Глава 38

Слава Богу, остаток ночи прошѐл быстро. Я не смогла избавиться от стыда, но, по крайней

мере, мне удалось скрыть это от Джека. Мы танцевали, смеялись и разговаривали. Я искала глазами

Касс, но она, должно быть, рано ушла. С Полли так не повезло. Она, казалось, была повсюду, куда

бы я ни посмотрела, до такой степени, что мне стало интересно: не делает ли она это нарочно?

Кажется, это странно даже для неѐ.

Когда я и Джек прощались, он сказал только одно слово:

– Скоро.

И вдруг я почувствовала страх из–за того, что совсем не готова. Это всѐ очень запутанно.

Папа забирает меня и останавливается у пончиков по пути. Я дала ему (очень)

отредактированную версию событий ночи, а он задал множество вопросов, не пересекая границ

назойливости.

Конечно, у призрака Тары было пару вещей, чтобы сказать. Она выказала своѐ отвращение по

поводу того, как успешна в этих делах Полли. Она беспокоилась о Данни. И назвала меня

"небольшой шалунишкой" за то, что "пыталась залезть в штаны к Джеку".

Когда я пыталась заснуть, то слышала только шѐпот Тары в моѐм ухе. По крайне мере, я

думаю, что это была Тара. Иногда, клянусь, голос лишь в моей голове. И, клянусь, иногда этот голос

мой.

Ты не заслуживаешь Джека.

Ты не заслуживаешь спать.

Ты не заслуживаешь жить.

***

Я опасалась понедельника все выходные: неизбежные и нескончаемые разговоры о танцах.

Клянусь, люди больше наслаждались именно этим, нежели самими танцами. Все обсуждали, кто что

одел, с кем пошѐл, и кого вырвало в туалете.

Последнее, что я хотела слышать, это сплетни обо мне и Джеке. Не то, чтобы я думала, что

достойна сплетен, но я видела, как большинство девушек разглядывали его на сцене. У некоторых из

них, безусловно, есть, что сказать: вероятно, он мог бы поступить НАМНОГО лучше.

Клянусь, люди обращают на меня больше внимания, чем обычно, когда я тащусь по

коридорам. И я точно знаю, что это не звучит у меня в голове, когда Стефани де Лука говорит

"Привет", пока я подхожу к своему шкафчику. Я вопросительно говорю "Привет" и поворачиваюсь,

чтобы сконцентрироваться на поиске нужных книг. Дейли хотела, чтобы мы принесли свои

экземпляры Чосера. Мой, должно быть, скрывается под грудами различных вещей на дне шкафчика.

К моему удивлению, Стефани опирается на шкафчик. Вокруг неѐ витает воздух беспечности,

и вы можете подумать, что она каждый день заскакивает просто перекинуться словами.

– Хорошо провела время в пятницу?

– Эм, да. Всѐ было хорошо, спасибо.

Я приседаю и начинаю доставать книги рядом с ногами Стефани. Ради всего святого, она

носит блестящие балетки.

– Так... ты и Джек Чэймберз? В чѐм тут дело?

О, Господи, вот и оно.

– Что ты имеешь в виду?

Я рада, что не смотрю на неѐ, но точно чувствую себя не очень комфортно, возясь возле еѐ

ног. Я нашла тетрадь по испанскому, которую думала, что потеряла.

– Вы вместе, верно?

Я нахожу грязную пару спортивных носков.

– Да.

Это всѐ, что она получит от меня.

– С каких пор?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Что–то застряло внизу дверцы шкафчика, частично закрывая мой словарь по немецкому. Я

вытаскиваю его. Это простой белый конверт, слегка потѐртый и грязный. Моѐ имя написано на нѐм

толстыми чѐрными большими буквами. Интересно, как долго он там был.

Стефани фальшиво покашливает.

– Алиса? Аллоооо?

Я встаю слишком быстро и чувствую небольшое головокружение. Стефани повезло, что я

схватилась за дверцу шкафчика.

– Прости, я задумалась. Мы вместе недолго. Зачем тебе это?

Я снова и снова поворачиваю конверт в своих руках.

Она пожимает плечами.

– Просто любопытно. Он милый. Такоооой... Не думаю, что ты знаешь остальную часть

группы, ведь так? Потому что вокалист курил.

– Ага, это Спайк.

Я поддеваю пальцем конверт и начинаю его открывать.

– Спайк? Звучит опасно.

А ты звучишь жалко. В конверте лежит листок, сложенный пополам.

– Может, как–нибудь познакомишь нас? О, КСТ (прим. перевод.: кстати), у меня будет

вечеринка в субботу, не хочешь прийти?

Это привлекло моѐ внимание. Во–первых, не могу поверить, что она произнесла КСТ вслух. И

во–вторых, не могу поверить, что она пригласила меня на вечеринку. Я ждала этого четыре года.

Также не могу поверить, что еѐ не беспокоит тот факт, что она открыто спрашивает меня о Спайке и

не пытается этого скрыть. Как я когда–то могла хотеть стать подругой этой девушки?

Я медленно разворачиваю письмо, оставив Стефани ждать.

Сначала, я не понимаю, что вижу. В словах нет смысла, даже если они написаны такими же

буквами, как и моѐ имя на конверте.

Я смотрю на Стефани, опасаясь, что она может взглянуть на записку. Хотя, мне не нужно

было беспокоиться – она разглядывала свои ногти. Мне нужно уйти, сейчас. Но в горле стоит ком

размером с планету. Каким–то образом мне удалось произнести: "Я занята в субботу".

Это явно был не тот ответ, на который она рассчитывала.

– Эм... Ладно. Ну, просто дай мне знать, если передумаешь. Напиши мне в Фэйсбуке, хорошо?

Я неопределѐнно киваю, и Стефани уходит озадаченная.

Быстрый взгляд на коридор, убеждаясь, что никого нет, прежде чем я снова рискую

посмотреть на письмо ещѐ раз, надеясь, что в нѐм будет что–то другое.

Но это не так.

Ты должна всѐ исправить. Расскажи кому–нибудь. Пожалуйста.

Записка подписана – Р.

Странная мысль проскакивает в моей голове: буква "Р" в игре "Скраббл" стоит только одно

очко.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 39

Мои руки дрожали, когда я складывала записку и клала обратно в конверт. Конверт я

положила в сумку, всѐ остальное скинула в шкафчик и захлопнула дверцу. Я пошла прямо к

школьной медсестре и сказала, что меня только что вырвало. Она сказала, что я выгляжу бледной, и

позволила лечь в комнате для больных. Когда через час она просунула голову, я попросила вызвать

папу.

По пути домой, папа продолжал спрашивать, всѐ ли хорошо со мной. Я сказала ему, что от

разговоров мне начинает болеть голова.

Я сразу же пошла в комнату, закрыла шторы и легла в постель в школьной форме. Бруно

вскочил рядом со мной и положил голову мне на ноги. Я не могла унять дрожь.

Я снова перечитала записку. Один вопрос крутился в моей голове: как долго она там была?

Я старалась убедить себя, что Рей положила еѐ туда перед тем, как покончить с жизнью. Я

очень, очень сильно надеялась, что так и было, потому что другая альтернатива казалась чересчур

пугающей, чтобы о ней задумываться. Ноя всѐ равно заставила себя об этом подумать. Что, если Рей

положила еѐ туда много недель назад и ждала моих действий? И когда я ничего не сделала, она...

***

Я не спала четыре ночи. В смысле, я немножко спала, но этого не ощущалось. Я чувствовала

себя неустойчивой, запутанной и уставшей от волнений. Папа пытался заставить меня пойти к врачу,

но я отказалась. Я сказала ему, что у меня месячные, и он отстал.

Письмо Рей – всѐ, о чѐм я могла думать.

Я чувствовала себя ужасно. Новый уровень страха, о существовании которого я не знала. Тот

вид страха, который заставляет вас захлопнуть дверь в свою комнату и оставаться в ней навечно. Это