Из германских племен, ставших «наследниками» Римской империи, прочное государство, имеющее прямое продолжение и в наши дни, на западе Европы удалось создать только одному – франкам. Именно им принадлежала решающая роль в выковывании западной цивилизации. Королевство Каролингов с центром в Аахене достигло наибольшего величия в период правления Карла Великого (768—814), посвятившего свою жизнь покорению соседних стран и обращению их в католичество. На своем пике Франкское королевство занимало территории современных Франции (которой дало свое название) и многих областей Германии, Испании и Италии – от Пиренеев до Одера и от Северного моря до Рима. Это было самое крупное из западноевропейских государств в истории, если не считать недолговечных империй Наполеона и Гитлера.
После падения Рима императором короновались правители Византии. Воспользовавшись тем, что престол в Константинополе занимала женщина, императрица Ирина, что противоречило традиции, Карл Великий добился титула римского императора. На Рождество 800 года, когда он присутствовал на богослужении в Риме, после мессы папа Лев III возложил на его голову корону и провозгласил цезарем. Это было не столько помазанием преклонившего голову короля, сколько отчаянной попыткой папы заручиться покровительством самого могущественного человека в Европе и обрести влияние на судьбы христианского мира.
После смерти Карла Великого его наследники развалили империю. По Верденскому миру 843 года она была разделена на три части между его внуками. Карл Лысый получил западную, романскую часть, что стало основой будущей Франции. Людовик Германский обрел большую часть восточных земель, которые станут Германией. А Лотарь I добился титула императора вместе с Австразией, Восточной Бургундией, Провансом и Италией, которые стали называть Срединным королевством, надолго ставшим яблоком раздора между Францией и Германией. Последующие междоусобицы и набеги викингов еще больше раздробили империю. Графы и герцоги превращались в местных правителей, мало зависевших от королей. «Не все в королевстве принадлежит королю» – вот основополагающий принцип, который лег в основу концепций политических прав и свободной экономики, во многом определивших специфику Запада и его успехи.
Франкские рыцари, облаченные в недоступные менее состоятельным противникам рыцарские доспехи, на протяжении трех столетий – примерно с 930 по 1250 год – не знали поражений. Контролируя Францию и Западную Германию, они, оттесняя викингов, арабов, венгерские и славянские племена, прошли по всей Европе, покорили или заселили Англию, части Уэльса и Ирландии (норманнское завоевание 1066 года, которому англичане придают особое историческое значение, было лишь фрагментом более широкой норманно-франкской экспансии), Южную Италию, Сицилию, Грецию, Богемию, Моравию, Эстонию, Финляндию, Австрию, Венгрию, Силезию, Кастилию, Арагон. «Во все уголки Европы они принесли с собой культ воителя, – замечал Осборн. – Безжалостные, но честолюбивые, скупые, но верные своему роду, ненасытные, но богобоязненные – таковы были характеристики новых хозяев Европы, к которым добавлялись постоянное культивирование идеи войны и социальная структура, отражавшая потребности милитаризированного общества»[60]. Франкская знать путем захватов, расчетливых браков, колонизации добилась имущественного и политического господства почти в каждом европейском королевстве. Их потомки от жен из числа местной элиты становились национальной аристократией. Вместе с католичеством франки несли и развитую систему феодализма, органически развившуюся во Франции, но насильственно навязанную местному населению всех покоренных земель во исполнение соглашений королей и рыцарей-завоевателей, заключавшихся еще до начала военных кампаний. Так, уже в Х – XI веках уже определились границы Запада.
Римско-католическая церковь пережила империю, однако ее будущее было в чужих руках: папы оказались в изоляции в потерявшем столичное значение Риме и были вынуждены идти на поклон либо к местным – первоначально, языческим – готским королям, либо к Византии. Для Западной Европы сохранилось столько античной культуры, сколько ее впитала католическая церковь. Престиж Римской империи был той основной причиной, которая заставила завоевавших ее германцев принять христианство. Последующему превращению христианства в универсальную религию средневековой Европы способствовала его открытость для каждого: святой или грешник, король или ремесленник – каждый мог и должен был быть христианином.
Завоевания Карла Великого, осуществлявшиеся с благословения Рима и, во многом, с целью насаждения христианства, изменили характер деятельности церкви. К силе проповеди для обращения в христианство добавлялась сила меча, посланцы Ватикана должны были обучать и исправлять население, блюсти его неукоснительную верность учению. Тонкие нити, из которых ткалась папская паутина, стянули западнохристианский мир в естественное единство.
Подъем Западной Европы и папства не мог не вызвать конфликта с Константинополем, который также не без оснований считал себя столицей христианского мира, тем более что Византия по всем параметрам находилась на гораздо более высокой ступени развития, чем франкские королевства. В 1054 году в Константинополе прошел собор, после которого во всех восточных церквах перестали поминать папу при богослужении. Окончательное разделение церквей состоялось[61]. Это событие, закрепившее разделение Европы на православие и католицизм, на Восток и Запад, сыграло исключительно большую роль в судьбах Старого Света и нашей страны. Началось острое соперничество двух церквей за души европейцев. В XI–XIII веках были обращены в западное христианство Венгрия, Польша, Скандинавия и Балтийское побережье, а восточная граница западной цивилизации стабилизировалась там, где ей суждено было остаться без значительных изменений надолго. Этот мир, в сущности, стал творением католической церкви. Киевская Русь осталась в лоне Византийского содружества православных наций.
Церковная юрисдикция римского папы постепенно распространилась на всю Европу – от Испании и Великобритании до Скандинавии и Польши. «Папский диктат» Григория VII в конце XI века провозглашал главенство церкви как в религиозных, так и в светских вопросах. Одна из главных причин, по которой монархи западнохристианского мира соглашались с папским верховенством, заключалась в том, что папа находился в тот период вне подозрения в попытках посягнуть на сферу светской власти. Действительно, папы никогда не покушались на императорство, как императоры – на папство. Они не сомневались в необходимости существования друг друга, и борьба между ними шла вокруг соотношения их власти. В этом важная особенность Западной Европы, отличавшая ее, скажем, от Византии, где император воспринимался как правитель, вершивший и светские, и духовные дела, а патриарх назначался с его согласия. Хантингтон подчеркивал: «Это разделение и неоднократные столкновения между церковью и государством, столь типичные для западной цивилизации, ни в одной другой из цивилизаций не имели место. Это разделение властей внесло неоценимый вклад в развитие свободы на Западе»[62].
Одна из основных особенностей западной цивилизации – заметно более высокий уровень политического и общественного плюрализма и соперничества, причем как между государствами, так и внутри них. «Европы была исключительно разделенным континентом, – подчеркивает Брендан Симмс. – Она была вовлечена в непрекращающиеся конфликты на протяжении всех Средних веков: между императором и папой, между основными монархами, между городами-государствами и территориальными принцами, между различными баронами, между соперничавшими городами, между крестьянами и землевладельцами. Католическое единство находилось под атаками лоллардов в Англии, гуситов в Богемии, альбигойцев в Южной Франции и множества других сект»[63].
