– О боже, – вырвалось у Кэтрин.

Люсьен тихо рассмеялся.

– Если бы мы с тобой давно отдались на волю чувств, ты бы познала счастье намного раньше, – пробормотал он, поглаживая ее по животу, и его прикосновения вызывали у нее трепет. – Ты представить себе не можешь, сколько мучительных бессонных ночей я провел, мечтая о тебе!

От его ласк Кэтрин лишилась дара речи и могла лишь молча кивать, слушая, что он говорит. Ее сердце бешено колотилось, грозя выскочить из груди.

– Я мечтал дотронуться до самых интимных мест твоего тела… Я придумывал всевозможные ласки, которыми стал бы тебя осыпать… Я жаждал погладить ту часть твоего тела, которая ноет и болит, когда ты испытываешь желание близости. Признайся, Кейт, сейчас она ноет?

Кэтрин задохнулась от его дерзких слов, а потом прислушалась к себе и действительно ощутила, как ноет и побаливает та точка, о которой говорил Люсьен. Решив не лгать ему, Кэтрин кивнула, и он наградил ее за честность поцелуем в шею.

– Хочешь, я облегчу неприятные ощущения? Хочешь, я буду любить тебя так, как ты того заслуживаешь?

Вопрос Роксбери, словно стрела Амура, попал ей в самое сердце. Он был сформулирован очень хитро, и Кэтрин не могла быть уверенна, что именно имел в виду Люсьен. Вопрос поддавался разным толкованиям. Кэтрин не посмела переспросить Люсьена, опасаясь, что его чувства не совпадут с ее собственными.

– Да, – еле слышно прошептала она и добавила более громко и решительно: – Пожалуйста, Люсьен, люби меня, мне это очень нужно.

– Ты тоже нужна мне, Кейт. Ты даже представить себе не можешь, как сильно ты мне нужна.

Целуя ее плечи, Люсьен расставил ноги Кэтрин шире, готовясь войти в нее. В зеркале теперь отражалась довольно пикантная картина. Кэтрин, на которой были только чулки и туфли, стояла, широко расставив ноги и запрокинув голову от страсти, а за ее спиной маячил Люсьен. Его левая ладонь прикрывала ее грудь, а вторая рука лежала на бедре.

– Ты выглядишь так аппетитно, – пробормотал Люсьен, нежно теребя ее сосок, – только сумасшедший не испытал бы к тебе страсти.

В этот момент с глаз Кэтрин как будто упала пелена, она наконец взглянула на себя трезво и непредвзято и увидела ту красоту, о которой говорил Люсьен. Какое значение имели какие-то родимые пятна, когда Люсьен с таким неприкрытым обожанием смотрел на нее? Сама она не считала эти пятна уродливыми до тех пор, пока Чарльз не стал насмехаться над ней, наполняя душу сомнениями, унижая, вселяя в нее неуверенность в себе, чувство неполноценности. Теперь Кэтрин понимала, что Чарльз никогда не любил ее. А вот Люсьен относился к ней совсем иначе, он помог ей почувствовать себя желанной.

– Покажи мне, как ты меня любишь, – прошептала Кэтрин, сгорая от страсти.

Люсьен негромко засмеялся, обдав ее голое плечо горячим дыханием. А потом его умелые пальцы проникли между складок и стали ласкать чувствительный бугорок. Кэтрин застонала.

– Еще, еще, – молила она, не заботясь о том, что ее просьбы могли выглядеть бесстыдными.

Завтра Кэтрин, возможно, пожалеет о том, что так разнузданно вела себя накануне, но сейчас она не могла сдержать эмоций. В этот момент Кэтрин хотела только одного – чтобы Люсьен утолил ее страсть.

Люсьен утроил свои усилия, и Кэтрин закружил вихрь острых ощущений, которые были неведомы ей раньше. От безудержных чувств ее распирало изнутри, и Кэтрин опасалась, что безумное возбуждение может разорвать ее в клочья.

Ей нужна была разрядка, и она знала, что Люсьен был единственным человеком на свете, который мог исцелить ее, дать блаженство, утолив страсть.

Их взгляды снова встретились в зеркале, и Кэтрин почувствовала, как палец Люсьена проник в ее лоно.

– Да, да, – хрипло простонала она.

Люсьен делал именно то, что ей в этот момент было необходимо. Он чувствовал Кэтрин, как никто другой, и шел навстречу ее желаниям. Его палец стал ритмично двигаться, вызывая у Кэтрин бурю эмоций. От возбуждения перед ее глазами вспыхивали искры.

– Ты такая, какой я тебя и представлял, – промолвил Люсьен. – Нет, ты даже лучше. Чувственная, страстная, отзывчивая на ласки… Не смущайся, Кейт, не зажимайся, кончай, и ты обретешь блаженство.

Его слова в сочетании с ласками и эротической картиной, отражавшейся в зеркале, воспламенили ее, дали мощный импульс ее чувственности, и она достигла апогея страсти.

– О! – громко закричала Кэтрин, извиваясь в его объятиях.

– Вот и прекрасно, – пробормотал Люсьен, целуя ее плечо.

Он был счастлив тем, что доставил Кэтрин наслаждение, что смог утолить ее страсть. Для него это было высшей наградой.

Несколько мгновений Люсьен сжимал в объятиях ее обмякшее тело, давая Кэтрин время прийти в себя. А затем, когда она зашевелилась, припал к ее губам в пылком поцелуе.

Кэтрин вцепилась в его широкие плечи.

– Люсьен, – прошептала она, когда он прервал поцелуй.

Ей нужно было о многом ему сказать. Кэтрин считала крайне важным, чтобы Роксбери знал, что именно она сейчас чувствует.

– Я не могу предложить тебе свою девственность, – промолвила она, прижав руку к груди.

Кэтрин была смущена тем, что говорит на столь интимную тему.

Люсьен покачал головой:

– Я знаю, Кейт.

Он снова хотел поцеловать ее, но на этот раз она не позволила ему это сделать.

– Подожди, Люсьен, я хочу, чтобы ты знал, что ни один мужчина в моей жизни не сумел заставить меня испытать те чувства, которые я только что испытала. Я хочу сказать, что никогда прежде… – Она смущенно замолкла. Боже, как ей было трудно произнести эти слова! Кэтрин вздохнула, закрыла глаза и прошептала: – Я и не подозревала, что близость с мужчиной может доставлять такое острое наслаждение.

Сильные руки обхватили ее за талию.

– Спасибо, Кейт. Ты сейчас сделала признание, которым я всегда буду дорожить. Это настоящий подарок.

Его дыхание было хриплым и прерывистым, и Кэтрин вдруг почувствовала, что в ее бедро упирается что-то твердое. Люсьен хотел ее с той же страстью и пылом, с которыми она хотела его. И Кэтрин вдруг захотелось сделать для него то же самое, что он сделал для нее – утолить его страсть. Она никогда не раздевала мужчину и чувствовала себя немного скованно. Однако Кэтрин сказала себе, что Люсьену можно доверять и что он не будет высмеивать ее за огрехи внешности.

Какой же глупой она была совсем недавно, когда боялась насмешек Люсьена!

Повернувшись к нему лицом, она стала торопливо развязывать сложный узел шейного платка. Он не поддавался, и Кэтрин выругалась, досадуя на свою неловкость. Люсьен улыбнулся, наблюдая за ней. В его глазах зажглись веселые искорки.

– Хочешь помогу? – спросил он.

– В этом нет необходимости, – ответила Кэтрин, решив действовать самостоятельно.

Ей наконец удалось ослабить узел, а затем и развязать его. Кэтрин улыбнулась с довольным видом. Люсьен смотрел на нее сверху вниз. Он не верил своим глазам. Неужели все это происходило на самом деле? Неужели заветные мечты начали сбываться? Кэтрин ответила на его чувства. Это было настоящим чудом! Люсьена переполняла радость, она била через край, и он боялся, что его сердце разорвется от счастья.

Не в силах сдерживать свою страсть, Люсьен обнял ее за талию. Кэтрин принялась усердно расстегивать пуговицы на его рубашке. Люсьен мечтал о соитии, об интимной близости с ней, которая доказала бы ему, что Кэтрин стала его женщиной, что она преодолела неуверенность в себе.

Сегодня вечером Кэтрин преисполнилась доверия к нему, и это тронуло его сердце. Люсьен понимал, как тяжело ей было предстать перед ним обнаженной, как она боялась быть отвергнутой им. Но родимые пятна на ее теле не произвели на него никакого впечатления, они не могли заставить Люсьена отказаться от любимой женщины. Он любил Кэтрин всей душой, всем сердцем, любил за доброту, за чувство юмора, за преданность, за ум. Она привлекала его физически и была для него самой красивой женщиной в мире. Никто никогда не мог бы сравниться с ней!