Но тяжелая общественно-политическая обстановка, конфронтация ветвей власти наложила и свои трудности, и свои отпечатки на содержание Конституции. Не обошлось без компромиссов.

Вошли в Конституцию без изменений положения Федеративного договора о разграничении полномочий между центром и субъектами Федерации. Вообще-то Федеративный договор очень тяготел к сохранению его в Конституции, на чем настаивали одни субъекты Федерации (в основном республики), а другие были против. Именно из Федеративного договора следовало неравенство между субъектами Федерации.

Из сообщения «Интерфакса»:

«Вся мировая история федерализма научила нас одной простой вещи: если нет равенства субъектов Федерации — такая Федерация нежизненна», — заявил на пресс-конференции ведущий государствовед Института государства и права РАН Владимир Туманов».

Европейские эксперты обратили внимание на многочисленность образований, входящих в Российскую Федерацию, и на различие в конституционном статусе республик и других субъектов Федерации.

Настоящий спор разгорелся о записи в Конституции, касающейся того, что республики — суверенные госу дарства. Это особенно беспокоило руководителей других субъектов Федерации — они усматривали тут свое неравенство. После долгих споров мы нашли компро миссное решение — слово «суверенное» у республик было снято, но другие субъекты наделялись, как и рес публики, правом иметь свое законодательство. Кроме того, было подчеркнуто, что «во взаимоотношениях с федеральными органами власти субъекты Российской Федерации равноправны». Понадобилось вмешательство Бориса Николаевича, чтобы это осуществить.

— Сергей Александрович, а нужно ли наделять края и области правом законодательства? Не подтолкнет ли их это право к сепаратизму? — так выразил свою обеспокоенность президент на мое сообщение о достигнутом компромиссе.

— Борис Николаевич, это единственный путь сблизить позиции всех субъектов Федерации. Республики не возражают против такого наделения полномочиями других субъектов. Здесь нашими союзниками выступили и автономные образования. Да и пора дать возможность цивилизованно жить всем субъектам Федерации, раз они получили многие самостоятельные полномочия, которые должны реализовываться через законодательные органы.

— Но ваше предложение о снятии слова «суверенные» вызвало сильное волнение у руководителей республик. Шаймиев даже телеграмму прислал и просит собрать руководителей республик, так как считает, что это отход от достигнутого в Федеративном договоре.

— Ну что ж, собираться придется, но тогда нужно пригласить и губернаторов, пусть не всех, но разговор состоится совместный. Без компромисса мы не обойдемся. Наши аналитики тоже считают, что с юридической точки зрения суверенитет республик означает не что иное, как конфедеративное, а не федеративное устройство государства.

— Хорошо. Я согласен. Конечно, позиция президента — защищать права наций, на какой бы части территории России они ни проживали, а не права «суверенных» национальных государств.

На встрече с главами республик, краев и областей разговор шел тяжело, но участие в нем Бориса Николаевича, как это часто бывало, быстро всех примирило.

Из сообщений СМИ:

«Текст проекта новой Конституции готов и был в основном одобрен на встрече Б.Ельцина с руководителями субъектов Федерации. Президент РФ подчеркнул, что Федеративный договор должен остаться отдельным документом «рядом с Конституцией». Касаясь вопроса о суверенитете республик, он сказал, что «я сторонник права наций на самоопределение, но должен сделать одну оговорку: за исключением права на отделение от России».

Последнюю точку в этом вопросе поставила Комиссия конституционного арбитража Конституционного совещания: «Включать в статью 5 проекта предложенное дополнение нецелесообразно».

Идея создания такой комиссии принадлежит Юрию Батурину. Она действовала только по запросам президента, и был уговор, что ее решения не подлежат ревизии. В комиссии было 14 судей высших судов России, ее возглавил академик В.Н.Кудрявцев. Обычно в комиссию Президент РФ обращался, когда наступала или тупиковая ситуация, или разгорался неразрешимый спор между заинтересованными сторонами.

Помню ощущение балансирования на канате, когда, из-за несогласия руководителей республик или губернаторов, все могло рухнуть. Но, по-моему, и они понимали всю ответственность момента, особенно если страна останется без новой Конституции. Правда, был эпизод, который мог сорвать принятие Конституции. Вновь, уже во второй раз (первый был летом), выступил Эдуард Россель с идеей создания Уральской республики. Идея притягательная, но и очень опасная по тому времени, потому что могла привести к развалу Федерации. Я позвонил Росселю и попросил оставить эту игру на лучшие времена — сейчас не до шуток. Он действительно хотел отделаться шуткой, но через несколько дней я понял, что он не шутит, а просто выигрывает время. Этот вопрос стал предметом обсуждения и на палатах Конституционного совещания. Точку в дискуссии поставил Анатолий Собчак, заявив, что «надо помнить о реалиях и из-за названий не разрушать Россию».

Доложил президенту. Борис Николаевич попросил поговорить с Росселем построже. Тоща я предупредил его, что принятие Конституции — дело настолько серьезное, что рисковать нельзя, и если он будет продолжать свою линию, я расценю это как препятствие принятию Конституции, которое может повлечь за собой его освобождение. К сожалению, этим тогда все и закончилось.

Из сообщения ИА PostFactum:

«Вечером 31 октября по всем программам местного телевидения выступил глава Свердловской обладминистрации Э.Россель. Он объявил, что Конституция Уральской республики вступила в действие».

В последующем он и, по-моему, Николай Медведев из Мордовии пытались создать иллюзию, что Филатову удалось обманным путем протащить через Президента РФ указ об освобождении Росселя.

Серьезные споры и дискуссии разгорелись вокруг прокуратуры. Споры происходили в нескольких направлениях.

Первое. Прокуратура вообще не должна входить в главу о судебной системе власти, поскольку по своим функциям она ближе к исполнительной. Эту точку зрения активно проводил Б.А.Золотухин:

— Во всех странах мира прокуратура и государственное обвинение, уголовное преследование — функции исключительно исполнительной власти. И место прокуратуры именно там.

Но победила точка зрения, что прокуратура должна быть в главе «Судебная система». Ее активно поддерживал академик Б.Н.Топорнин:

— Прокуратура связана непосредственно с деятельностью правосудия, и в этом качестве она выступает компонентом всей системы нашего правосудия. Тут можно просто сказать — она компонент той системы, отрывать от которой прокуратуру было бы нежелательно.

Второе. В конституциях многих стран прокуратура вообще не упоминается. Это предложение не получило поддержки.

И третье. Если включать в Конституцию положения о прокуратуре, то они должны быть такими, чтобы не создавать трудности для ее реформирования в будущем, то есть сейчас надо действовать по принципу «не навреди». На этой концепции в конце концов и остановились.

В работе над проектом Конституции странно повел себя Алексей Казанник, бывший тогда Генеральным прокурором России. На рабочей комиссии мы по-новому, уже в соответствии с принятой Верховным Советом концепцией о судебной реформе, сформулировали новую главу о прокуратуре. Имелось в виду, что генеральная прокуратура сталинских времен должна прекратить свое существование, страна лишалась того карающего меча, которым в течение 70 лет большевики расправлялись с народом. Ведь именно советская прокуратура создавала видимость законности всех репрессивных акций коммунистического режима: прокуроры обличали сотни тысяч ни в чем не повинных людей на открытых и закрытых политических процессах, выносили им расстрельные приговоры с участием печально известных «троек», участвовали в работе Особого совещания при НКВД и т. д.