Без таинства смерти люди не могут стать иными...

Через смерть они становятся совершенными...

Это благая весть для всех грешников, которые сомневаются, но не обновиться им без бога... и не спастись...

Ничего сам человек не может в деле спасения..."

"Море опять разбушевалось...

Остров почти наполовину ушел под воду...

Я как будто плыву помимо воли, попав в топящее течение, беспомощно барахтаюсь, тону... и не двигаюсь с места... лежу, умираю, но не ужасаюсь, и не удивляюсь, наблюдаю, поддаюсь соблазну увидеть лицо смерти, в ее глаза хочу заглянуть...

Чувствую холодное ее объятие...

Я в плену у нее...

Я умер и воскрес, очнулся, наполовину в воде, другой половиной увяз в иле, в гниющих водорослях...

Я лежу, смотрю...

Все расплывчато, зыбко...

Птицы, как ангелы, серафимы и херувимы, пугают меня и смущают...

Не они ли отогнали от меня смерть?..

-- Боже, спаси и сохрани, чтобы не случилось со мной чего хуже... - шепчу я...

-- Встань с места погибели и иди к месту благодати... не медли...

Я сбросил водоросли, но идти не могу... почувствовал слабость, головокружение...

И все же я встал... иду...

Слабость постепенно отпускает, если не думать о ней...

Я похож на самоистязателя... борюсь с самим собой...

Кажется, я что-то сказал и омочил щеки слезами...

Я сказал слова, удивившие птиц и ангелов...

Птицы замолчали, а ангелы сложили крылья...

Господь всех смиряет и спасает...

Сколько еще бедствий у меня впереди?.. сколько еще смерть будет стоять за моей спиной, прислушиваясь к всхлипам и вздохам моим... скажи боже, мне несчастному...

Слышу чей-то голос...

Или это прибой словно в трубу вострубил... эхо повторило его слова, пристыдило меня... и умолкло...

Кто-то склонился, шепнул:

-- Смотри и удивляйся...

-- Бенедикт, это ты?..

-- Кто же еще... - сказал кто-то и отвернул лицо свое, смеясь бесовским смехом..."

"Боже, тебе легко прощать и усмирять злые наклонности моей природы...

Ты стоишь между жизнью и смертью, защищаешь меня без слов... намеками... мотивами...

Ты можешь образумить, сотрясая твердь, унижая горы одной только волей своей...

А я удалился от тебя, даже не начав тебя понимать...

Что мне делать?.. заново изобрести мир?..

Помню, в детстве я представлял мир в виде матрешек, вложенных одна в другую... у каждой матрешки было свое небо и свой бог... потом я слепил из глины человека по своему образу и подобию, и изобрел общество, театр, персонажи которого как бы существовали, но на самом деле их нигде не было, кроме как в воображении автора... оставалось только вдохнуть в них жизнь...

Есть ли в этом вымысле смысл?..

Все вымысел... и мы лишь повторение...

В реальность (если только это реальность) мы заглядываем лишь иногда и в ужасе бежим прочь от нее..."

"Вечер...

Пещера наполнилась мелодиями, украсилась зеркалами и витражами...

В отражении я увидел себе на фоне города с лакунами из-за ущербного освещения, и провалов памяти...

Башни, шпили, причудливые силуэты домов рисовались на фоне неба и на небе...

Эти дома из красного кирпича с черепичными крышами были обиталищами художников и поэтов, но не подарили они городу ни хороших картин, ни поэм...

Почему так?..

Улица, по которой я шел к пристани, была завалена камнями, деревьями, трупами животных после случившегося нашествия грязи и войны с собаками...

Я шел и прислушивался к молчанию ночи...

Город опустел...

Кошмар этой ночи закончился сотворением женщины из моего собственного ребра, чтобы наполнить пустоту города голосами людей...

Я сказал им: плодитесь и размножайтесь... и показал им дорогу на тот свет...

Я очнулся, когда женщины попытались соединиться со мной... все сразу...

Я еще ощущаю тяжесть их тел, теплоту...

Остались и другие ощущения, которые я не мог ни определить, ни игнорировать...

Надо сказать, что женщины были красивы...

Я тоже... мне было 27 лет..."

"Я осознавал себя в этой кромешной тьме...

Но была и другая тьма, из которой я не мог выбраться...

Я назвал это место Черной Дырой...

В детстве я бродил там, натыкаясь на невидимые стены...

Я то засыпал, то просыпался...

Не помню, что я испытывал?.. изумление... страх... тоску...

Я был странным в детстве...

Я заикался, картавил и избегал людей...

В детстве мне говорили, что я счастливый...

Время было смутное... все дороги были затоплены несчастными...

Шествие продолжалось и днем, и ночью...

Я завидовал странникам, хотя мне говорили, что это бедные, дурно воспитанные люди... да и совсем не люди... собаки лаяли на них, дети забрасывали грязью, обзывали словами, которых не понимали...

Художники писали картины об этом исходе...

Поэты слагали поэмы...

Помню, дядя Бенедикта говорил, что искусством правит бред и называл странников художниками своей жизни...

Себя дядя Бенедикта видел в кандалах из-за привязанностей и привычек, с которыми не мог расстаться...

Бенедикт смеялся, слушая его...

Я тоже...

Мы были молоды, счастливы и глупы..."

"Поднялся ветер... и осыпал меня перьями...

Ангелы роняли перья...

Они спускались так низко, что я ощущал колебания воздуха...

Перья были серые, черные, бледно-зеленые...

И сам я выглядел так, словно только что свалился с пламенеющего неба...

Весьма возможно, что все произошло именно так...

Я был на небе богом или почти богом, и свалился на этот остров... зачем?.. чтобы появилось на свет такое чудо, как Роза...

Я запел... я пел плач о Розе со слезами на глазах...

Птицы, слушавшие мой довольно затянувшийся монолог, захлопали крыльями...

Я умолк... снова запел...

Пел я невнятно, с паузами, подыскивал слова...

Это была импровизация...

Лицо мое было мрачное, угрюмое, но не лишенное привлекательности, волосы рыжие, вьющиеся как у цветка гиацинта..."

Послышался странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак...

Птицы взмыли в воздух...

"Я был напуган, но пытался скрыть свой страх.

В моих движениях была какая-то театральность, однако мной руководили вполне понятные чувства...

Я размышлял о незначительных вещах, которые, однако, занимали и тревожили меня... я не мог вспомнить, как оказался на острове...

На горизонте мерцали зарницы...

Птицы сидели поодаль, следили за мной...

Услышав шаги, я затаился в камнях..."

-- Я знаю, ты здесь... - заговорил Бенедикт...

-- Ты меня напугал...

-- Я был в городе...

-- И что там?..

-- На площади у театра каждую ночь собирается толпа... театр исчезает в провале и снова появляется с восходом солнца... - Бенедикт говорил невнятно, каким-то не своим голосом, проглатывая окончания слов...

-- Что еще?..

-- Примадонна не в себе... говорит, что у меня с Розой некие отношения... ну да... и не только с Розой, девочкой моей, но и с Кассандрой... а сама... надо отдохнуть немного от слов, сомкнуть глаза... сон меня заждался... не знаю, можно ли верить снам?.. уже которую ночь он является мне во сне...

-- Кто?..

-- Паганини... зовет меня... я иду за ним вверх по лестнице... лестница растягивается в длину, наверное, до неба, и вдруг, как это обычно бывает в кошмарах, обрывается... я едва стою на краю провала...

-- Продолжай...

-- Было жутко, но все обошлось...

-- Кто эта Кассандра?..

-- Я ничего не знаю о ней... и это хуже всего... - сказал Бенедикт. - Она меня беспокоит... и пугает ее влияние на Розу...