Дружинник закусил нижнюю губу. Он всегда так делал, разволновавшись.

Игорь не раз и не два слышал мнение, что смерть дружинника есть не наказание, а, напротив, избавление, ведь для любого нормального человека жизнь в нынешнем мире – натуральная мука. То есть московская Зона – это что-то вроде ада на Земле, а после смерти все, кто в этом ужасе пожил, отправляются в рай. И если раньше Игорь считал эти домыслы беспочвенными и даже глупыми, то теперь, в первый же свой рейд сполна хлебнув горя, он уже всерьез задумался – а, может, так оно все и есть?

«Перед смертью, говорят, всегда на философию пробивает…» – подумал он, рассеянно глядя на широкую спину нео, идущего перед ним.

Можно, конечно, сыграть в героя и наброситься на этого верзилу, передавить ему шею веревкой, которой связаны руки, и держать, пока не испустит дух или другие в сторону не оттянут. Но толку от этого «подвига» никакого: один убитый мутант никак не облегчит жизнь Кремлю, да и стае нео такая потеря особых хлопот не доставит. Погибнет один мут, народится десяток новых. Так было и так будет, просто дружинники об этом стараются лишний раз не задумываться, иначе всякая борьба потеряла бы смысл.

«Идем, как шли, и будь, что будет», – решил Игорь.

Еще полквартала осталось позади, когда направляющий вдруг вскинул руку. Процессия нехотя остановилась. Игорь вытянул шею, пытаясь рассмотреть, чем вызвана остановка, но ничего не увидел.

– Чего там? – пророкотал вожак, подходя к направляющему.

– Крысособаки, Таррк.

– И что? – искренне удивился предводитель.

– Охотиться надо, – подал голос Руф.

Таррк тут же с ненавистью уставился на обжору. Судя по всему, даже тупоумный вожак начинал подозревать в нем конкурента.

– Все хотят жрать, – продолжил Руф, как ни в чем не бывало. – Хомо ты не хочешь жрать. Надо другое мясо.

Предводитель некоторое время молчал – видимо, усиленно соображал, что в его случае было совсем не просто.

– Хорошо, – наконец выдавил Таррк. – Охотьтесь.

Нео одобрительно загалдели: мол, вожак-то молодцом, заботится! И только Руф смотрел на новоиспеченного предводителя с прежней неприязнью. Нет, борьба за амулет совершенно точно будет жаркой! И еще неизвестно, кто из нее выйдет победителем. Пусть у Таррка преимущество в росте и меч покойного Морха, но обжоре вполне может хватить ума нанести удар исподтишка…

– Стрелки! – зычно воскликнул Руф, оглянувшись к собратьям. – За мной!

От толпы отделились трое мутантов с арбалетами. В одном из них Игорь без труда узнал Бурта, того самого здоровяка, что взял его в плен. Поймав взгляд дружинника, арбалетчик смерил хомо презрительным взором, сплюнул себе под ноги и повернулся к Руфу. Нео немного рассредоточились, и Игорь увидел, как четыре лохматые спины шустро удаляются от их временного «лагеря». Увидел он так же крысособак, из-за которых и устроили этот незапланированный привал: шесть тварей ковыряли труп почившего бродяги, то ли ворма, то ли осма, отсюда было не разглядеть. Руф отправил двух арбалетчиков в обход здания, чтоб окружить ни о чем не подозревающих «падальщиков». Таррк же, горделиво подбоченившись, наблюдал за перемещениями стрелков с видом опытнейшего знатока, который курирует подрастающее поколение охотников. Выглядело это глупо и даже смешно, но Игорю было не до улыбок.

Тем временем Руф и оставшийся при нем арбалетчик неспешно двигались в направлении «пастбища» крысособак. Вот из-за угла показались отправленные вперед стрелки, и Игорь невольно напрягся, предчувствуя, что развязка близка. В отличие от большинства обитателей московской Зоны, крысособаки вызывали у дружинника искреннее сочувствие. И хотя крупная стая могла доставить немало хлопот любому путнику, в подавляющем большинстве случаев четвероногие муты становились жертвой монстров покрупней.

Руф поднял руку, привлекая внимание сородичей, и Игорь невольно подивился такой организованности в действиях нео. До этого дня дружинник искренне верил, что они умеют только размахивать дубинами, а противников берут только превосходящим числом. Но, как выяснилось теперь, нео было вполне по силам и засаду организовать, и взять пасущуюся дичь в клещи, а это все-таки несколько другой уровень. Уж точно посложнее, чем дубиной орудовать и тупо идти на убой.

А вот крысособаки вели себя точно так, как о них рассказывали все без исключения: пировали себе на останках покойного незнакомца, радостные уже от того, что нашли столь лакомый кусок среди недружелюбных развалин города. Жаль, что радоваться им осталось недолго.

Рука прожорливого Руфа опустилась, и три стрелы практически одновременно устремились к четвероногим бродягам. Каждый снаряд нашел цель, и половина крысособак замертво рухнула на землю. Оставшиеся трое моментально бросились врассыпную, надеясь, что их избежит печальная участь погибших сородичей. Но нео не собирались упускать дичь.

Вот одна из улепетывающих тварей завалилась на бок и подкатилась к ногам нео. Из ее правого глаза торчала рукоять метательного ножа, ловко отправленного в цель одним из арбалетчиков. Вторая крысособака сдуру полетела прямо на Руфа – надеялась, видимо, проскочить мимо него, но нео с размаху обрушил ей на голову дубину, буквально размозжив собачий череп.

А вот последняя, казалось, все же уйдет – по крайней мере, нож, которым ее попытались достать, разминулся с ее ушастой головой на считаные сантиметры. Однако, как выяснилось моментом позже, выжить никому из той стаи было не суждено: пока другие развлекались, швыряя в убегающую тварь что попало, Бурт шустро перезарядил арбалет и, прицелившись, пустил стрелу по высокой траектории. Игорь до последнего надеялся, что снаряд разминется с целью… но снаряд вонзился крысособаке в загривок, и пес, оступившись, докатился до ближайшего валуна, незнамо как очутившегося посреди улицы, и там замер.

«Надо же, до чего меткий выстрел! – подумал дружинник, уважительно глядя на Бурта. – Хорошо, что я тогда не побежал, иначе б валяться мне на земле со стрелой между лопаток!..»

Арбалетчики во главе с Руфом не спеша собрали все туши убитых крысособак и вернулись к отряду.

– Свежее мясо, – осклабившись, сказал Таррк. – Хорошо.

– Крысособаки – хорошо, – заметил Руф, с помощью ножа вырезая стрелу из туши мертвой псины: не пропадать же добру!

Его плотоядный взгляд отыскал в толпе Игоря.

– Но хомо – еще лучше.

– Хомо – нельзя! Я сказал! – разозлился Таррк. – Хомо отдаст амулет, и мы отпустим хомо. У нас уговор.

– Отпустить хомо… – нарочно смакуя каждое слово, повторил Руф и презрительно фыркнул. – Глупо, Таррк. Глупо.

Вожак оставил шпильку соперника без внимания, и конфликт умер в зародыше.

– Привал! Едим! – зычно воскликнул новоиспеченный предводитель.

И нео радостно загалдели, предвкушая сытный ужин.

Они расположились на первом этаже длинного здания, габаритами схожего с биороботом «Титан В4»: чрезвычайно высокий (Игорь насчитал пять этажей) и еще более длинный (метров пятьдесят, не меньше) дом с выбитыми окнами. Явно оголодавшие, нео живо развели костерок и освежевали тушки убитых крысособак. Можно было, конечно же, сделать это и на улице, но пламя, дым и запах жареного мяса наверняка привлекли бы внимание других, более крупных хищников, которые с радостью слопали бы не только четвероногих псин, но и самих охотников. Шустро нанизав тушки на куски арматуры, нео поднесли их к огню.

– Хомо, будешь мясо? – спросил Бурт.

Игорь от такого радушия даже слегка опешил. Не думал он, что муты станут потчевать его дичью: шесть крысособак разделить на дюжину нео и без того весьма проблематично, куда там лишний рот кормить.

– Мясо на хомо переводить? – возмутился Руф. – Я против!

– Хомо может сдохнуть, – философски заметил Бурт. – Без мяса. Амулет тогда не найдем.

Заслышав про амулет, Таррк оторвался от трапезы и, окинув Игоря задумчивым взглядом, велел:

– Дай хомо мяса, Бурт. Только мало мяса дай!

– Много и нет, – понимающе кивнул арбалетчик, отрывая от своей порции весьма скромный кусок и протягивая его Игорю.