- Пацаны, давай шоколадку купим, тоскливо произнес Женька. Так сладкого хочется, сил нет терпеть, скривился Женька. А?

- Да потерпи ты, прожевав кусок булки, сказал Герман. Вот поедим, и в "Военторг" пойдем, там "натыриш" себе шоколадок, вагон, улыбнулся Герман. Согласен?

- Ладно, согласился Женька, лениво потягивая лимонад из стакана.

- Ты сегодня Таньку Михайлову видел, улыбаясь, спросил Герман, обращаясь к Саше.

- Ну, видел, кивнул Саша. А что?

- И ничего не заметил? прищурился Герман.

- Нет, пожал плечами Саша.

- Ну, ты вообще, усмехнулся Герман. Юбка коротенькая, весь урок на литературе, только на меня и "пялилась", не заметил что ли?

- Да у меня Светка под боком, улыбнулся Саша. Я повернуться хочу, а она сразу хвать меня за руку, и молчит.

- Это ей классная поручила, засмеялся Женька. Шефство над тобой взять, особенно по математике. У тебя же с Татьяной Ивановной совсем плохо.

- А чего она придирается, нахмурился Саша. Вы же сами видели.

- Видели, согласно кивнул Герман. К тебе математичка, ко мне классная, со своей историей, только Женька вон, всюду успевает.

- А я что, усмехнулся Женька, у меня сестра, сами знаете, помогает, и списывать дает. Сестра же она моя!

- Везет, усмехнулся Саша, допивая лимонад.

В столовую зашли несколько военных с красными повязками на рукавах. Молоденький офицер, сняв перчатки, и потирая руки, сразу направился в буфет. А двое солдат, молча сели за столик, рядом с друзьями.

- Патруль, прошептал, наклонившись, Женька- Да тихо ты, сказал Саша. Ну чего, давайте быстрее, да пойдем.

- Я уже, отставив стакан, и довольно улыбнувшись, сказал Женька. Пошли?

- Подожди, строго взглянув на него, сказал Герман. Сейчас допью, и пойдем.

- Ну ладно, подождем, сказал Женька, глазея, по сторонам.

А Герман, как завороженный смотрел на кобуру с пистолетом на поясе у офицера. Патруль, в полном составе, пил горячий чай, с булочками.

- Ты чего Гера, спросил Саша, заметив перемены в лице друга.

- Что, встрепенулся Герман, посмотрев на Сашу удивленными глазами.

- Ты чего на них вытаращился? наклонившись, прошептал Саша.

- А они что, с настоящим оружием ходят? спросил Герман, взглянув на патруль.

- Офицер точно, кивнул Саша, знаю, видел у отца в части. А солдаты нет, у них вообще оружия нет. А что?

- Так, повел плечами Герман, просто интересно. Ты же знаешь, мой отец офицер был, а вот дома у нас, даже кобуры не было, усмехнулся Герман.

- Ну, правильно, сказал Саша. Какая в стройбате кобура. Там только лопаты, и ломы.

- Что ты хочешь сказать, прищурился Герман. А?

- Ничего, покачал головой Саша. Ты чего? Злишься?

- Да ерунда, разом словно обмяк Герман, улыбнулся, и, поставив пустой стакан на стол, встал. Ну что, айда в "Военторг"?

- Быстрее, воскликнул Женька, уже на бегу.

Через полчаса в гарнизонном "Военторге".

Друзья с задумчивыми лицами ходили среди полок магазина, делая вид, что каждый из них, что-то выбирает. Кассир, молодая женщина, оживленно болтала о чем-то с женщиной в красном платке, не обращая внимания на мальчишек в зале. На самом деле, Герман и Саша, должны были купить пряники, а Женя, вынести из магазина три коробки леденцов, и шоколадки. Они проделывали это не первый раз, и считали, что это всего лишь игра, простая мальчишеская забава. Каждый из них, делал это, в порядке жеребьевки, словно, проверяя себя, сможет, или нет. Сегодня выпал жребий Женьке, и он со всей серьезностью, подошел к выполнению поручения, если можно так назвать обыкновенную кражу, в магазине. Да они и не задумывались об этом, какая кража? Игра! Саша и Герман, посмотрев на друга, молча, взяли с полки, пакет с пряниками, и не торопясь, пошли к кассе. Женька, напихав в тулуп леденцы, и шоколадки, тяжело вздохнул, и, вытаскивая на ходу, варежки из карманов, пошел к выходу.

Лицо его было расстроенным, он шевелил губами, и, опустив голову, благополучно прошел мимо кассы. Саша и Герман, высыпав горсть монеток, в маленькое блюдце на кассе, молча, слушали хохот кассирши, которая, быстро пересчитав мелочь, махнула рукой, и друзья, вздохнув с облегчением, переглянулись и вышли из магазина.

-Такая дура! вырвалось у Саши на улице.

- Да ну ее, махнул рукой Герман. С нее не убудет. Ты видел, какие большие серьги у нее? спросил он, посмотрев на Сашу. Золотые, добавил он, задумчиво. Такие не три рубля стоят.

- Наверно, кивнул Саша. Они остановились, и молча, смотрели по сторонам.

- А куда он делся, усмехнулся Саша, поправляя воротник тулупа.

- Убежал наверно, рассмеялся Герман. Не выдержал, решил сам все слопать.

- Эй, раздался негромкий голос Женьки, из-за памятника, что стоял метрах в десяти от магазина.

- Сюда, я здесь. Из-за памятника показалось довольное лицо Женьки. Он задорно улыбался. Они сидели в свете одинокого фонаря, и ели. Шоколад, пряники, грызли леденцы, а довольные лица, сияли от счастья.

- Стойте, вдруг замер Герман, взглянув на друзей. Саша и Женя, замерли с набитыми ртами, и молча, хлопая глазами, смотрели на Германа.

- Чего, промычал Женька?

- А зачем мы воруем, усмехнулся Герман. Ведь мы можем купить! А? Он смотрел на друзей, и видел на лицах растерянность. Чего молчите? с серьезным выражением, продолжал Герман. Кто мне скажет? Саша, прожевав пряник, опустил голову, и прошептал:

- Не знаю.

- Ну да, хмыкнул Герман. Не знаешь. А что тогда?

- Герман, ты чего, раздался тонкий голосок Женьки. Ты чего, поднимая плечи, растерянно повторил Женька, взглянув на друга. Это же шоколадки.

- Вот я и говорю, вздохнул Герман. Сначала шоколадки, потом еще чего, так и покатимся...

- Неправда, сказал Саша. Ты чего? посмотрев на друга, спросил Саша.

- Ничего, вдруг, широко улыбнулся Герман, достав из пакета пряник. Кушайте, усмехнулся он, и откусил кусок пряника. Вкуснотища!

- Ну, Гера, рассмеялся Женька, открывая банку с леденцами. Зачем? Почему? Сейчас вот наемся, и расскажу, хохотал Женька.

- Пошутили да, улыбнулся Саша, поглядывая на друзей. Шутники!

Трое друзей, сидели на лавке, в "круглом пятаке желтого света". День закончился, ночь спускалась на гарнизон, поскрипывал снег, под ногами прохожих... Они веселые и беззаботные, были счастливы этим вечером, у них были сладости...

Афганистан. 1985 год.

Голые, абсолютно безжизненные горы, всюду, куда ни смотри. Посредине этого пейзажа, маленький кишлак, совсем пустой, люди ушли, когда не стало воды, в оазис за горой. Теперь здесь была "кошара" кочевого пуштуна Масуда. Крохотные глиняные домики, что жмутся стенами, две узких улочки, и палящее солнце в небе, а на земле, потрескавшиеся рубцы, и такие же "сморщенные люди". У одинокого колодца, под навесом, бродит вокруг палки маленький ободранный осел. Рядом, сгорбившись, с мотыгой в руках, мужчина роет яму. По виду и не скажешь, сколько лет ему. Кожа на лице сложилась в узоры глубоких морщин, а глаза, - молодые... Подросток, в запыленной рубахе, бегает вокруг осла, и норовит засунуть деревянную палку, ослу "под хвост". Мужчина, бросает мотыгу, вытирает со лба пот, и, взглянув на мальчишку, гортанно говорит:

- Оставь осла, чем он провинился перед тобой? Мальчик, нехотя отходит в сторону, и садится на землю, щурясь, он высунул язык, продолжая дразнить осла.

- Мустафа, устало сказал мужчина, глядя на соседнюю гору, иди, найди своего брата, и скажи ему, что бы гнал стадо. Солнце клониться к земле, надо идти, добавил он обернувшись.

- Мустафа! прикрикнул мужчина, и мальчик, поднявшись и склонив голову, молча, побежал... " Надо перегонять стадо, подумал Масуд, глядя на своего младшего сына. Да, завтра и пойдем. Спустимся в долину, там хорошо, река, запасем воду и пойдем..." Он взял мотыгу, размахнулся, и с силой опустил ее в серую землю, у-у-у, вырвалось из его горла, и, отбросив ком земли, он снова размахнулся...