– У него был шрам через все лицо, – напомнил Игорь, все-таки сумев проигнорировать насмешку мутанта.

В тот же миг морду нео перекосила гримаса злобы и обиды, а сам он содрогнулся всем своим громадным обожженным телом.

– Шрам… – прорычал мутант тихо.

– Это он тебя так? – догадался Игорь.

Понять было немудрено – вряд ли был иной дружинник, который мог бы прижать к стенке прожженного в Красном Поле неандертальца. Тем более что к тому моменту, как на улицу выползла громадная стальная туша «Спайдера», от кремлевского отряда остались лишь жалкие крохи в лице трех дружинников и их доблестного предводителя.

Но сам мутант не желал этого признавать. То ли поражение от человека так задело гордыню урода, то ли болтать с ненавистным кремлевским разведчиком нео попросту надоело, но он надменно задрал квадратный подбородок и демонстративно отвернулся.

Как разговорить упертого пленника? Один из методов – угроза смерти. Но сейчас она не к месту, ведь нео умрет в любом случае, это лишь вопрос времени. Обещать ускорить процесс – все равно, что проявить милосердие, ведь быстрая смерть куда лучше медленного и мучительного конца от многочисленных ран.

Но вот усилить его страдания, заставить ублюдка мечтать о гибели – этот способ, пожалуй, может сработать.

Игорь резко встал с корточек, сделал два быстрых шага и подобрал меч. Он оказался весьма тяжел, но дружинник и не с такими имел дело на многочисленных тренировках в юнакском корпусе. С мечом в руке он подступил к нео вплотную и вонзил клинок ему прямо под левую ключицу. Первые пару мгновений мутант ошалело смотрел на торчащий из плеча меч, а потом выпучил глаза и заорал, содрогаясь всем телом.

– У-у-у… убью-ю-ю… – проревел он из последних сил.

– Не убьешь. Говори, что тут случилось? – процедил Игорь, с трудом удерживая меч в ране. – Где дружинник со шрамом? И где груз? И твои лохматые дружки?

– Убери… – сдавшись, взмолился мутант. – Скажу…

Дружинник еще пару секунд выждал, для убедительности, а потом резко выдернул клинок из раны. Нео взвыл, словно дикая крысособака. Наверное, больше всего на свете он мечтал зажать дыру в плече ладонью, но сил на это не было. Скуля от боли, мутант сполз вниз по стене и остался бессильно лежать у ног хмурого дружинника.

– Говори, – повторил Игорь угрюмо.

– Твой Шрам… – сквозь шумные и частые вздохи выдавил мутант. – Это он… Сволочь… Меня так…

Каждое слово теперь давалось нео с великим трудом. Похоже, что Игорь немного переусердствовал с атакой на мута, и без того слишком слабого, чтобы сопротивляться.

– Эй-эй! – воскликнул дружинник, снова опускаясь на корточки рядом с дрожащим нео. – Ты это… рассказывай, пока не помер…

– Нечего тут… рассказывать… – пробормотал мутант.

В следующий миг взгляд его остекленел. Игорь уставился на бездыханное тело нео, глупо хлопая глазами. Потом медленно, будто боясь, что мутант придет в себя и тяпнет его за пальцы, протянул руку к могучей шее ублюдка. Проверил пульс.

Тишина.

Умер.

Игорь тихо выругался и закрыл лицо рукой. Похоже, что единственная ниточка, способная привести его к брату, оборвалась, не успев начаться. Он был один в двух десятках километров от кремлевских стен, без собратьев, без груза, без верного скакуна. Единственное, что осталось у Игоря – это трофейный меч, доставшийся ему от почившего здоровяка-нео, и надежда на то, что Захар до сих пор находится где-то поблизости.

«А, может, он в Кремль отправился? – подумал дружинник, рассеянно глядя на труп лохматого громилы, лежащий на полу перед ним. – Чего ему, в самом деле, сидеть тут, среди развалин? Ждать, что нео одумаются и вернут груз? Или что названый брат Игорек выберется из руин? Чушь и бред!»

Захар был прагматичен донельзя, и в условиях современного мира такой подход вполне имел право на жизнь. Да что там – только с таким подходом и можно было выжить в московской Зоне, где смерть поджидала на каждом шагу. Это не значило, что человек человеку волк. Просто теперь интересы коллектива стояли выше интересов каждого отдельного взятого обитателя крепости. То есть, грубо говоря, дружинник уже не был хозяином самому себе – он был важной боевой единицей, без которой Кремлю в будущем придется туго. Именно поэтому Захар, коль он выжил, не стал бы бродить среди развалин и кричать «Ау!».

И Игорь бы, наверное, не бродил – если бы речь шла не о его побратиме, перед которым у него, на минуточку, с самого детства был Долг Жизни.

Дружинник поднял с пола трофейный меч и побрел к выходу из комнаты. Здравый смысл буквально умолял двигаться в сторону Кремля, но Игорь решил прежде все-таки обследовать ближайшие развалины. Пусть шансы найти Захара или другого выжившего дружинника ничтожно малы, но он должен хотя бы попытаться. Идти в одиночку через всю московскую Зону – то еще удовольствие, куда проще, когда рядом есть второй, страхующий и готовый прикрыть тебе спину в случае новой стычки с нео или другими тварями, которых в нынешней столице хватает с лихвой.

Снаружи по-прежнему не было ни души. Озираясь по сторонам, Игорь побрел меж кровавых пятен и ошметков плоти в направлении Кремля. Меч покойного нео он держал в правой руке, готовый пустить его в ход при первом намеке на опасность. Гнетущая тишина выводила из себя, но она все равно была куда лучше, чем металлический скрежет несмазанных шарниров, возвещающий о приближении зловредного людоеда-био.

Что пугало больше всего, так это отсутствие какой-либо ясности. Проклятый нео, как назло, не успел рассказать, что стало со злополучным «Шрамом», чьи раны угробили здоровяка. Запекшаяся на клинке кровь тоже не отвечала на этот вопрос: вряд ли она принадлежала десятнику, ведь еще до стычки с Игоревым побратимом от этого меча погиб не один дружинник.

«Пожалуй, для успокоения совести осмотрю ближайшие здания, – решил разведчик, – и, если его нигде нет, значит, буду считать, что он, живехонький, уже на полпути домой…»

Думать о том, что где-то поблизости лежит труп его побратима, не хотелось. И без того немало друзей полегло – тот же Матвей, Ярослав и остальные… И пусть Захару они были ближе (с большинством погибших сегодня воинов он родился в один год), Игорь все равно успел порядком к ним прикипеть. Да и вне зависимости от привязанностей это была ужасная потеря для всего Кремля.

На подходе к очередному заброшенному зданию Игорю вдруг почудились голоса. Замерев, он весь обратился в слух. Нет, не померещилось. Правда, голос показался незнакомым, но слышимость была не ахти, и потому разведчик не стал спешить с выводами. На цыпочках подойдя к дверному проему, Игорь остановился в нерешительности. Вполне возможно, говоривший был вовсе не кремлевским дружинником, а нео, который избежал смерти в «спайдерской» пасти и еще не успел сбежать с поля боя. Причем, само собой разумеется, что говорит он не с полуразрушенной стеной, а с приятелем – то есть врагов в помещении как минимум двое.

«Надо подобраться ближе, – подумал Игорь, поудобней перехватывая меч. – Чтобы слова можно было разобрать. А то вдруг там действительно кто-то из наших? Шансов мало, но…»

На полусогнутых, пружиня на каждом шаге и морально готовя себя к возможному бою, Игорь пересек порог и пошел на звук голоса. Пока брел, к первому присоединился второй, отдаленно похожий на голос Ростика – такой же низкий и густой.

«Может, все же наши?» – с надеждой подумал дружинник.

Судя по всему, собеседники находились прямо за стеной, но говорили тихо, видно, не желая привлекать к себе внимание посторонних. Впрочем, в этом они не особо-то преуспели, если Игорь, даже находясь снаружи, понял, что внутри кто-то есть.

Стена практически закончилась, и он прижался к ней спиной и попытался восстановить сбившееся от волнения дыхание. Там, в комнате, практически с одинаковой долей вероятности могли быть друзья и враги. И, прежде чем войти, он хотел убедиться, что его не встретят обнаженными клинками мечей. Поэтому снова весь обратился в слух – благо, расстояние было достаточное, чтобы Игорь расслышал: