Изменился не только Тодд. Куда бы я ни пошел, люди казались… менее хаотичными, что ли. Менее циничные и понурые, они были больше готовы поверить в разные вещи, таящиеся в темноте. Мир фейри также не остался прежним, по крайней мере, с этой стороны Завесы. Фейри, которых мне довелось заметить в мире смертных, стали ярче, реальнее… чем до краха Междумирья. Я понял, что с капелькой магии, капелькой веры Они смогли проткнуть Завесу и стать видимыми для тех, кто хотел Их увидеть.

Или может я просто чокнулся. Может то, что я так долго видел фейри, изменило мое восприятие реальности. Но с самого своего возвращения из Небывалого я замечал, что мир вокруг меня (на самом деле, оба мира) был немного другим, нежели раньше. Думаю, пройдет много времени, пока все действительно встанет на свои места. Если вообще встанет. Возможно, это и хорошо.

— Итан? — Мама постучала в дверь моей комнаты. — Пришла Маккензи. Сказать ей, что ты занят?

Я подскочил.

— Нет! Уже иду, — крикнул я. Захлопнув чемодан, я застегнул молнию, поставил его на пол рядом с рюкзаком и открыл дверь.

Кензи с порога мне улыбнулась.

— Привет, крутой парень, — поздоровалась она, а Разор хохотнул и спрыгнул с ее плеча. Несмотря на радостную улыбку, глаза были грустными. — Я подумала, что приду пораньше, раз уж завтра я тебя потеряю.

Я притянул ее к себе и горячо поцеловал.

— Ты меня не потеряешь, — заверил я ее, когда отстранился. — Мне просто… надо выбраться отсюда, Кензи. Ты же знаешь. Слишком много шепотков. Слишком много слухов витают вокруг меня и моей семьи. Я должен найти место, где меня никто не знает, где я смогу попытаться начать все сначала. — Кензи вздохнула, и я обнял ее крепче. — Я вернусь, — пообещал я. — Я тебя не оставлю.

— Знаю, — шмыгнула она.

— К тому же, — поддразнил я, гладя ее по волосам, — ты скоро уедешь в колледж, мисс я-получила-грант. И ты будешь так занята со всеми тамошними тусовками, уроками и женскими университетскими клубами, что совсем забудешь обо мне.

— Очень даже сомневаюсь, — произнесла Кензи, метнув взгляд на Разора, который грыз карандаш на моем столе. — Сложно забыть, через что мы прошли, когда на тебя все время пялится гремлин. — Она нахмурилась и покачала головой. — Не знаю, что будет, когда я уеду в колледж, так как Разор точно поедет со мной. Когда на прошлой неделе я сказала ему возвращаться в Железное Королевство, он в истерике чуть не устроил мне короткое замыкание в доме. Так что похоже, я от него не отделаюсь. — Она закатила глаза. — Что бы ни было, будет интересно.

Выпутавшись из моих объятий, она прошла к моей кровати и плюхнулась на матрас. Я пересек комнату и закрыл дверь.

— Слушай, как там твои сеансы психологии? — спросил я, отбирая у Разора чернильную ручку. Тот раздраженно зажужжал и прыгнул к Кензи. Она фыркнула, рассеянно погладив гремлина по голове, когда тот забрался ей на плечо.

— Да вроде нормально. Папа все еще не хочет говорить о маме, но докторша настойчивая. Он в прошлый прием чуть не задохнулся. — Кензи изумленно помотала головой. — Этим утром у нас наконец произошел разговор по душам без всяких прерываний. Он не знает о моем… эээ… таланте, касающимся невидимых вещей, но не думаю, что это важно. Тем не менее, я думаю, что к тому времени, как я уеду в колледж, он уже начет обращаться со мной, как с дочерью, а не как с очень хрупким предметом мебели. — Она вздохнула. — Хотя было бы неплохо покинуть дом без нотаций по поводу наркотиков и ранней беременности.

Я усмехнулся.

— Он все еще меня ненавидит, да?

— «Ненавидит» — слишком сильное слово. — Кензи состроила рожицу. — Теперь это скорее стойкая неприязнь. И я все уши ему о тебе прожужжала. Сказала, что ты получил аттестат за лето, и все такое. Он просто непробиваемый.

— Ну да. — Я выкинул мысль об отце Кензи из головы, решительно настроенный не портить момент. — Иди-ка сюда. — Она нахмурилась, но встала и подошла туда, где я облокотился на стол. С колотящимся сердцем я повернулся, открыл ящик стола и достал белую коробочку. — У меня… эм… кое-что для тебя есть, — сказал я, наблюдая за тем, как ее глаза зажглись. — Типа поздравительного подарка. Сегодня шесть месяцев, как у тебя не было никаких приступов. Надеюсь еще на шесть лет. Больше, чем на шесть лет. Надеюсь, это навсегда.

У меня в горле встал комок, и я с трудом сглотнул. Навсегда может и не получиться, напомнил я себе. Ремиссия — это не исцеление, тут никаких гарантий. Болезнь Кензи может когда-нибудь напомнить о себе. Кто знает, сколько еще у нас времени? Но это реальный мир. Магия фейри не сможет все исправить. Нельзя взять волшебную палочку, махнуть ей и исполнить все желания. Реальная жизнь — это вам не сказка.

Но я с этим смирился. Мне не надо, что магия все решала. Сколько бы времени ни было у нас с Кензи, я не буду тратить его зря.

Она заморгала, глаза заблестели.

— Ничего особенного, — предупредил я, протягивая коробочку. — Просто напоминание, что, даже если я буду далеко, я всегда буду принадлежать тебе.

Она осторожно открыла коробочку. Внутри находился простой кулон с двумя сердцами — одно золотое и одно серебряное, пересекающиеся посередине. На одном была выгравирована надпись «Крутой парень», другое просто гласило «Навсегда».

— Итан, — с трепетом произнесла Кензи. — Как красиво.

Я мягко достал кулон и надел его ей на шею. Она посмотрела на меня большими темными глазами, тень улыбки играла на губах.

— Никогда не думала, что ты такой романтик.

Я улыбнулся:

— Тогда давай я развею все сомнения. — Отведя ее волосы с лица, я заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Кензи. Ты моя половинка, мой разум, мое спасение. Мы через столько прошли, обычному человеку такое и не снилось. И ты всегда была рядом со мной. Когда-нибудь, когда ты будешь готова, вместо кулона в коробочке будет кольцо. Никого другого я не представляю рядом с собой. И если когда-нибудь Страна Фейри меня позовет, я хочу, чтобы ты была со мной. Сражалась с драконами, торговалась с королевами фейри и спорила с говорящими котами. — Она уже плакала, широко улыбаясь сквозь слезы, и я погладил ее по щеке. — Так что не волнуйся о том, что завтра меня потеряешь. Потому что я ни за что тебя не оставлю.

Тут она меня поцеловала, и поцелуй вышел долгим. Даже гогот Разора и его «Целовашки!» не могли отвлечь меня от девушки в моих объятиях. Только дверной звонок смог разделить нас. Я отстранился и с любопытством прислушался, а он снова прозвенел. У нас было мало посетителей. Кроме Кензи, которая никогда не звонила в дверь, никто к нам не заходил.

Выйдя из комнаты, мы, держась за руки, спустились в гостиную. Мама была на кухне. Она выглядела такой же озадаченной, каким я себя чувствовал. Папа сегодня тоже был дома и уже шел к двери. Когда его рука сжала дверную ручку, Разор вскрикнул и я внезапно все понял.

Открыв дверь, папа удивленно уставился на Меган, которая улыбнулась мне. Мое сердце подпрыгнуло, а мама ахнула.

— Меган!

Она поспешила вперед и заключила переступившую порог Меган в объятия. Ошеломленный, я мог только смотреть, как мама отстранилась. На лице читалась сотня вопросов.

— Мы не знали, что ты придешь! — воскликнула мама, беря ее за руки. — Как ты? Ты надолго…

Она замолчала, увидев что-то с той стороны порога. Меган сделала глубокий вдох и шагнула в сторону…

… а в комнату вошел Кейран.

Я выпрямился. Рука Кензи взлетела ко рту. Позабытый Король, одетый в абсолютно обычные джинсы и футболку, улыбнулся и кивнул мне. Он выглядел… счастливым. Довольным. Но сейчас в нем была угрюмость, которой не было раньше, зрелость не по годам. Разор пронзительно приветственно зажужжал и помахал прошлому хозяину. Кейран тоже ему улыбнулся.

— Мам. — Голос Меган был тихим и неуверенным, она повернулась к Кейрану и положила руку ему на плечо. Но когда она потянула его вперед, ее лицо засветились гордостью. Свет Кейрана, казалось, озарил всю комнату. — Думаю, пришла пора тебе познакомиться со своим внуком.