- Да, мы поменялись полями. Я теперь работаю на другом поле. Вон за той тополиной рощей. - сказал Султан.

- А мы с мамой моей работаем вон на той карте, куда трактор не может проехать. Мы там выравниваем грунт вручную - объяснила Хуршида.

- Семейный подряд, значит. Понятно - сказал Султан. И оживленно добавил:

- Вот и наш черед, кажется, подошел. Дайте мне Вашу кружечку. Я подставлю её к самовару, и Вы осторожно будете ... - сказал Султан.

Хуршида засмеялась.

- Нет, только не это. Не надо. А то Ваши услуга очень дорого обойдётся нам обоим, особенно Вам - сказала она, спрятав свою кружку за спиной как маленькая девочка и улыбаясь.

- Ах, да, конечно. А мне кажется, что нет надобности наклонять самовар, краник починили, по-моему, - сказал Султан. С этими словами они налили себе кипятку и разошлись. После обеда Хуршида повеселела и работала от души, напевая песни про любовь. Видя позитивные изменения в настроении своей дочери, Рахила радовалась.

- Вот видишь, поела как следует и снова пришла в себя - сказала она.

- Да, ты права, мамочка - улыбнулась Хуршида и с мыслями о веселом трактористе, продолжила работать. Но не прошло и часа, как ее начала мучить тоска по Султану. Ей очень хотелось пойти на поле за тополиной рощей, где работал Султан, увидеться еще раз, беседовать с ним. Потом подумала, а что если скажу всю правду маме? После долгих размышлений она всё же решила рассказать ей обо всем.

- Мама, можно, задам тебе вопрос? - спросила она.

- Да, доченька, конечно. А что за вопрос?.

- Дело в том, что... Но я не знаю даже, как объяснить. А вдруг ты не поймёшь меня и обидишься.

- Нет, что ты, доченька, задавай свой вопрос и не стесняйся.

- Скажи мне честно, мамочка, ты в юности любила? Ну, в смысле, влюблялась в кого-нибудь? Если да, то расскажи о своей любви, пожалуйста. Это мне очень интресно. Не бойся, я никому не расскажу об этом, клянусь. Ты для меня не только мама родная, но и близкая и верная подруга.

Услышав такое от своей дочери, Рахила громко и звонко засмеялась. Потом заговорила:

- Ну, ты, дурочка моя. Вопрос твой, конечно, глупый, но я думаю, на него как-то можно ответить. Не знаю даже... как же тебе объяснить. Конечно, любой человек, у которого есть душа, он или она в юности влюбляется в кого то... Это... Постой, постой, а ты почему стала задавать мне такие вопросы, - а? Ты что, влюбилась что ли?! А ну-ка, быстро выкладывай, чтобы я тоже знала, в кого ты влюбилась. Я для тебя не кто-нибудь, а мама родная, самый близкий тебе человек. Я должна знать... Ах, боже мой, неужели свершилось то, что я опасалась все время! Ты, это, доченька, не играй с огнем. Если ты опозоришь на нашу семью своими действиями, считай, что нам с тобой конец. Отец твой, проклянет тебя. А быть проклятой отцом - это конец для тебя не только в этом мире, но и на том свете тоже! Бог отвернется от человека, которого отец проклял! Такой человек на том свете вечно будет гореть в огненном аду! С проклятым человеком люди тоже перестанут общаться. Если твой отец проклянёт тебя, то нет смысла жить и мне на этом свете, радость моя. Потому что ты у меня единственная.Так что, расскажи обо всем, подробно и по порядку - сказала она.

- Ну, ма-аа-ам, - смутилась Хуршида, не желая рассказывать о своей сокровенной тайне.

- Никакого ну. Расскажешь мне обо всем, и немедленно! Я жду. Кто он? Ну... - настаивала мама Хуршиды.

-Я не могу рассказывать о нем, то есть мне неудобно как то и стыдно перед тобой. Но ты не волнуйся, мама, я только вчера познакомилась с ним, и он даже пальцем не прикасался ко мне. То есть ничего такого не произошло между нами. Поверь, честное слово - сама того не замечая раскрыла тайну Хуршида.

- А кто он? - спросила снова Рахила, словно следователь на допросе.

- Ну ма-ам, может, не надо, а?...Ну, хорошо, хорошо... А ты отцу не проговоришься об этом? - сказала Хуршида.

- Ну, доченька, как же я могу рассказать такое твоему отцу, если он, услышав об этом, устроет скандал? - сказала Рахила.

- Ну, хорошо, мамочка, я скажу. Потому что для меня ты самый близкий человек на свете - пообещала Хуршида.

И начала рассказывать:

- Его имя Султан. Он очень хороший, красивый и веселый парень. Работает трактористом вон за той тополиной рощей. Выдела бы ты как он танцует! Прямь как Майкл Джексон. А ещё он - юморист. Рассказывает такие смешные истории, что, послушав его, можно умереть со смеху.

- Да? - сказала Рахила и от бессилия присела, обхватив грудную клетку, в котором учащённо билось её сердце.

Хуршида испугалась и растерянно начала помогать своей маме.

- Мама, что с тобой? Не пугай меня, родная! Ну, пожалуйста... Ой, зачем я вообще рассказала все это. Помолчала бы лучше, держа всё при себе. Я просто хотела выполнить твою просьбу. Совесть не позволяла скрывать тайну от тебя, мама, дорогая моя! - плакала Хуршида.

Рахила тоже заплакала, крепко обнимая дочь.

- Я понимаю тебя, доченька. Я просто остерегаюсь, чтобы не случилось нечто не поправимое между вами, понимаешь? Вот что беспокоит меня. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Ну, хорошо, что ты любишь его. А он? Он любит тебя? Ты уверена в том, что твой тракторист не обманет тебя и, в конце концов, бросив тебя, не уедет? Тем более, что он тракторист, то есть малограмотный. Понимает ли он вообще, что такое любовь? Может, он употребляет спиртное, как твой отец? Достаточно одного алкаша в нашей семье, и я не хочу усугублять горе. Может, он курит анашу и даже колется, сидит на игле? Ты сначала должна проверить, не играет ли он в азартные игры? Кто его родители, и где он живет? А еще я боюсь, согласится ли твой отец, отдать тебя замуж за него, за тракториста? - плакала Рахила.

- Мама, поверь мне, я буду крайне осторожной в отношениях с этим парнем. Я хорошо знаю, что если я переступлю границы дозволенного, то отец мой никогда меня не простит и тебя не оставит в покое. Этого я знаю.Но, знаешь, мама, я этого тракториста... Ну... это самое... Короче говоря, я не могу без него. Я влюбилась...Помоги мне, мама - заревела Хуршида, обнимая мать, и они долго плакали вдвоем.

4 глава

Посев

Сидя в тени старой ивы, Хуршида пристально следила за движением трактора Султана, работающего на знойном хлопковом поле за тополиной рощей. Ей захотелось пошутить, и достав зеркальце, она направила его в сторону трактора Султана. Отражённые лучи солнца, зайчики, начало резать Султану глаза. Он остановил свой трактор и спрыгнул вниз. Стряхнув пыль с одежды тюбетейкой, он направился в сторону тенистых ив, где сидела и озорничала Хуршида. Он шел по тропинке, по дороге составляя букетик из полевых цветов. За ним летели белые бабочки, почти касаясь его...

- О, бонжуг, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа! - сказал Султан, используя вес арсенал французских слов, которые он выучил в школе.Потом продолжал:

- Чего Вы сидите тут, в тени как последняя лентяйка, когда люди трудятся, героически преодолевая все трудности и капризы природы во имя процветании экономики нашей необятной страны?! Более того, Вы мешаете работать гвардейцам полей, передовым механизаторам, ослепляя им глаза издалека, используя при этом тайное оружие диверсантов, сверхмощные лазерные зеркала! - продолжал он, весело улыбаясь.

- Хватить трудится товарищ каммунуст, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! Пора отойти к тенистым деревьям! - сказала Хуршида, тоже весело смеясь. После этого диалога они поздоровались и сели рядом.

- Какое жарище, Господи! - сказал Султан, махая своей тюбетейкой, как веером.

-Да, не говорите, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа. Если весной так будет печь, что будет летом? Какое-то природная аномалия продвигается нынче в наши края - согласилась Хуршида.