Подойдя к дому Лены, они остановились. Разговор, как-то не клеился.... Чего-то не хватало. Но она, всё же спросила, скорее всего, даже не надеясь на положительный ответ, а тем более результат.
- Ты так и не поцелуешь меня...!?
Максим начал свой очередной, словесный забег.... - "В этот торжественный, тёплый и незабываемый вечер, я не смею противиться Вашему желанию сударыня. И с огромным удовольствием моя ночная фея....."
Она прервала его. - Ну, перестань, Максим. Просто поцелуй меня. Можешь это сделать?
- Само собой разумеется, моя несравненная "Сулико"....
- А при чём здесь Сулико, Максим...?!
Максим на это, ничего не ответил. Рот его был уже занят...!
Он своими губами прижался к её мягким и тёплым губам. Они были немного влажными, слегка приоткрытыми и пахли чем-то неуловимо сладким. Они были ещё никем не тронуты, нежны и непорочны, как утренняя роса после прохладной ночи. Их дыхания слились в одно, стали единым целым.
И ему вдруг, почему-то именно сейчас, захотелось крикнуть. - "Господи, ну почему я думаю не о том, что у меня может быть сейчас и всю мою жизнь, а о том, чего уже нет, и наверняка никогда уже не будет. Почему...!?" - он чувствовал и понимал, что всё ещё, до сих пор любит Вику, и что даже в этот момент, он думал о ней.
Когда он возвратился домой, гости уже разошлись. Один Володя Пороховников остался ночевать у Максима. Володя крепко подгулял. Видимо так на него подействовал отказ Лены. Он попросил раскладушку у Зинаиды Семёновны и улёгся во дворе под вишней, под ветками которой летом, любил спать Максим....
= = =
ГЛАВА - 7.
"ВСТРЕЧА и РАССТАВАНИЕ с ВИКОЙ...".
-Где умирает Надежда, там возникает пустота.... - Леонардо да Винчи.
Вместе с любовью к Вике, или вернее уже остатками от неё, Максима иногда захлёстывала, какая-то слепая, безрассудная ярость. Он сейчас чувствовал, что просто ненавидит Вику, и что в этот момент, он был способен, он был готов, и он хотел причинить ей боль. И за это Максим себя ненавидел тоже....
Обладая неплохим воображением, он помимо своей воли и желания, рисовал в голове картины одна хуже другой, от которых ему хотелось просто куда-то зарыться и завыть по волчьи. Он очень отчётливо представлял, как кто-то, лаская, раздевает её, и как она согласная и податливая страстно отдаётся, обнимая его своими руками, прижимаясь к нему всем своим нежным, горячим и ненасытным телом. Максима, от этого, аж трясло. А иногда, его даже подташнивало от чего-то....
С такого рода испытанием, Максим встретился в первый раз в своей жизни, и ему было по настоящему, нестерпимо больно. И ещё было, очень обидно.
Его впервые в жизни, по крупному предали. И он не знал, как ему быть и как вести себя в подобной ситуации. Что делать, и как поступить...? Но и сидеть, сложа руки, делая при этом умный или глупый вид, что решительно ничего не произошло, и что всё это, как-то утрясётся и решится само собой, он тоже не мог. Да в общем-то, и не хотел....
Вечером, на следующий день после своего приезда, он без предварительного звонка и предупреждения, пришёл к Вике домой, и постучал в дверь её квартиры.
Дверь открыла сама Вика.
- Привет, - сказала она спокойно, без тени вообще какого-либо замешательства. - "Но ты и молодец...! Приехал и глаз не кажешь! Как это всё понимать Максим? Ну проходи, чего здесь стоять-то...?! В ногах правды нет...".
- Здравствуй, - ответил он. - Разве ты не знала о моём приезде...? По моему тебе сестра сказала об этом. А ты что..., знаешь в чём Правда...?!
Максим стоял в дверях, в квартиру не заходил....
- Слушай, а ведь точно. Галка что-то говорила, но это было на бегу, я торопилась и до конца не поняла о чём шла речь. Ты уж прости. Ну, ты будешь заходить, или как...?
Максим чувствовал, что она говорит неправду. Она, как хорошая актриса, играя, делала вид, что не знала о его приезде. Но не зная этого, невозможно упрекать человека, за то, что он "не кажет глаз...". И если ты знаешь, что человек находится не здесь, а где-то там далеко, почти на краю земли, ему очень затруднительно эти свои глаза, кому-то здесь в Каменске "казать". Максим хотел задать ей и этот вопрос, но почему-то передумал и задавать его не стал.
Она, словно читала его мысли....
- О том, что ты приехал, мне сегодня сообщила моя подруга. А ей рассказал об этом, кто-то из твоих друзей, которые видели тебя и знали о твоём приезде. Вот так мой дорогой...!
- Да, действительно...! Сегодняшняя встреча, что ни говори, оказалась куда менее горячей, чем проводы два года назад! - с грустью для себя отметил Максим.
- Послушай...! - уже вслух продолжил он - Чего мы будем париться в квартире...? - и совсем неожиданно даже для самого себя, предложил. - Пойдём, погуляем. Сходим куда-нибудь, проветримся! Вечер тёплый..., - и как-то не к месту и неудачно пошутил: - Так и шепчет, займи и выпей. Как в старые, добрые времена. Давай Викуль, в темпе одевайся, а я подожду тебя внизу во дворе. И постарайся не опаздывать к званному обеду...! - как-то неуклюже всё ещё пытался шутить Максим и не дожидаясь ответа Вики, быстро направился к выходу.
Максим стоял во дворе дома, курил и опять не знал, что он будет делать, когда выйдет Вика. - И потом... - думал он: - "Она вообще может не выйти. Хотя нет, выйдет, иначе она о том, что не собирается это делать, просто бы крикнула мне вдогонку, когда я спускался вниз". - Никакого плана действия у него до сих пор не было. Вика, выйдя из подъезда, направилась к нему.
Максим смотрел на приближающуюся Вику. К нему сейчас шла, красивая и на самом деле очень эффектная девушка, озорно и беззаботно размахивая своей сумочкой.
- Ух, ты озорница шаловливая...! Ух, ты безобразница...! Нафардыбачила родная...! - глядя на Вику, думал Максим - Набедокурила красавица!? Будет тебе сегодня на орехи...! Уж сегодня я постараюсь, как никогда...! - и тут он вдруг неожиданно понял, почувствовал, как в голове у него, всё яснее и чётче вырисовывается план, или сценарий, по которому он и построит сегодняшний вечер, их последнюю в жизни встречу.
Он сейчас, не просто догадывался, он уже чувствовал и даже знал, что где-то там, в неизведанных глубинах своей души, решение уже созрело. Решение о том, что их сегодняшняя встреча действительно будет последней. Максим уже почти не ревновал Вику. Он понял, он осознавал, что сейчас, его целиком и полностью заполняет только одно чувство. Оно владело им без остатка. И это было чувство мести. Слепой, безжалостной и безрассудной.
- Да и хрен с ней, что за дела...! Что за страдания такие...?! Она что..., последняя, что ли в моей жизни...? Таких, как она, хоть пруд пруди. Хотя...!? Всё равно из них хорошей запруды не получится. Где-то прорвётся, где-то, что-то протечет, и вся работа пойдёт насмарку. Коту под хвост.... Я сегодня просто её порву, пригвозжу к теперь уже бывшей нашей скамейке на пляже, и порву, как говорили у нас в армии, на армейские портянки - с каким-то мрачным удовольствием, злорадствовал Максим: - Для начала отмурцую её напоследок, как только в голову придёт, по полной секс-программе, а после всего Этого, встану, и, не говоря ни единого слова, не прощаясь и не оглядываясь назад, уйду прочь. Уйду навсегда. Штаны бы только не забыть...! - подумал он, и так же невесело про себя усмехнулся.
