заболевание, но как-то не осознавала, каково это на самом деле. А пару дней назад я поняла, что...пора завязывать. Нет, с истериками я давно завязала, судороги тоже стихли (иногда не быавает месяца по полтора-два), но дело не в этом. Я ведь понимаю, что она мне даже не близка сейчас, что она не тот человек, который мне нужен, и всё равно думаю о ней постоянно, у меня в голове крутятся мысли о причинении боли её "друзьям", о том, чтобы похитить её, украсть. Это звучит смехотворно - мне тоже так казалось, пока я не поняла, что в дальнейшем это может выйти за границы шутки. Вот тут-то я и поняла, что надо бороться с "сумасшесшествием", пока не поздно, ведь, если я сама осознаю все эти странности и ненормальную болезненность по Тане, значит, у меня ещё велика вероятность полностью обрести душевное равновесие, то есть, не сойти в конце концов с ума. Замечательно. Неприятно и страшно осозновать, что ходишь по лезвию ножа, но это лучше, чем уже сваиться в пропасть. Мне всего шестнадцать, вся жизнь впереди, и уж точно я не желаю загубить здоровье из-за человека, с которым нам просто не по пути.
