– Некоторые люди извратили наш менталитет воинов и превратили его в менталитет разбойников. Поэтому мы теряем своих детей…

Он задумался над ее списком желаний.

– Ты ничего не сказала про компьютеры.

– Это конечная цель, которая потребует гораздо больше чем десять или даже двадцать тысяч долларов финансирования. Большинство школ в резервациях не имеет инфраструктуры для поддержки интернет-соединения. Я хочу в первую очередь накормить детей и обеспечить их всем необходимым, прежде чем пойду дальше.

Он кивнул. Путешествуя по стране с лекциями, он видел всякое. Плохие школы с плесенью на стенах и заклеенными скотчем стеклами, старые, истрепанные учебники, неприятные запахи. Но то, что она описывала…

– Чего ты хочешь от меня? Всего десять тысяч?

Сказав это, он сразу понял, что формулировка была не самая подходящая. Триш откинулась на спинку кресла, ее указательный палец коснулся губ так, будто она пыталась заставить себя молчать. Во взгляде клубилась гроза. Воздух накалился.

Боже, она была прекрасна! За напряженным взглядом читалось что-то, кроме интереса к его банковскому счету… Он должен пригласить ее на свидание! Она не боялась его и при этом не собиралась бросаться на него. Стремление получить деньги для благотворительного проекта не было прикрытием сексуальных желаний… Черт! Он встречал не так много женщин, которые могли просто выпить с ним кофе и поболтать. Просто. Бескорыстно.

Знакомства не являлись его сильной стороной, однако Нейт был уверен: просить женщину о свидании сразу после того, как она обратилась за деньгами на благотворительность, было неэтичным.

Досадно.

– Конечно, фонд «Одно дитя – один мир» будет рад любой помощи от фонда Лонгмайра, – сказала она тоном человека, который получил не один десяток грантов.

– Как ты стала студенткой года?

– Один из профессоров номинировал меня, – сказала она. – Я выиграла. Организовала продажу выпечки, заработала сотню долларов на билет до Нью-Йорка и поехала за грантом. Нельзя было его упустить, это же много денег. – Она покраснела. – Я имею в виду, много для меня. Уверена, что десять штук для тебя – пустяк.

– Когда-то для меня это тоже было целым состоянием.

Он поморщился. Неискренне прозвучало, да. Он уже собирался извиниться, когда она сказала:

– Теперь ты расскажи о благотворительности.

Он взглянул на нее:

– Интересно, почему я раздаю деньги?

– Ну, раз мы с этого начали, – улыбнулась она.

Нейт пожал плечами:

– Как я уже сказал, у меня было комфортное детство. Я не получил машину на шестнадцатилетие… но все остальное было в порядке.

Как он хотел машину! Брэд, старший брат, подрабатывал газонокосильщиком и купил наполовину проржавевший джип. Ему хотелось быть таким же крутым! Тогда ничто не предвещало Нейту ошеломительных перспектив, он был высокий и неуклюжий, прыщавый и в дурацких очках… В ту пору они еще пытались водить в школу Джо, и поэтому над Нейтом потешались все сверстники. Единственно возможным способом остаться в социальном кругу была бы крутая тачка или не менее крутая девчонка, но увы.

Никакой машины. Никаких свиданий.

– Когда я заработал первый миллион, у меня было чувство – ура, я сделал это! Этот миллион породил второй, потом третий, а потом еще и еще. – Он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – И что дальше? Какого черта я буду делать с миллиардом долларов? Куплю себе страну и буду править, как деспот?

Он говорил вовсе не так, как во время интервью. Не так, как писал ему в сценарии личный помощник Стэнли. Сейчас, сидя в кафе с мисс Триш Хантер, он был искренним и общался от сердца, от души. Она чувствовала это.

Нейт кивнул на ее рубашку:

– Я купил первый выпуск комикса «Супермен», ты знаешь?

– Нет, не знаю. Заплатил за него космическую цену?

– Ну да. Честно говоря, сам обалдел, когда отдал пять миллионов за комикс.

– Ты хотя бы читал его? Или сразу положил в сейф?

По тону вопроса было понятно: она бы прочитала.

– Я читал. Но осторожно. – Он вскинул брови. Она засмеялась. Это уже был почти флирт. – Читал, перелистывая страницы пинцетом. В комнате с температурным контролем.

– В костюме бактериологической защиты, надеюсь?

– Нет. Просто в перчатках.

Она захихикала, представив себе Нейта в таком виде, и он засмеялся вместе с ней.

– Короче, тебе интересно, что я еще делаю со своей уймой денег помимо покупки комиксов?

– Знаю, что ты много пожертвовал для исследований в области психического здоровья.

– У меня есть… личные мотивы, – сказал он. Видя ее внимание, он пояснил: – Я храню семейные тайны, извини.

Да, он финансировал исследования в области шизофрении, депрессии и биполярных расстройств – это была публичная информация. Если раскрывать личную, все началось с заботы о Джо. Нейт начал направлять деньги, чтобы мама смогла оставить работу и полностью посвятить все время уходу за ним. Потом это выросло в нечто большее. Но он был не готов рассказывать об этом.

И о Диане тоже.

Частная жизнь Нейта оставалась частной.

– Я поняла. – Триш склонила голову набок. – Вот почему по этому поводу нет журналистских материалов. Можно было догадаться.

Он уставился на нее. Да, он ожидал, что Триш собрала немало информации о нем. Но было довольно необычно, что она не хотела разведать больше, не выспрашивала, а просто тактично замолчала. Ему это очень понравилось.

– Спасибо. Итак, ты уже знаешь, что я богат, что не собираюсь чахнуть над деньгами, как Кощей. Так что же я собираюсь делать дальше? Создал благотворительный фонд, купил дом брату, забочусь о… ну, об остальной части семьи. В итоге у меня осталось около миллиарда. Раздаю деньги дальше. Фонд Лонгмайра к настоящему моменту направил на благотворительность четырнадцать миллионов долларов, и, честно говоря, это не сделало в моем бюджете даже маленькой бреши.

Это была правда. Он зарабатывал больше, чем успевал потратить или раздать. Ее запрос на грант в десять тысяч долларов был каплей в море. Он мог добавить в указанную на чеке сумму один или два нуля и все равно не заметить ущерба.

– Это делает тебя счастливым?

Он посмотрел на нее с усмешкой. Счастлив? Он был богат. Долговязый ботаник? Больше нет. Успешный бизнесмен с личным самолетом.

– У меня все в порядке.

– Конечно.

Она взглянула на мужчину сквозь ресницы. Он уставился на нее, и казалось, что между этими взглядами заискрила дуга. Ее глаза были карими, как темный шоколад. В них была искренность, невинность – и черт бы его побрал, если он ошибался! – там было обещание.

Он подался вперед, желая услышать, что она скажет. От этого движения его чашка накренилась, и остатки гранд-мокко оказались на ее коленях.

– Эй! – вскрикнула она, вскакивая на ноги. Темное пятно расползалось по ткани джинсов.

– Ой… Мне так жаль! – пробормотал он, схватил несколько салфеток и протянул их ей. – Вот, держи.

В подобных ситуациях он чувствовал себя ужасно и сейчас был готов провалиться сквозь землю от стыда.

– Мне так жаль, – повторил он. – Я заплачу за химчистку.

Она засмеялась. Промокнула испачканное место салфеткой, расстелила ее на коленях и непринужденно улыбнулась:

– Не волнуйся об этом.

– Но твоя одежда…

– Я привыкла, что на ней появляются пятна. Забудь.

В ее глазах плясали веселые искорки, но при этом она не потешалась над ним. Ничего особенного не случилось, ну разве что возникла забавная ситуация: неуклюжий миллиардер облил ее кофе.

Нейт подумал, что должен ретироваться прежде, чем причинит еще худший ущерб ее одежде или своей гордости.

– Слушай, почему бы тебе не подъехать к моему офису через пару недель? Я попрошу моего помощника начать оформление документов, а потом мы все обсудим более конкретно. – Нейт выудил визитку, на которой было написано «Фонд Лонгмайра», адрес и электронная почта. – И пожалуйста, принеси счет из химчистки. Мне неприятно думать, что я испортил твою… рубашку.