— Не понимаешь?!! — взбрыкнул Ямми, от чего связующие кидо опасно затрещали. — Это твое уродское зелье со мной это сделало!!!

— Хм, а ты и вправду изменился, — Гин склонился поближе к обезображенному Ларго.

Самый крупный прыщ, как будто дожидавшийся этого момента, взорвался зеленым гноем, едва не попав по бывшему капитану.

— Фу! Какая мерзость! — Ичимару брезгливо убрал ногу и подол хаори от задымившейся лужицы. — Заэль-кун, ты бы и вправду, лучше бы ставил, что ли, сначала опыты на своих фраксьонах. А уже потом бы и переходил на ближайших соратников.

Октава лишь слабо кивнул.

— Айзен-сама ждет тебя через полчаса для объяснений, — буркнул Тоусен.

Вдвоем с Гином они умудрились поставить Ямми на ноги и, не распуская бакудо, повели прочь из развалин. Тяжелые шаги упиравшегося Ларго заставляли вздрагивать все вокруг. Заэль с уже каким-то обреченным безразличием смотрел на то, как чудом уцелевшая бутыль с черепом на этикетке, подпрыгивает на краю полки. Вот вдали раздался новый шаг, сосуд завис на полсекунды на самом краю, будто раздумывая, и, накренившись, полетел вниз. Ученый, погрузившийся в окончательный фатализм, закрыл глаза, приготовившись к грому и боли.

Прошла секунда, затем другая, но, ни звона осколков, ни гулкого грохота взрыва так и не последовало. С опаской приоткрыв глаза, Октава увидел улыбающегося Нацу, сидящего перед ним на корточках в обнимку с опасной бутылью.

— Заэль-сама, а я пришел сказать, что вы что-то перепутали. Я вот тут побрызгал вашим одеколоном Ларго-сана, а он не стал пахнуть кошачьей мятой. Он еще у меня спросил, что это за… — нумерос слегка задумался, припоминая точную цитату, — что это за блевотина меноса, а я ответил, что это вы сделали. Я, правда, не успел сказать, что это уже я решил попшикать им на Ларго-сана. Он как-то слишком быстро убежал в эту сторону. Нет, я честно гнался за ним, но когда догнал, с ним уже были Тоусен-сан и Ичимару-семпай, и я не решился подходить. А вот к вам, подумал, можно как раз зайти, раз уж я случайно оказался поблизости.

Флакон темного стекла появился из складок бесформенного одеяния и был поставлен на пол перед Заэлем.

— Вы ведь наверняка просто перепутали что-то, да, Заэль-сама?

— Да, — обреченно согласился Октава.

— Вот я и хотел свой одеколон забрать. Но вижу у вас тут небольшой беспорядок. Я тогда лучше завтра зайду, да?

— Заходи, — не стал спорить исследователь.

Минут через пять, когда к Заэлю, наконец, вернулась способность рационально мыслить, ученый поднялся на ноги и окинул взглядом остатки своей обители. До встречи с Айзеном еще было время, как раз хватит, чтобы найти нужные ингредиенты в запасном хранилище. Действовать стоило быстро, так, чтобы завтра эта мелкая гнусь получила свои дурацкие духи и исчезла навсегда из ближайшего будущего Октавы Эспада.

Глаз Заэля невольно зацепился за стеллаж, на котором еще недавно стоял тот самый сосуд с нитроглицерином. Полка так и осталась пуста…

— Нет! — одернул себя арранкар. — Нет. Нет. Нет! Я ничего не хочу знать об этом. Не хочу! Ничего! Знать!

И повторяя эти слова как мантру, Октава двинулся через остатки комплекса. Где-то под завалами пищал еще кто-то из неудачливых фраксьонов. Или наоборот, очень удачливых. Зависит от того, как на это смотреть.

Шагая по нефритовым плитам в окружении дворцовой стражи в вызолоченных доспехах, Нацу наслаждался ароматами цветущей сакуры. Крохотные розовые лепестки изредка залетали в высокие стрельчатые окна парадной галереи и забавно шуршали по полу. За левым плечом у Нацу неизменной бледной тенью следовал Улькиорра. Великий герцог и правитель высокого доминиона Уэко Мундо сегодня, как впрочем, и всегда, был холоден и бесстрастен, внушая подданным положенный страх одним лишь своим появлением. А иного Сейретейский Мясник и не был достоин, по мнению своего повелителя.

Они миновали еще одну расцвеченную самоцветами арку, и за правым плечом у Нацу возникла новая тень.

— Король Душ покорно ожидает вашей аудиенции в нижней приемной уже третий день, о властитель, — с привычной улыбкой сообщил Ичимару.

Верховный канцлер являл собой полную противоположность Улькиорре, но глуп был тот, кто забывал, за что получил свое место Многоликий Лис.

— Отлично, мы соизволим принять его сегодня, но только после парадного выхода.

— Да будет воплощена ваша воля.

Тяжелые створы распахнулись перед тремя высшими лицами государства и заполненный народом зал пугливо и подобострастно смолк. Все спины, как одна, мгновенно согнулись в нижайших поклонах, а громадный страж, замерший возе арочного столба, громогласно провозгласил:

— Его Непревзойденное Умопомрачительное Великолепие Император Миров Шайтано Нацу Великий, Прекрасный и Ужасающий, Сокрушитель Врагов Единого Государства, Равный Богам и Небу!!!

От гремящего под сводами гласа некоторые особо впечатлительные поданные попадали ниц. Нацу удовлетворенно кивнул подобной картине и сделал небрежный жест, подзывая стражника к себе.

— Как всегда безупречно, Кенпачи. Можешь сходить в тюремные казематы и выбрать для боя любого из пленников.

— Даже из дальних камер? — не веря своему счастью, прошептало чудовище со шрамом.

— Сегодня да, — Нацу любил быть щедрым.

Поднявшись по лестнице, выстланной узорчатым ковром, Император Миров опустился в величественное кресло, специально сработанное так, чтобы правитель казался несколько выше в росте. Улькиорра и Гин заняли полагающиеся им места, поданные приняли более вертикальное положение, хотя до конца ни один из них так и не разогнулся. К подножию трона метнулся один из слуг.

— Пыль, Ваше Великолепие, — раболепно прошептал лакей, вытирая бархатной тряпицей носы Императорских Ботинок. — Вот и все…

— Проваливай, Соске.

Тихо что-то пискнув, Айзен на карачках поспешно скрылся из виду. Начальник дворцовой стражи Койот Ленивейший Старрк вопросительно склонил голову и, дождавшись знака от государя, подал сигнал охране у роскошных дверей с противоположной стороны, откуда появился Нацу и его приближенные.

— Жены Императора! — хоть и не так громогласно, но не менее зычно залаял Камамура.

Нацу с удовольствием откинулся на твердую спинку трона, с наслаждением наблюдая за появлением тех, кто были ему самыми преданными и самыми близкими, во всех смыслах этого слова, существами.

— Рангику-сама! Тиа-сама! Куукаку-сама! Йоруичи-сама! Рэцу-сама! Неллиель-сама!

Да, как же это было прекрасно…

— Иноуэ-сама! Хинамори-сама! Мила-Роза-сама! Исанэ-сама! Нанао-сама!

Тоже весьма неплохо…

— Киёнэ-сама! Апачи-сама! Рукия-сама! Сой-сама!

Хм. Отку… А ладно сойдет…

— Сун-Сун-сама! Юмичика-сама! Идзуру-сама! Сюхэй-сама! Бьякуя-сама!

Так, ну это то же… Стоп! Что?!

— Иккаку-сама!

А? ААААА!!!!!

— Ааааа!!!

Нацу резко подскочил на диване в холодном поту, схватившись рукой за дыру на груди. Дыхание вырывалось рывками, в ушах колотилась кровь. Несколько минут расширенные глаза нумерос в страхе метались по полупустой комнате. Но наконец, осознание истинной реальности достигло перепуганного разума. Рухнув обратно на подушку, Нацу попытался унять все еще стучавшие зубы.

— Это был сон. Просто сон. Обычный кошмар. Ужасающий дикий кошмарище…

В дверь, распахнувшуюся с другой стороны комнаты, прошел Куарто Эспада, направляясь в свои покои.

— Нацу, — не поворачивая головы, бросил арранкар. — Через час будь готов отправиться в путь вместе со мной. Мы идем в мир живых.

— И слава Айзену, — пробормотал блондин, накрываясь с головой одеялом. — А то у меня уже точно скоро крыша поедет от безделья…

Цыганочка с выходом, а точнее наше прибытие в мир живых прошло строго по плану моего хладнокровного спутника. С шумом, грохотом, визуальными эффектами и прочими радостями. Очутившись на дне кратера, я не стал тянуть резину и сразу вытащил из левого рукава заготовленную петарду, воткнул палочку в землю и поджег фитиль. Улькиорра наблюдал за моими манипуляциями со стоическим спокойствием.