Из Белого дома в соединения, части и учреждения Вооруженных сил было спешно направлено около 50 различных обращений, постановлений и распоряжений. Были тут же назначены министр обороны Ачалов, министр внутренних дел Дунаев и министр безопасности Российской Федерации Баранников. В войсках распространялось обращение Руцкого к российской армии и флоту, сотрудникам Министерства безопасности и внутренних войск, а также к органам правопорядка с призывом — не выполнять «преступные приказы» Ельцина, Грачева, Ерина, Галушко. Население и воины Вооруженных сил призывались к участию во Всероссийской политической стачке 27 сентября 1993 года. Опубликованное в печати заключение Конституционного суда о незаконности Указа № 1400 развязало руки Верховному Совету для дискредитации президента и введения общественности страны в заблуждение.
В последние дни сентября началось распростране ние Верховным Советом провокационной информации в отношении руководства Министерства обороны, командующих Сибирским и Уральским военными округами и Северного флота. Делались попытки посеять сомнение в стойкости среди руководства Министерства обороны и внести раскол в его ряды. Во все военные академии Москвы утром 22 сентября были посланы телефонограммы Руцкого и Ачалова с требованием вооружить личный состав и направить его на оборону Белого дома. В учебный батальон связи Московского военного округа (Наро-Фоминск) была направлена группа около 20 человек во главе с начальником охраны Верховного Совета, которая потребовала у дежурного по части выдать 400 стволов оружия для защиты Белого дома.
22 сентября Руцкой подписывает Закон Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс Российской Федерации», которым предусматривалось ужесточение наказания к должностным лицам, действия которых направлены на «насильственное изменение конституционного строя». Инициатором поправок выступил депутат Сергей Бабурин. Всеми своими действиями Верховный Совет, Руцкой и прочая компания стремились дестабилизировать обстановку в армии и спровоцировать ее на применение силы.
С 23 сентября оппозиция перешла практически к силовым действиям. Поздно вечером группа боевиков подполковника Терехова (председателя Союза офицеров) пыталась захватить военный объект на Ленинградском шоссе для овладения узлом связи Министерства обороны. Там в это время находилось руководство штаба Объединенных вооруженных сил стран СНГ, которое чуть было не стало их заложником. Не получилось. Удалось только разоружить пост караула, охранявшего центральный въезд на объект (были отняты два пистолета), в дальнейшем руководство Министерства обороны предотвратило этот террористический акт. В районе объекта группа Терехова столкнулась с патрульной машиной милиции. В результате столкновения старший группы капитан милиции Свириденко был убит и один милиционер ранен. Случайным выстрелом была убита пенсионерка, которая в это время вышла на балкон близлежащего дома.
В один из тех дней мне позвонили из посольства США и попросили назначить встречу со мной посла. Мы встретились поздно вечером, уже после одиннадцати часов. Посол Пиккеринг выглядел очень усталым и обеспокоенным.
— Господин Филатов, я хотел бы получить ваш совет: что мне делать, У нас более ста детей и женщин. Мы их должны или вывезти из Москвы, или расположить здесь (в здании посольства у гостиницы «Мир») в подвалах. Я хотел бы получить ваш совет.
— А почему у вас такая обеспокоенность?
— Нам хорошо видно то оружие, которое выставлено в окнах Белого дома, и мы думаем, что без стрельбы и без крови не обойдется. По нашим оценкам, в нашем направлении (на гостиницу «Мир») нацелено два десятка гранатометов, несколько пулеметов и другого оружия.
Это совпадало и с нашими сведениями. Я рассказал господину послу об общей обстановке, о переговорах в Свято-Даниловом монастыре, но посоветовал детей и женщин на всякий случай вывезти из посольства. В этом месте действительно было опасное сосредоточение вооруженных людей. Вспышка могла привести к непредсказуемым последствиям, тем более что оппозиция была довольно агрессивно настроена к США, так как считала эту страну виновником тех преобразований, которые проводил Ельцин в России.
После того как посол США посетил меня, охрана Белого дома была усилена.
Однако пиком психоза оппозиции стал созыв чрезвычайного Десятого съезда народных депутатов. Я слишком хорошо знал степень амбиций тех, кто раскручивал в Доме Советов спираль противостояния. Ведь там были распределены все роли будущих «вождей», власть для них уже имела реальный запах. Кто из них от этого мог отказаться? Тут требовался разум, но именно его многие тогда лишились.
На съезде кворума не набралось. Но вместо того чтобы разъехаться, в Белом доме начали искать пути понижения кворума: произвольно исключили неугодных 100 депутатов и образовали для себя правомочный съезд. Вот бы где проявиться Конституционному суду, стоящему на страже Конституции! Валерий Зорькин же объявил на съезде решение Конституционного суда о неконституционности Указа № 1400, и с его благословения Руцкой принял присягу как президент. На остальное Зорькин закрыл глаза. Своими действиями он и некоторые члены Конституционного суда лишь разожгли ситуацию в Белом доме да и в стране. Началась попытка перехвата власти — первый шаг к хаосу, первый, прикрытый видимостью закона, шаг к гражданской войне.
В своем Обращении ученые Института государства и права Российской академии наук впоследствии отметят:
«Как юристы мы не можем не обратить внимания на негативную, в сущности пособническую роль, которую сыграли в трагическом развитии событий Конституционный суд Российской Федерации и его председатель».
Не имея надежды на «всенародный взрыв», верхушка Белого дома стала выводить на политическую арену руководителей региональных Советов и так называемые «малые» Советы, в большинстве своем состоявшие из бывших совпартноменклатурщиков, изначально находившихся в оппозиции к курсу реформ.
Вот они и стали «кучковаться». То в Санкт-Петербурге лидеры Советов соберутся, то в Новосибирске, то в Москве в Конституционном суде, выдавая свои мнения за волю регионов. Хотя все вокруг, да и они сами понимали, что это не соответствует действительности.
В печати появилось сообщение, что Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прерывает свою поездку по США и возвращается в Москву, встревоженный происходящими событиями. Еще находясь в США, прилетев в аэропорт Сан-Франциско, он призвал все ветви власти, их органы, армию, правоохранительные учреждения и всех россиян воздержаться от любых действий, могущих привести к кровопролитию и подтолкнуть общество к гражданской войне. Вернувшись в Москву, Патриарх провел несколько встреч — с Юрием Лужковым, Валерием Зорькиным, депутатами, общественными деятелями и предложил свое посредничество в урегулировании конфликта. У меня в то время было такое чувство, что Патриарх несколько недоброжелателен к официальной власти. Однако он быстро разобрался в происходящем.
Мне позвонил митрополит Кирилл, передал предложение Патриарха о переговорах и попросил организовать его встречу с президентом. Я тут же перезвонил Борису Николаевичу, он одобрил идею переговоров под эгидой Патриарха и назвал на выбор время встречи — 30 сентября в 11.30 или в 16.00. Договорились на 16.00. Борис Николаевич принял Патриарха в Кремле, пригласил меня. Он рассказал о сложившемся положении, объяснил, почему принял такое решение. Патриарх выразил большую обеспокоенность возможностью гражданской войны и предложил свою помощь в организации переговоров между представителями Белого дома и президента в Свято-Даниловом монастыре под его, Патриарха, эгидой, Борис Николаевич тут же назвал состав делегации:
— С нашей стороны будут участвовать Сергей Александрович, Олег Николаевич Сосковец и Юрий Михайлович Лужков,
Поздно вечером того же дня случай помог решить вопрос и об участии белодомовцев в переговорах. Позвонил Виктор Степанович и сказал, что у него находятся Рамазан Абдулатипов и Вениамин Соколов, и предложил немедля с ними встретиться.
