— Трусишка, тебе не стоит так бояться маменьку, — с усмешкой в глазах сказала Веда. Она сейчас стояла подбоченившись и смотрела в упор, при этом переминаясь с пяточек на носочки, и делала так до тех пор, пока Проклятие не схватила ее за плечи и не остановила.

— Она меня пугает, сестра. Я ее боюсь. Ничего не могу с собой поделать. — Сегодня утром мне приснился кошмарный сон — в нем маменька зарезала вас с сестрой как парасят, только там вы были уже взрослыми, а меня... — девочка всхлипнула, — а меня просто сожгли на костре. Я так испугалась когда проснулась. Мама сказала во сне, что меня ждет другая участь, и я почувствовала огонь... понимаешь Веда? — Он жег меня! (всхлипнула)

— Сестренка, это был просто сон. Забудь его. Если ты так боишься трусишка, то можешь пойти со мной. — Веда обняла Проклятие, схватила ее за ручку и увлекла за собой к ручью, чтобы разыскать там Ворожбу.

3

В лесу было спокойно и тихо — даже слишком тихо для этого времени года. Погода стояла по-осеннему хмурая. Многие лиственные деревья уже пожелтели, и только вечнозеленые сосны стояли невозмутимо в своем привычном наряде. Дул легкий ветер. Шуршала листва. С хвойных деревьев сыпались шишки, с иных — каштаны и желуди.

Веда с Проклятием нашли Ворожбу у ручья. Она стояла на пригорке и куда-то смотрела вдаль. Девочки поравнялись с сестрой, чтобы выяснить, в чем же там дело, и тут же увидели светловолосого мальчика. Должно быть, он прибежал из города поиграть в лесу. С виду ухоженный - чистый ребенок, одетый в мешковатую теплую одежду с капюшоном. Дети долго смотрели друг на друга, молчали, не произнося ни звука.

— Вы лесные дочери, так? — первым заговорил мальчишка.

— Не отвечайте ему, маменька будет ругать, — строго сказала Ворожба. Ее голос в полумраке деревьев казался каким-то таинственным, а так как девочки стояли на возвышенности то он и вовсе напоминал эхо.

Сестры создавали впечатление мрачных детей — эдаких дикарят. Парень держался настороже, его колени были слегка согнутыми, будто бы он только наткнулся на них и размышлял об отступлении. Немного погодя он все же выдавил из себя предложение:

— Не бойтесь, я вас не выдам, — смотрел он на них как завороженный. — Давайте поиграем?! У меня есть соломенная лошадка. — Протянул девочкам палку с головой от тряпичной лошади. Белая голова игрушки выглядела слегка потертой.

Первой решилась подойти Проклятие. Она из сестер была самой непослушной и если Веда умела находить неприятности, то Зеленоглазка умудрялась находить их вдвойне. За что частенько получала нагоняй от матери и за что очень ее боялась. Вдобавок к этому Проклятие всегда вела себя странно. Она постоянно о чем-то думала, витала в облаках, ее прекрасные глаза часто застывали на месте, да и манера разговора у нее была особенной. Иногда Рыжик напоминала русалку. Словно была не от мира сего.

— Сестра вернись! Грета будет очень зла, — предупредила Ворожба.

Но Проклятие ее не слушала. Она пристально смотрела на мальчика своими глубокими зелеными глазами. А немного погодя все-таки решилась и приняла от него лошадку, взамен протянув дохлого дятла

— Ух ты-ы-ы, настоящий? — мальчик раскрыл рот от удивления.

— Да, настоящий, — не выражая никаких эмоций, ответила Проклятие. Она продолжала смотреть на него в упор. Складывалось впечатление, что девочка хочет его потрогать, изучить, ощупать — словно проверить, живой ли он или плод детского воображения — фантазия?

— Рыжик, вернись сейчас же! — не унималась сестра.

— Не называй меня Рыжиком, зануда! — возразила Проклятие, не оборачиваясь.

Рядом с Ворожбой безмолвно стояла Веда. Ей было интересно смотреть на городского мальчишку и тоже хотелось ей подойти, но не решалась она... наверно не потому что боялась, скорее в этот раз она решила прислушаться к мнению зануды-сестры.

— Га-а-анс!!! Ганс, где ты?! — послышался мужицкий крик издалека.

— Это мой отец, — улыбнулся мальчик.

— Если про нас расскажешь, мы тебя убьем, — пригрозила Проклятие, не отводя от него взгляда. — А сейчас уходи! — Девочка толкнула его в плечо, давая понять, что он больше не может оставаться с ними.

— Хорошо... Я никому о вас не расскажу. Могу я вас снова увидеть здесь? — Ганс с надеждой посмотрел через плечо, слегка прищурив глаз.

— Нет, — ответила, до этого молчавшая Веда. Ее серый взгляд был холоднее ночи.

— Мать запрещает нам играть с городскими детьми. Так что убирайся из нашего леса, — добавила хмурая Ворожба. У нее всегда был прескверный характер.

На этом дети распрощались.

Проклятие еще долго смотрела вслед убегающему мальчишке.

Девочки все свое время проводили в лесу одни, так что увидеть других детей для них было настоящим чудом.

— Правда он милый? — Рыжик нежно обняла лошадку переминая детскими пальчиками у основания головы, но ее холодное прекрасное личико не изменилось. Обычно в таких случаях дети улыбались, но только не Проклятие.

— Ничего милого в этом вонючем мальчишке нет, — с равнодушием и отвращением ответила Ворожба, а затем сплюнула наземь.

— Сестры, нам пора возвращаться. Пока Грета ничего не узнала, — забеспокоилась Веда. — Ей-то вороны мигом доложат.

В глазах Проклятия блеснула искра заинтересованности. Она спросила не сдерживая любопытства и даже немного улыбнулась, но эта улыбка была похожа на улыбку хищника, готов поклясться что в этот момент ее зеленые глаза осветились:

— Когда она нас научит говорить с птицами? — Проклятие, любовалась новой игрушкой, словно какой-то драгоценностью. Она бережно обняла ее и представила, как будет катать своих кукол вокруг поместья. Или скакать самой между ветвистых лип.

— Скоро, — ответила Веда. — Скоро наши жизни изменятся.

— Бежим! — скомандовала Ворожба, и девочки вместе побежали домой.

4

Но возвращение было нерадостным.

— Где ты это взяла?! — Грета схватила Проклятие за руку и грубо вырвала игрушечную лошадку. Она швырнула ее в печь, а затем звонко ударила по щеке виноватую дочь.

В воздухе запахло жжеными тряпками.

— Простите маменька, — сквозь слезы оправдывалась Рыжик.

Другие сестры стояли, потупив глаза.

— Я велела тебе перебрать горох, но раз ты такая самостоятельная, то вместо этого будешь на нем стоять! До самой ночи! Марш!

Рыжик послушно пошла в кладовую, прижав обе руки по швам, зачерпнула из мешка ковш гороха, высыпала в угол и встала на него коленями. Горошины тотчас впились в нежную кожу чашечек. Из чулана послышались ее жалобные всхлипы.

— А вы живо принимайтесь за уборку! И если я еще раз узнаю, что вы общались с городскими детьми, то увидите мою злобу. — Грета ругалась, все время повышая интонацию голоса. Если старуха расходилась, то даже дом съеживался от страха.

— Вы должны избегать людей всеми силами! Они вам не друзья!!! — кричала старуха, так, что мыши прижимали хвосты под полами. — Они наши враги! Есть только я и сестры! Еще есть звери да птицы! Это все с кем вам дозволенно общаться. Ясно?!

— Да маменька, прости нас, — в один голос ответили две сестры, опасаясь расправы. Строгий нрав мачехи не давал девочкам спуску ни на минуту. Они жили в большом двухэтажном каменном поместье, больше походившем на маленький форт из-за четырех декоративных башенок по углам черепично-оранжевой треугольной крыши. Точнее оранжевой она была раньше — сейчас же ее покрывал зеленоватый мох — от частых дождей в лесу было влажно.

Снаружи все здание было обмазано бетоном. Каменные окна имели деревянные ставни обитые железом. Здание снаружи было славно защищено от пожара, поэтому факелы разъяренных крестьян в случае чего, дому ведьмы были не страшны. Чего нельзя было сказать о самом лесе. Но дурная слава колдуньи служила надежной охраной.

Грета как-то рассказывала девочкам, что спустилась в лес с северных гор. Будто там за горами есть другая земля — королевство Вария. Но она ничего о нем не рассказывала. Зато рассказала, что раньше в этом доме обитали бандиты и что теперь они кормят червей в сырой земле. Грета была очень могущественной. Даже девочки не знали, сколько ей лет.