Тито: О, царица небесная, неужели ты не можешь спросить об этом у мамы?! Откуда мне знать это? Вручишь ему цветы, когда он будет в зале!
Первый журналист (Обращается к Валентине). Синьорина, не могли бы вы оказать нам любезность…
Тито: Извините, господа, но лучше будет, если вы обратитесь ко мне! Чтобы вы хотели узнать?
Валентина: Вас интересует список приглашенных лиц?
Первый журналист: Он у нас уже есть!
Второй журналист: Для освещения торжества там внутри остались другие наши коллеги…
Тито: Но тогда, простите! Отвлекать нас в такой момент…
Первый журналист (Обращается к Валентине). Вы не могли бы немного рассказать нам о некоторых сторонах личной жизни вашего Отца…
Второй журналист: Это был бы очень ценный материал! Мы так мало знаем об этой стороне его жизни…
Первый журналист: Он, по всей видимости, должен быть очень доволен оказанными ему почестями?!
Тито: Доволен? Понадобилась вся сила убеждения нашей матушки и авторитет Его Превосходительства Джаффреди, чтобы заставить его согласиться на организацию этого мероприятия! Знали бы вы, как нам всем пришлось попотеть при этом! Мы все еще до сих пор не пришли в себя….
Валентина: Но только не подумайте, пожалуйста, что эти почести ему совсем не нравятся, хотя нам и пришлось его буквально уламывать. Более того, я бы сказала, что они ему нравятся очень.
Тито: Да еще как!
Первый журналист: Что он строптивый, мы все это знаем!
Тито: Поверьте, но во всем, чего он добился, есть неоспоримая заслуга нашей матушки — в том, что его слава стала прочной как глыба мрамора. Мы, дети, это отлично понимаем!
Валентина: Да, да, мама для этого сделала очень много… Поскольку в жизни он ведет себя, словно ребенок. Он не в состоянии купить себе самостоятельно даже носового платка. Единственное, что он может делать, так это только наблюдать.
Тито: Что, верно, то верно! Можно поклясться, что и сейчас он там за всем наблюдает. Со стороны может показаться, что он витает все время где-то в облаках, и ни до чего ему нет дела. Уму непостижимо, как только ему это удается делать! Мама, все время обижается: Как! Неужели, ты не видел этого? Или, неужели, ты не видел того?! Но ему все нипочем! Он ничего не видит в упор; но зато может заприметить такие вещи, о которых мы никогда и не догадываемся, и, когда он нам рассказывает о них, нам не остается ничего, как только поражаться его наблюдательности. Ты помнишь, как он обратил наше внимание на ту синьору, которая нервно, едва уловимыми движениями заламывала себе пальцы. Он тут же повторил нам их точь-в-точь; и в этом, на первый взгляд ничем непримечательном жесте, он выразил всю суть той женщины! Мы все тут так и ахнули от удивления!
Первый журналист (Все время делает заметки в своем блокноте). Здорово! Это очень интересно!
Второй журналист (Также делает заметки у себя в блокноте). В высшей степени!
Тито (Обращается к Чезаре). Чезаре, голубчик мой, что ты стоишь здесь как вкопанный?! Пошли, по крайней мере, этих двух официантов вовнутрь и пусть они там дежурят в полной готовности!
Чезаре: Слушаюсь, синьор Граф.
Отдает указание двум официантам.
Идите, идите вовнутрь. А я посторожу здесь, снаружи.
Тито (Обращаясь к двум журналистам). Извините, но и мне тоже надо удалиться; я больше не могу задерживаться здесь ни минуты. Ты тоже, Валентина, следуй за мной; потом решишь, что делать с цветами.
Первый журналист (Приближается со своим коллегой к Чезаре). Может, вы добавите что-нибудь к сказанному ранее?
Чезаре: Я? Что я могу вам сказать?
Второй журналист: Пожалуйста, мы просим вас! У великого человека не бывает секретов от своего собственного слуги. Вы уже порядком как служите у него?
Чезаре: Вот уже восемнадцать лет; но мне совершенно нечего сказать вам.
Первый журналист: Скажите, по крайней мере, он одевается сам или…
Чезаре: Синьор Граф всегда одевается сам…
Второй журналист: Это очень интересная информация. А вы его, случайно, никогда не заставали врасплох… мало ли что бывает… в какой-нибудь момент, когда вы утром приносите ему кофе…
Чезаре: Синьор Граф столь осторожен в своих поступках и так собран, что, когда я вхожу к нему, предварительно получив на это разрешение, я нахожу, что он успел уже к этому моменту привести в порядок даже волосы на голове.
Первый журналист: И это тоже для нас очень ценная информация!
Второй журналист: Стало быть, он не пользуется никакими штуковинами для сохранения своей прически!
Чезаре: Никакими. Волосы у него уложены на голове красиво от природы. Кроме того, дорогие синьоры, я попрошу вас больше не задавать мне никаких вопросов. Я на них, просто, не стану отвечать.
Журналисты, сделав в свих блокнотах пометки, направляются к входу виллы. В этот момент с левой стороны виллы появляется Верочча и Комиссар Полиции, который преграждает ей путь.
Комиссар полиции: Нет; я уже сказал, что не могу пропустить вас без пригласительного билета.
Верочча: А я уже вам сказала, что я не собираюсь входить на виллу!
Комиссар полиции: Как это не собираетесь, если вы уже находитесь на вилле?!
Пытается взять Вероччу за руку. Между тем, к ним подходит Чезаре и два журналиста.
Верочча (Вырываясь). Прошу соблюдать дистанцию!
Чезаре (Обращаясь к Комиссару Полиции). Синьорина является родственницей Его Высочества!
Верочча: И совсем я не родственница.
Чезаре: Как же, Его Высочество синьор Граф…
Первый журналист: Она доводится золовкой племяннику Его Величества.
Чезаре: Она американка.
Верочча: Я вовсе не американка.
Второй журналист: Она русская.
Комиссар полиции: Вот как, русская? Нам только этого не хватало? А, ну, покажите-ка мне свои документы!
Верочча (Показывает на сумочку). Они у меня здесь. С уже оформленной визой на выезд.
Чезаре (Говорит Верочче тихим голосом). Знаете, это Комиссар Полиции?
Первый журналист: Синьор Комиссар, можем вас заверить, что мы знаем эту синьорину; она, действительно, доводится золовкой племяннику Его Величества…
Чезаре: … Это правда — Его величества синьора Графа…
Комиссар полиции: Но тогда, почему у нее нет пригласительного билета?
Второй журналист: Именно по этой причине!
Комиссар полиции (Обращаясь к Верочче). Вы меня просите держаться на расстоянии? Нет, знаете! Наоборот, это я получил приказ держать других на расстоянии.
Верочча: Я ужасно счастлива уже оттого, что «такую, как я» поручено держать от него на расстоянии, и ни кому-нибудь, а самому Комиссару Полиции.
Второй журналист: Это сделано также в виду высокого ранга приглашенных лиц…
Комиссар полиции: Извините, но, что может означать ваша фраза: «такую, как я»?
Верочча: А то, что такую, как я, надо держать от него на расстоянии, вечно, как и любую другую живую вещь! Это я знаю по себе, можете не сомневаться… Именно поэтому у меня нет и в мыслях приближаться к нему. (Обращается к Чезаре). Я его уже предупредила, что и не подумаю войти вовнутрь.
Комиссар полиции: Но, что вам в таком случае надо?
Верочча: Ничего. Только взглянуть на него…
Чезаре (Интерпретирует ее слова по-своему). Может, ваша сестра, и ваш зять уже прошли в зал?
