— У тебя была возможность показать это. Но ты ушла из комнаты в отеле, даже не оглянувшись. — Слова отозвались эхом в комнате. Обвинение, которое он мечтал вынести уже несколько лет. — Ты послала за ним. Мы не были женаты еще и дня, а ты уже позвала его. Хотя еще утром поклялась, что любишь меня. Ведь так?

Маргарита не отвечала, ее глаза были широко открыты.

— Ты любила меня?

— Я боялась…

— Ты любила меня?

— Ты имеешь в виду, думала ли я о тебе, несмотря на все соображения о благополучии и безопасности… Нет, — выпалила она. — Ты мне нравился потому, что ты остроумный, привлекательный, с тобой всегда было легко. — Ее голос дрогнул. В ее тоне сквозила какая-то слабость, которую он раньше не слышал и которая давала ему повод подозревать ее во лжи, но ее слова были именно такими, каких он и ожидал, когда заранее в мыслях прокручивал эту сцену.

— Тогда почему же ты вышла за меня?

Она тяжело вздохнула и медленно произнесла:

— Потому что ты лишил меня девственности.

— Лишил? Ты пошла на это по доброй воле. Почему же ты покинула меня, как только мы поженились?

— Я не собиралась остаться брошенной.

— Брошенной? Но как? Я записался в армию, а не ушел к другой женщине!

— Ты оставил меня наедине с собой — один Бог знает насколько. Поэтому я сделала то, что мне казалось самым лучшим в данной ситуации. Я вернулась во Францию. И наконец, у меня было время понять, что наш брак — ошибка. Это то, о чем я потом очень долго жалела. Я не принадлежала твоей стране. Я не принадлежала тебе.

Ее глаза как-то странно заблестели, и ему показалось, что она сейчас заплачет.

— Понятно. — Это было единственное слово, которое он смог выдавить из себя: его горло свело от злости.

В комнате стояла мертвая тишина. Затем Брэм спросил:

— Скажи мне, причины, побудившие тебя выйти замуж за Болингбрука, были более вескими? Ты собиралась стать женой американца. Ты вынуждена была бы жить там, где ты не хотела бы жить, в стране с по-прежнему неустойчивой политической ситуацией. Или его деньги сумели разогнать твои страхи? Неужели это действительно то, из-за чего ты оставила меня? Ты боялась, что, будучи вторым ребенком в семье, я не унаследую достаточного состояния, чтобы удовлетворить твои запросы?

Она не отвечала, но он и не ждал от нее ответа. Она чувствовала себя виноватой. Деньги. Неужели ее всегда беспокоили только деньги?

Он почти уже расстегнул рубашку.

— Что ты делаешь? — прошептала Маргарита, глядя на его уже почти обнаженное тело.

— Раздеваюсь.

— Зачем?

— Чтобы завершить то, что мы не успели.

— Но у нас больше нет общих интересов, я совершенно в этом уверена. — Она стала переползать на другой край кровати.

— Нет, есть. То, чему помешал твой отец. Наша брачная ночь. Насколько я помню, именно она и послужила причиной его появления в последний раз. Ты, конечно, уже далеко не девственница, но я все же сделаю то, что должен, и с большим удовольствием.

— Мой отец…

— Уже умер. Я знаю. Все мельчайшие подробности твоей частной жизни постоянно мелькали на страницах газет.

Он замер, снимая рубашку, его движения вдруг стали спокойнее.

— Я очень сожалею о его смерти, но не оплакиваю его. Он ошибся, помогая тебе сбежать от меня. — Брэм немного помедлил, зная, что она внимательно слушает его. — Однако на этот раз нам никто не помешает.

Глаза Маргариты вспыхнули.

— Но ты ведь не думаешь, что мы, что я, что я разрешу тебе, что…

— Я твой муж.

— Чепуха. Мы никогда не были женаты по-настоящему.

— Мы повторили наши клятвы перед судьей. У меня есть бумага, подтверждающая это.

— Но тебя считали погибшим! У меня есть документы, подтверждающие твою смерть. Мне сказали, что я овдовела. Я совершенно изменила свою жизнь и не желаю повторять старых ошибок.

— У тебя нет выбора. Если ты думала, что меня убили, то это твои проблемы. Все эти свидетельства о смерти ошибочны. Ты и я женаты и будем мужем и женой — «пока смерть не разлучит нас», — добавил он. — Моя настоящая смерть.

— Я ничего не знаю.

— Я попробую исправить это.

Его руки скользнули к застежке на брюках.

— Но я не хочу быть твоей женой. Мои чувства к тебе никогда не были настолько сильны, чтобы они сохранились так надолго.

— Ты должна была думать об этом тогда, когда попросила меня жениться на тебе.

— Этого не было!

— Было. Ты взяла мою руку, положила ее себе на грудь и…

— Я была тогда еще девчонкой. Я не могу сейчас отвечать за свою тогдашнюю глупость.

— Можешь и будешь. — Он содрал через голову с себя шерстяное нижнее белье и швырнул его на пол. — Я думаю, пришло время проверить, горит ли до сих пор та искра, которую мы однажды высекли вместе с тобой.

— Нет.

— Обычно ты начинала таять, как только я прикасался к тебе.

Она быстро вытянула руку и схватила керамический кувшин, стоявший у нее за головой.

— Не подходи ко мне. Если ты попытаешься…

— Тогда что? Ударишь меня? Твой папочка не придет на этот раз, так что тебе это придется сделать самой, Маргарет. Может, тебе нужен арапник?

Она вздрогнула, кувшин упал и разбился вдребезги.

— Ты не сделаешь мне ничего дурного. Ты никогда не обижал меня.

— Этого ты не должна была говорить.

— Я не хочу заниматься с тобой любовью, Брэм.

Не отвечая, он упал в кресло и начал стягивать сапоги.

— Прекрати, Брэм.

Она заговорила быстро, стараясь смягчить свой голос — из дипломатических соображений.

— Я не видела тебя несколько лет. Если ты хотел быть моим мужем все это время, то почему ты не попытался встретиться со мной?

— Я был на войне, ты забыла? Я не мог вернуться тогда, когда мне этого хотелось. Я не мог приехать к тебе и вернуть тебя. Однако если бы ты жила здесь, в Америке, я мог бы обговорить с тобой наши дела, и мы бы не расстались.

— Я и раньше говорила тебе, что не хочу принимать участия в твоей войне. Я не желала оставаться здесь и подвергать себя такой опасности.

— Опасности! Ты никогда не была в реальной опасности. Как моя жена, ты могла бы жить в Солитьюде под охраной. Ты была бы в целости и сохранности, пока я бы не вернулся к тебе.

Он встал и направился к ней, заставив Маргариту снова откинуться назад.

— Но ты не слушала, когда я говорил тебе об этом. Ты без умолку болтала о своем идиотском французском гражданстве. Но что ты никак не могла принять во внимание, так это то, что ты вышла замуж за меня. Этот факт мог бы заставить тебя хотя бы относиться с уважением к тому, что волновало меня.

— Мне было только шестнадцать. Я была молода, очень импульсивна и эгоцентрична.

— Да, но ты была достаточно взрослой, чтобы нести ответственность за свои действия. Твой отец должен был бы обратить на этот факт внимание и смириться с этим. — Он подходил все ближе и ближе, тесня ее. — Ты вела себя бесстыдно, Маргарет. Ты очаровала меня. Ты завладела моим сердцем и заставила меня плясать вокруг тебя. И я был рад. Я женился на тебе. Затем, спустя несколько часов, ты предала свою любовь и уехала. И теперь ты заплатишь за это.

Маргарита пыталась выскользнуть из-под него, но его руки держали ее крепко. Прижатая к спинке кровати, она была абсолютно беспомощна.

— Мне было шестнадцать, — повторила она, слабея. — Я лишь потом осознала, как я была глупа, когда сбежала от тебя.

— Ты могла вернуться ко мне. Ты могла написать.

— Мне сказали, что ты погиб! — ее голос сорвался.

— Но ведь это не так.

Брэм схватил ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я выжил. Больше половины моих товарищей погибло за то время, пока я был на войне, но я выстоял. Знаешь ли ты, что заставило меня остаться в живых? — Она не могла ни говорить, ни думать. Он был слишком тяжел и слишком страшен во гневе. — Ты, — прошептал он, но слово это не было похоже на комплимент. — В день, когда ты бросила меня, я поклялся, что снова найду тебя. И как только закончится война, ты опять будешь моей женой.