Давай, заходи в автобус.
Что же теперь тебя интересует? Много ли у неё под платьем одето?
Я не хочу даже этого слышать.
Заходи в автобус. Мы становимся сзади неё. Сейчас ты увидишь девичий румянец.
Вот и он. Правда красивый?
Что?? Что ты ещё придумал? Зачем ты трогаешь её руку? Гладишь пальцы? Заглядываешь в глаза? Зачем улыбаешься при этом?
Тебе недостаточно было румянца?
Ну конечно! Молодость! Непредсказуемая и нетерпеливая!
Чего же я хотел? …
Что??? Девушка отвечает тебе?
Ну да, она ведь тоже молодая …
И ты уже касаешься рукой её талии … ощущаешь какая она гибкая и стройная …
Шепчешь мне что не знал что в прошлом – девушки были такие прекрасные и сексуальные! ….
Ну что же, пожалуй наш эксперимент на сегодня закончим.
Возвращайся к себе в будущее, мой дорогой читатель!
И запомни последнее. Старики – не понимают молодых.
А молодые – стариков.
И хоть я люблю тебя – но так должно быть.
Так было.
И так будет.
Только никто знает – к сожалению это? Или к счастью?
Мимолётный сон
– Эти негодяи хотят опустить прожиточный минимум для населения ниже черты бедности! …
Она стояла на трибуне и её щеки пылали от праведного гнева. Премьер-министр была сегодня особенно хороша.
Генри сидел в парламентской зале, в ложе для прессы и протягивал ноги под стулом что-бы мышцы расслабились. А тем временем премьер с трибуны раскалялась:
– И я не позволю им и дальше издеваться над народом. Мы должны объявить референдум о доверии к парламенту и….
Генри с трудом спрятал зевоту – вчера в казино он выпил столько шампанского!
.. Позор им! .. Только перевыборы! … – Доносилось с трибуны.
Генри лениво стал разглядывать премьершу – щеки красные, пылающие.
– Интересно, какая она в постели?
Окинул взглядом её фигурку – талия узкая, ноги спрятанные под юбкой были чуть полноваты судя по выглядывающим щиколоткам.
– И этот человек под названием президент – позорит это высокое имя! – Голос премьерши зазвучал ещё пронзительнее.
Полноватые ноги Генри не любил.
И сузив глаза он стал концентрировать их на груди премьерши. Красивые … налитые. Качаются в такт её голоса … забавно.
Премьерша как будто не замечала его наглого взгляда из ложи прессы.
Повернувшись к портрету президента она вдруг перешла на какой-то сплошной истерический крик. – Посмотрите! Он же просто пустое место! .. Ничтожество! … Вакуум! …
– Как же она верещит! – Недовольно подумал Генри и сморщился. В последний раз на него так верещала первая жена, но это было давно – ещё до свадьбы:
– Ты кончил в меня! Понимаешь! Прямо в меня!! – кричала она когда он в первый раз переспал с ней.
В тот вечер Генри расслабленный лежал на диване а она стояла прямо перед ним, голая, красивая и трогала себя пальцами между ног. Оттуда выливалось что-то мокрое и она с ужасом протягивала это Генри пытаясь понять: – Что это??? Что это???
Её крик тогда был смесью из чувств и душевной боли.
И забыть его – было невозможно.
Вот и сегодня, крикливый голос премьерши чем-то напомнил ему его. И от нахлынувших воспоминаний Генри почему-то стало тоскливо.
А в это время голос премьерши зазвучал ещё более истерично: – Мы добьёмся самой решительной борьбы с коррупцией! Обещаю! … Никакой пощады! ..
– Эх! Не то она говорит! – Подумал Генри и печально вздохнул – Такой крик пропадает понапрасну.
Облокотившись подбородком на локоть руки поудобнее, он стал представлять что именно нужно говорить такой красивой женщине – с таким энтузиазмом. С такой силой! Что-бы это зазвучало на весь мир!
И судя по его жизненному опыту с первой женой, должно было звучать следующее:
– Посмотрите на этого негодяя! Он нарушил мою невинность и даже не извинился за это! – После чего премьерша должна гневно показать пальцем на него, Генри – Позор этому человеку, господа депутаты!
Генри улыбнулся и продолжил мечтать.
Наверное тут же все члены парламента поднимутся с кресел и внимательно посмотрят на него.
Генри конечно покраснел бы, встал со стула тоже, но деваться ему было бы некуда. Трудно спрятаться когда четыреста пар глаз – разглядывают тебя не мигая. С укором и неодобрением.
А премьерша конечно на этом не уймётся. Засунув руку себе под платье она начнёт что-то трогать рукой, кажется будет проверять – не остались ли там остатки её девичьей невинности.
– Нет. не остались! – Наконец скажет она голосом который вдруг станет трагическим. И глаза её сузятся от злобы.
Что будет дальше?
А дальше, как и положено начнутся парламентские прения по данному вопросу.
– Что? И вправду ничего не осталось? Даже следа? – Раздадутся голоса парламентариев из той части зала где находится левоцентристская партия. По залу пронесётся недовольный ропот её членов – они всегда выступали за право неприкосновенности частной собственности.
А потом выступит правая партия и возмущённо заявит: – Как же он так мог! К тому же наверное без презерватива?
– Точно! – Злобно зашипит премьерша и по её красивым щекам пойдут красные пятна от приступа бешенства – Без презерватива! А значит, я могу …
После чего она вдруг потеряет равновесие и схватится руками за трибуну ….
Секретарь объявит пятиминутный перерыв, ей принесут стакан воды Она выпьет, успокоиться и включив микрофон радиотрансляции снова – начнёт рассказывать свою историю:
– Вчера сидели мы с ним на диване и он говорил мне ласковые слова, обещал жениться. Вдруг полез целоваться, обниматься, а когда я расслабилась – залез мне между ног и стащил трусы. Не успела я выразить своё сомнение в происходящем как он вытащил из штанов свой этот .. и начал пихать мне его .. прямо туда … Понимаете? Туда – сюда – туда – сюда …
В зале воцариться мёртвая зловещая тишина.
– Всё так и было? – Наконец ошеломлённо шёпотом произнесёт старейший член парламента, глава комитета по налогообложению и резко повернётся к Генри.
Ошеломлённый Генри сгорая от стыда встанет и утвердительно кивнёт головой – Виноват. Черт попутал ….Не смог остановиться ..
Но проклятая премьерша опять не унимается, по видимому потерянная невинность была ей очень дорога: – А ещё он и причмокивал губами при этом! Похотливо и мерзко!
Зал опять молчит. Переваривает информацию. И тогда она выложит свой последний козырь:
– Но самое главное … знаете как у меня болело там после этого??? …. Еле дошла сюда …
У стоящей на трибуне премьерши вдруг покатятся из глаз слезы отчаяния и боли… она вытащит платок, утрёт им глаза, вследствие чего станет выглядеть ещё более красивой а её грудь – начнёт вздыматься ещё сильнее …
И Генри вдруг почувствует что у него в штанах – снова встает. От чего его раскаяние становится несколько меньшим чем было раньше.
Но проклятая премьерша снова распаляется:
– И ещё. Когда он начал кончать – Продолжит она самым трагическим голосом и растирая слезы по щекам- я попросила его … только не в меня! Я же невинна! Была …
– И что же дальше??? – Хором воскликнут все депутаты вскочив со своих мест. А некоторые депутатки женского пола – потеряют сознание от волнения.
– Он кончил! – Торжествующе подвела итог премьерша – Прямо в меня…. Животное! Тварь!
Вот теперь премьерша смотрела прямо в глаза Генри, злобно и торжествующе, и он почувствовал что сейчас она будет добивать его. Мстя за потерянную невинность на диване. За сломанную любовь.
И действительно, её голос зазвучал твёрже и решительнее, а слова выливались в страшное обвинение:
