А если уехал? От мысли, что она не справилась, где-то в животе возникла резкая боль. Вспомнились одинокие выходные в пустом доме. У родителей всегда находились более важные дела. Вспомнились летние каникулы, проведенные в школе, потому что дома она была никому не нужна. Майя считала, что эти чувства давно в прошлом. Пока не встретила Уилла. Она годами не вспоминала то время. Однажды он уже пренебрег ею. И мог с легкостью сделать это снова.

От страха возникло ощущение пустоты. Майя бросилась к входной двери и с облегчением увидела, что машина Уилла по-прежнему стоит на подъездной дорожке. Он здесь. Уже кое-что. Значит, у нее еще есть шанс.

Она не смогла бы объяснить, почему испытала такое облегчение, учитывая, каким расстроенным он выглядел вчера. Но при виде человека, испытывавшего боль и нуждавшегося в помощи, она не могла сидеть сложа руки. Вдруг вспомнилось, с какой нежной заботой Уилл перевязывал ей палец, и странное чувство, вспыхнувшее между ними в тот момент. Он почти сразу же отстранился, но это не значит, что было бы лучше, если бы он уехал.

– Все в порядке? – Уилл появился на верхней ступеньке.

– Да, все хорошо. – Майя не желала, чтобы он догадался, о чем она подумала. – Мне показалось, кто-то позвонил в дверь. Деревенский воздух сразил вас наповал?

– Нет, нет. Я уже давно проснулся. И по правде сказать, уже собирался вас искать.

Он хотел ее видеть? Все существо наполнилось теплом от этой мысли, прогоняя ледяной холод, который она чувствовала минуту назад, думая, что он сбежал. Майя обрадовалась тому, что он не пренебрег ею, и не отошла от нижней ступеньки. Даже когда он, спустившись, оказался в нескольких дюймах от нее. Вместо этого она наслаждалась ощущением его близости, той возбуждающей атмосферой, которая возникла между ними. Похожее чувство она испытала вчера, когда он разволновался из-за небольшого пореза у нее на пальце, и это стало единственным светлым моментом ужасного дня.

Даже воспоминание о его холодности ничего не меняло. Ее упрямо тянуло к нему.

– Искать меня?

– Да. Дело в том, что у меня вот-вот сядет батарейка, а зарядное устройство я забыл. Через десять минут жду важного звонка. У вас не найдется запасного?

Майя шумно втянула воздух, пытаясь скрыть злость. Он работал. Возможно даже, как и она, встал с рассветом. Но она провела все это время на кухне, стараясь придумать, как исправить ситуацию, а он преспокойно занимался своими обычными делами. Даже не потрудился рассказать, чем собирается заниматься утром. Похоже, вообще о ней не вспоминал.

От этих мыслей ее снова пронзил ледяной холод. Все утро она старалась, чтобы день прошел хоть немного лучше, чем вечер, пусть даже это будет всего лишь свежий пирог. Майя понимала, что, скорее всего, это не избавит его от боли. Но она пыталась сделать все, что умела, чтобы помочь ему. А он вообще о ней не думал и не мог бы найти более явного способа показать, как мало она для него значит со всей своей стряпней.

Она отступила, обхватила себя за поникшие плечи, будто хотела защититься от последующих ударов.

– Что-то не так?

Майя заметила, что Уилл напрягся, почувствовал, что расстроил ее, и теперь искал способ выкрутиться.

– Извините. Я думал, что не понадоблюсь вам до вечера.

На самом деле вчера она сказала ему об этом, но он, очевидно, не услышал. Ей не хотелось на него давить. В конце концов, записаться к ней на курсы его идея. Сам хотел научиться. Или хотя бы попытаться. Поэтому должен быть готов работать. Прилагать какие-то усилия, не отсиживаться в стороне. Майя стиснула кулак, будто хотела зажать нараставшую злость на него и на себя. Разочарование достигло высшей точки. Дальше так продолжаться не может. Каждый день, проведенный в обществе Уилла, свидетельствовал о том, что у нее ничего не получается. Если еда не способна сделать свое дело, значит, Майя не достойна его внимания. Ничьего внимания. Она не может ему помочь. Все ее старания лишь причиняют боль обоим. Ему лучше уехать.

Она постаралась, чтобы голос не выдал волнения, напомнив себе, что это всего лишь бизнес.

– Я думаю, нам надо поговорить. Жду вас на кухне.

Она не стала дожидаться реакции Уилла, ушла, хлопнув дверью. Чувствуя, что потерпела неудачу, намеренно выбрала резкие, рубленые слова, чтобы голос не дрожал, понимая, однако, что ей не удалось его обмануть по поводу своих эмоций. Уилл, очевидно, волновался, что упустил шанс поладить с ней. И не напрасно. Майя больше не собиралась терпеть его обиды, независимо от того, понимал ли он, что обижает ее.

– Простите, я не знал, что вы уже начали. Могли бы позвать меня, если нужна помощь.

Краска, вспыхнувшая на шее Майи, поползла вверх, пока она старалась обуздать смятение и разочарование. Все чувства открыто лежали перед ним на рабочих столешницах. В формы для кексов, ровными рядами стоявшие на противнях, она вложила столько любви и надежды, что было бы бессмысленно пытаться скрыть страсть, сквозившую в каждом блюде.

– Мне не нужна ваша помощь. – Будто ему мало того, что она так открыто демонстрировала, насколько он для нее важен. Она до сих пор не осознавала, что он ничего не замечал. – Я сама в состоянии прекрасно справиться. Не понимаю, почему вы не пришли. Эти уроки – ваша идея. Однако с вашей стороны я вижу какие-то полумеры. Вы напрасно тратите свое и мое время, думаю, вам нужно собрать вещи и удалиться.

Он явно не ждал ничего подобного. На какое-то мгновение совершенно растерялся, прислонился к рабочему столу и уставился на нее широко открытыми глазами. Она понимала причину. Хотелось бы увидеть себя со стороны; она не узнавала женщину, которая сказала все это. Майя всегда была доброй и не могла припомнить, чтобы хоть раз в жизни так разозлилась и говорила подобным тоном.

Странно, но чувствовала она себя прекрасно. Казалось, эта вспышка освежила ее. Майя никогда не испытывала такой свободы. Если ее еда ничего для него не значит, ей больше нечего предложить. Он не мог сделать хуже, чем уже сделал. Ну, и что ей терять?

Майя уверенно смотрела на Уилла, не отводя взгляда. Она догадалась, что он взвешивает возможные варианты действий. Не сомневалась, что ему хочется уехать, ведь приехал не по своей воле и явно не получал удовольствия. Да, это неспроста. И дело не только в том, что он хотел уговорить ее обслуживать благотворительный обед. Существует что-то еще, о чем он не рассказал. Но могла ли эта причина перевесить его желание убраться отсюда?

– Извините, я приехал учиться, и намерен это сделать.

Возможно, так оно и есть. Но если он полагает, что извинения достаточно, ошибается. Майя сильнее сжала руки и наклонила голову, ожидая дальнейших объяснений.

– Я не мог уснуть после нашего вчерашнего разговора, не должен был допускать, чтобы это отразилось на вас. Для меня это очень важно.

Слушая, как тщательно он контролирует голос, видимо опасаясь, что тот дрогнет, она подумала, что изобразить такое намеренно невозможно. Можно злиться на него. И она действительно злилась. Но это не оставляло ее равнодушной к его чувствам. Уилл страдал.

– Мне нужно, чтобы вы старались по-настоящему. Вы должны решить, готовы ли отнестись к урокам серьезно. Если нет, лучше уезжайте.

Уилл устало посмотрел на нее, но Майя не собиралась отступать. Продолжала ждать, какой эффект произведут ее слова теперь, когда ей все равно, что он о ней подумает. Когда нечего терять.

– Я не думал, что это окажется настолько личным, но с этой минуты буду работать в полную силу, все делать, как положено.

Очевидно, грубая откровенность позволила добиться того, чего она хотела. Уилл заставил себя улыбнуться. Майя предпочла бы видеть на его лице искреннюю улыбку, но даже эта слабая попытка ей понравилась. Возможно, у нее еще есть шанс помочь ему, как он того хочет.

– Ладно. Начнем сначала. Может быть, вам лучше переодеться во что-нибудь попроще, что не придется отдавать в химчистку. – Она даст ему второй шанс. Даже если ничего не получится, ей интересно попытаться научить человека, совсем не похожего на обычных клиентов. По крайней мере, так она себя убеждала. Это не имело отношения ни к тому, что промелькнуло между ними, ни к желанию испытать вновь обретенную храбрость и откровенность. Ни к тому, что ее тело так жадно тянулось к нему.