– Спасибо. Что уж теперь.

Тон Виктора был прохладно-сонным, со стороны могло показаться, будто он нехотя отвечает прохожему, который час.

– Она… – Сергей с трудом сглотнул вязкую слюну. – Она не мучилась?

Брови визитера приподнялись.

– Меня там не было, – последовал ответ. – Думаю, что мучилась. Наверное, даже первоклассник знает, что когда тебя рвут на части живьем, это больно. Это очень больно, Сережа. И страшно.

– Ммм… ну да, – промычал толстяк, почесав щетинистый подбородок. – Прости. Слушай… давай начистоту. Зачем пришел, Витя? Не обижайся, но я не ждал гостей.

Щелчком ногтя Виктор послал недокуренную сигарету на пол и тут же растоптал ее ботинком. Пытливо всматриваясь в блеклые глаза товарища, он медленно проговорил, выделяя каждое слово:

– Я хочу поехать туда. Едем со мной. Еще не все потеряно.

Сергей поднял ружье, прицелившись в огромную фотографию на стене, на которой он был запечатлен рядом с убитым лосем. Тогда его физиономия была розовой и довольной, как у Мальчиша-Плохиша из сказки. Виктор проследил за его взглядом.

– Так что? Я сегодня же вылетаю в Красноярск. Завтра вечером мы будем в Тайшете, – сказал он.

– В Тайшете, – зачем-то повторил за ним Сергей, продолжая целиться. – Пиф-паф! Все убиты!

Он улыбнулся улыбкой идиота, но Виктор словно не замечал поведения друга, продолжая буровить его ледяным взором.

– Зачем тебе ружье? – наконец спросил он.

– Просто так. Захотел проверить, – пряча глаза, отозвался Сергей.

– Коньяк с утра… «Лениград»… Срач кругом.

Виктор покачал головой, и в его пальцах появилась новая сигарета.

– Нервничаешь? – вдруг прищурился Сергей. Виктор проигнорировал вопрос.

– Ты сам должен во всем себя винить, – сказал Виктор, прикуривая, и толстяк сплюнул, попав слюной на клавиатуру ноутбука.

– Иди-ка ты своей дорогой, Витя, – с едва сдерживаемой ненавистью процедил Сергей. – Пока я нечаянно на спусковой крючок не нажал.

– Помнишь, как мы охотились, дружище? – заговорил Виктор. – Сколько раз мы с тобой в переплет попадали? В лесу под дождем ночевали?

– Заткнись, – тяжело дыша, прервал его Сергей. – Если ты решил разбудить мою совесть, ты опоздал.

– Помнишь медвежат? Маленьких медвежат, Сережа? Четыре штуки? Четыре крошечных шерстяных теплых комочка с коготками?

Голос Виктора плавал и растягивался в пространстве, он убаюкивал, но грядущий сон был подобен смерти, и Сергей не мог больше этого выдержать. Ему казалось, что Виктор зачитывает смертный приговор.

– Я тебе сказал убираться! – заорал он. Толстяк прицелился в приятеля, но тот даже бровью не повел.

– Ты хоть понимаешь, что мы натворили тогда, Серега? Ты понимаешь, что все, что случилось, – звенья одной цепочки? – тихо поинтересовался он. – Мою дочь порвали, как газету. Ее собирали по всей поляне. У тебя погиб сын. А ты…

– Пожалуйста, уходи, – взмолился Сергей. – Уходи, Витя. Иначе я за себя не отвечаю. И никуда я не поеду. Я не верю во всю эту лажу. Это все долбаное совпадение. Подножка судьбы. Удар в спину.

– Нет никакого удара в спину, – зашипел Виктор. Он смял и растер ладонями недокуренную сигарету. – Есть мертвые дети. Наши дети, Сережа. Дошло до тебя, осел безмозглый?! Собирай манатки! В душ и быстро в аэропорт!

Сергей махнул пухлой рукой, словно прогоняя назойливую муху:

– Витя, ты сбрендил. Никаких тайшетов-шмушетов. В задницу.

– Отлично. Ты, гляжу, для себя уже выбор сделал? – с этими словами Виктор ткнул пальцем в ружье.

Сергей ничего не ответил, а лишь вытер обильно потеющее лицо.

– Хороший выход из ситуации, – заметил Виктор. – Костюм только забыл надеть. Записку хоть оставил перед смертью?

– Это не твое собачье дело, – огрызнулся Сергей. Ему стало душно, на грудь давило, будто его грузное тело медленно, но неумолимо сдавливал невидимый стальной обруч.

– Ты трус! – неожиданно рявкнул Виктор. – Врешь самому себе, даже когда все зашло так далеко! Слышишь меня? Смотри на меня, Сережа! У тебя остался второй сын! Ради него! Одумайся!

Сергей визгливо расхохотался.

невозмутимо разглагольствовал Шнур.

Виктор, не меняя выражения лица, шагнул к столу и одним ударом ноги смел со стола ноутбук.

«Все отлично, супергуд…»

Только когда корпус портативного компьютера хрустнул под подошвами ботинок Виктора, лидер «Ленинграда» умолк.

– Нет у меня никого. Понял? – шепотом произнес Сергей.

– А как же Гена?

На этот раз Сергей выдержал взгляд старого друга.

– Нет больше Гены. Так вот. Можешь сам посмотреть. Он у себя, на втором этаже.

Брови Виктора сдвинулись к переносице. Развернувшись, он чуть ли не бегом направился к лестнице.

«Что ты с ним сделал, ублюдок?» – пронеслась у него мысль.

– Гена! – позвал он.

Из гостиной раздался хохот Сергея, и Виктору пришло в голову, что в этих звуках уже не осталось ничего человеческого.

Поднявшись на второй этаж, он метнулся к комнате сына Сергея. Распахнув дверь, застыл на месте. Прямо посреди помещения в инвалидной коляске сидел юноша субтильного телосложения. Он был одет в спортивный костюм. Поза молодого человека была скрюченной, как увядший цветок. На голове полиэтиленовый пакет.

– О, нет, – простонал Виктор.

Он сорвал пакет, обреченно глядя на посиневшее лицо. Глаза подростка закатились, обнажив мутные белки, изо рта торчал кончик багрового языка, напоминая дохлую пиявку.

Щупать пульс не было смысла. Парень был мертв.

Как только Виктор вышел из комнаты, внизу прозвучал выстрел.

Иркутская область, Тайшетский район, пятница, 13.09

Стреляя пробитым глушителем, помятая «Нива» остановилась на небольшом подъездном пятачке, расположенном у самого берега реки. Автомобиль был покрыт таким слоем застарело-присохшей грязи, что ее впору было откалывать с помощью стамески и молотка. Из машины вышел высокий мужчина. Водитель открыл багажник и извлек из чрева «Нивы» небольшой рюкзак камуфляжной расцветки и зачехленное ружье.

– Удачи, – обронил водитель, лениво жуя зубочистку. Мужчина лишь кивнул в ответ. Накинув рюкзак и ружье на плечи, он стал спускаться по вытоптанной тропинке вниз, к крошечному причалу. На прозрачно-синей воде вальяжно покачивалась пришвартованная к причалу моторная лодка, на борту которой виднелось затертое: «Южанка».

Свесив ноги, на причале сидел сухопарый мужчина лет шестидесяти в потертой куртке из шинельного сукна. Задумчиво глядя на сонно проплывающие облака, он курил. И делал это неспешно, со степенной уверенностью, уверенностью человека, у которого все под контролем.

– Олег Шибаев? – негромко позвал мужчина, которого привезла «Нива».

Сидящий на причале слегка повернул голову, приподняв козырек выгоревшей на солнце кепки.

– Он самый.

Не дожидаясь ответа, он резво поднялся на ноги. На нем были зеленые охотничьи штаны «карго» из водоотталкивающего материала с множеством карманов, ноги обуты в кирзовые сапоги с обрезанным голенищем. – А вы, нужно полагать, Виктор Смолин?

– Совершенно верно, – подтвердил Виктор. Они пожали друг другу руки. При этом у Смолина возникло ощущение, что его пальцы стиснули шершавую доску, настолько была задубелой кожа ладони Олега.

– Шибаев Олег Константинович. Егерь Тайшетского лесничества, – уточнил он. – И можно просто Олег.

Голос егеря звучал хрипло-простуженно, как если бы он страдал хроническим гайморитом. Он затушил окурок прямо об мозолистую корку ладони.

– Мне звонили по вашу душу, – промолвил он. – Сказали, нужна помощь.

Виктор прищурился.

– Можно на «ты».