Она двигалась на подъем короткими шагами, дышать было действительно больно, но это не мешало её движению.

Человек в машине был всё еще на 16-й улице. Кондиционер был включен на максимум, но даже с ним он чувствовал пот на спине. Виниловая обивка, и четырехцилиндровый мотор, недостаточно мощный для большого компрессора. Он миновал Гарвард стрит, оказавшись там, где молодые и не имеющие своего жилья были вынуждены снимать его. У них не было машин, и они шли на работу пешком, рядом с ним и примерно с той же скоростью.

Он смотрел на одну из них, девушку, быстро стриженную нейлоновыми ножницами, носившую колготки, несмотря на жару, неуклюжие белые спортивные кроссовки на ногах и гетры. Обувь, подходящая под платье, несомненно, находилась в большой сумке, которую она несла, вместе с кратким резюме, программными документами и перечнем тем для разговора и, возможно, набором косметики, в надежде на то, что все, кроме неё, будут чем-то заняты, и её возьмут в программу телевизионных новостей комментатором.

Были также и мужские версии того же самого, одетые с распродажи от братьев Брукс и идущие с высоко поднятыми головами. С каждым кварталом их добавлялось, по двое, по трое, пока не заполнились оба тротуара. Все они шли в одном направлении, энергично, целая армия, непреодолимая сила, порядочные и идеалистически настроенные молодые люди, желающие приносить пользу своей стране.

Они доберутся на свою работу раньше него из-за этого ужасного движения.

Стенограмма показала, что второе предварительное слушание началось, более или менее точно, с того же места, где закончилось первое, строго в форме технического обсуждения мелочей, таких, как затворы, стволы, ложи, спусковые крючки и прицелы. Было похоже, словно было принято коллективное, но негласное соглашение, чтобы избежать неприятных проблем, и не тратить время зря, обсуждая вещеи, о которых любят поговорить стрелки.

Четыре женщины-специалиста по связям цеплялись к мелочам, вытягивая из мужчин бесконечные подробности, снова и снова уточняя детали, пока Ричер практически не увидел новое оружие своим мысленным взором. Три из них делали это только, чтобы поддержать разговор, но четвертая просто наслаждалась всем этим, без сомнения, представляя, как её контакт в иностранном конференц-зале читает факс от неё, не в силах поверить, что держит в руках точные характеристики.

Кто же из них был этой четвертой?

Кристин Ричардсон и Дарвин ДеВитт вели большую часть переговоров. Стенограмма была похожа на сценарий фильма, где C.R. и D.D. были главными звездами. У каждой из них было много текста, но их подходы отличались. Ричардсон немного превозносила армию, каждый вопрос и каждое утверждение несло своего рода попытку заставить политиков почувствовать вину за то, что те не спешат сделать мир более безопасным местом. ДеВитт больше заботилась о том, как на это посмотрит Конгресс. Она вела себя, как пятый скептик. Может, она исполняла роль адвоката дьявола (выступала в защиту неправого дела), хотя, возможно, просто симпатизировала другой стороне. А может, хьюстонское воспитание, основанное на ремонте вмятин, сделало её сторонником экономического консерватизма. Но, из какой бы она семьи ни происходила, она вникала в детали секретной спецификации так же, как и все остальные.

Бриони Уокер и Элис Ваз говорили меньше. Уокер волновала только точность. Военно-морская семья. Она хотела винтовку, похожую на пушки на кораблях своего отца, артиллерийский инструмент, непогрешимый при правильном прицеле. И еще, её как-то странно интересовал конечный результат. Она расспрашивала о выстрелах в голову и в грудь, о том, что они чувствовали, пока пуля летела, и что они видели через прицел потом. Создавалось ощущение, что её это как-то возбуждает.

Элис Ваз задавала, главным образом, более общие вопросы. Все обсуждали винтовочные ложи, изготовленные из композитных материалов, которые не будут сжиматься или расширяться вне зависимости от условий, и она поинтересовалась этими условиями. В какой точке земного шара эта винтовка, предположительно, будет применяться? В какую жару и при каком морозе? На какой высоте и при какой влажности? Не получив четких ответов ни на один вопрос, она через какое-то время сдалась, и на последних двадцати страницах стенограммы инициалов А.V. уже не было.

Кристофер спросил: — Ваше первое впечатление?

Ричер уточнил: — Только из этого?

— Почему бы и нет?

— Тогда бы я сказал, что это Кристин Ричардсон. Она не даёт никому остановиться и хочет, чтобы не осталось ни одной неясной детали. От этой женщины ничего не скроешь.

— Я бы сказал, она пытается показать товар лицом. Мне кажется, она думает, что политиков всё это заинтересует.

— Нет, она знает, что этого не будет, но продолжает говорить, тем не менее, не позволяя им оставить что-нибудь расплывчатым или неопределенным. Почему?

— Может, у нее ОКР?

— Что это?

— Обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний). Например, раскладывание белья в алфавитном порядке.

— Как вы разложите белье в алфавитном порядке?

— Это просто пример.

— Таким образом, вас устроит Ричардсон?

— Нет, — сказал Кристофер. — Мы тоже решили, что это она. По некоторым деталям в стенограммах, по крайней мере. Осталось только доказать.

Женщина с сумкой-поясом и налобной повязкой была на Массачусетс Авеню, приближаясь к Скотт Сёркл, а человек в машине был на 16-й улице и тоже приближался к Скотт Сёркл. Их средняя скорость последние несколько минут была более или менее одинаковой, около десяти миль в час, но её продвижение было стабильным, решительным и неумолимым, а его раздражало постоянное чередование стоп-старт-быстро-быстро-медленно. Она бежала, сильно отталкиваясь, готовая к классическому энергичному рывку и уже решившаяся на него, а он следил за стрелками часов, беспокоясь, чтобы не опоздать, и мечтая о том, чтобы припарковаться, доехать на метро и, вернувшись назад в конце дня, не обнаружить, что все колеса сняты.

Всё случилось так: она находилась на левом тротуаре Массачусетс Авеню, а он был под прямым углом к​ ней, в крайнем правом ряду 16-й стрит, желая прорваться на кольцо. Она смотрела прямо перед собой, оценивая движение и наблюдая за переключающимися сигналами светофора, пытаясь поймать момент и почему-то уверенная, что если у неё получится, она выиграет. Он смотрел на три машины, движущиеся далеко слева, прямо напротив неё, наблюдая за автомобилями, выезжающими на кольцо и имеющими преимущественное право проезда. Он ждал разрыва в потоке, пытаясь рассчитать всё, в надежде пересечь линию и вписаться в поток, не останавливаясь.

Она рванулась, разгоняясь всё быстрее и быстрее, он тоже тронулся, наклонившись влево в поисках разрыва, который смог бы использовать, увидел интервал длиной в половину автомобиля, катится, катится, автомобили впереди тронулись, разрыв становится всё меньше. Это уже и не разрыв вовсе, но это его последний шанс, поэтому он направил машину туда, нажав на газ и вцепившись в рулевое колесо, и врезался в женщину, когда та вбежала в разрыв, уверенная, что он так и останется незанятым, потому что, конечно же, ни один водитель не попытается использовать его.

Она взлетела в воздух, затем упала вниз, на лобовое стекло, с невыносимым грохотом ударившись о металл, он резко затормозил, и она, вращаясь на блестящей крыше, съехала по наклонной задней двери, приземлившись головой прямо на асфальт.

Ричер сложил все документы в аккуратную стопку и положил её обратно на стол Кристофера. Кристофер сказал: — Самое время перейти к делу. Вы знаете номер комнаты заседаний?

Ричер ответил: — Да.

— Вы знаете, где она находится?

— Нет.

— Хорошо. Я не собираюсь говорить вам ничего, потому что хочу, чтобы вы побродили вокруг, как заблудившийся маленький деревенский мальчик. Я хочу, чтобы всё было реалистично с самого начала.

— Во всём этом нет ничего реалистичного, и это никогда не сработает.