— Можно подождать следующего рейса, но это будет очень не скоро.

— Почему?

— «Альбатрос» ставят в док. Ремонт, вероятно, сильно затянется.

— А вас не могут перевести на другой корабль, который ходит за границу?

— Все бывает. Но на это рассчитывать глупо. Можно прождать полгода.

— Это слишком много. — Мистер Дей покачал головой. — Деньги должны быть в обороте.

— Приезжайте еще раз месяца через два, тогда наверняка все будет о’кэй.

Мистер Дей насторожился.

— Два месяца? Вы говорите, два месяца? Только тогда у вас окажутся деньги?

— Нет, просто они могут поступать частями. Так уже случалось.

— Мне все это порядком не нравится.

— Мне тоже.

— Слушайте, оставьте, ради бога, этот ваш идиотский шутовской тон! — не выдержал мистер Дей.

— Хорошо, оставил. Я думал, вам так будет легче.

— Сдается мне, вы просто хотите меня успокоить, а в действительности все не так уж радужно.

— Обыкновенная задержка в передаче товара и денег. Зачем мне перед вами разыгрывать комедию?

Мистер Дей, кажется, немного успокоился. Он думал. Фастов разглядывал магнитофон.

— Вы говорите, деньги будут поступать частями? — спросил наконец мистер Дей.

— Возможно.

— Большими?

— Может, по пять, может, по десять тысяч. Трудно сказать точно.

— Гм, гм… Тогда вот что… Вы ведь ездите в Москву?

— Иногда.

— У вас будет много свободного времени, так что это не проблема. А дорога за мой счет.

— Да, но при чем здесь Москва?

— Я вам дам телефон одного молодого человека. У него часто собираются компании, к нему можно звонить и заходить, не опасаясь привлечь внимание.

— А не наоборот?

Мистер Дей зажмурился, словно от яркой вспышки.

— Пожалуй, наоборот, пожалуй… Видите, вы можете говорить совсем по-иному. — И он опять задумался, а потом сказал, отвечая своим мыслям: — Другие варианты еще хуже. Все-таки остановимся на Ричарде.

— Что за Ричард? Мне ведь, понимаете, не со всеми удобно встречаться.

— Он русский, советский, — поспешил успокоить мистер Дей, доставая блокнот и ручку. Он написал имя, фамилию и номер телефона, вырвал листок и хотел отдать его Фастову, но передумал.

— Нет, лучше запишите своей рукой. У вас есть на чем?

Фастов, в свою очередь, достал блокнот и ручку из ящичка на приборной панели автомобиля.

— Пишите: Ричард Славский. — Мистер Дей продиктовал семизначный московский телефон. Листок из своего блокнота разорвал и обрывки сунул в карман брюк.

— И что я ему должен сказать? Что привез деньги? — съязвил Фастов. — Это у вас, наверное, от жары.

— Вы опять за свое, — укоризненно заметил мистер Дей. — Скажите, что телефон вам дал человек по фамилии Дей, канадец. И назначите свидание. Не у него дома, как вы сами подсказали.

— Это что, ваш псевдоним? Вас так теперь зовут?

— Нет, пусть это будет паролем. Я его предупрежу.

— Расписку с него брать?

— Зачем же? Мы с вами друг с друга расписок не требуем.

— Посторонний человек?

— Не совсем.

— Ну, вам виднее. Не пора ли расставаться? Смеркается. Вас, наверное, ждут.

— Гид беспокоится, конечно.

Фастов завел мотор, развернул машину.

— Вы в какой гостинице?

— «Черное море».

— Где вас высадить?

— Не у подъезда, разумеется, но где-нибудь поближе. — И, не меняя безмятежного тона, мистер Дей сказал страшные, как он думал, для Фастова слова: — Не забывайте, Юрий Георгиевич, ваша амстердамская история хранится в тайне, но ведь она может и всплыть.

Фастов молчал, не зная, что ответить.

Мистер Дей покинул машину у железнодорожного вокзала. Простились они, пожелав друг другу удачи. Мистер Дей сказал на прощание:

— Не исключено, что я скоро опять приеду. Тогда увидимся.

— Так, может, проще дождаться вас?

— Нет, нет, делайте как договорились.

Сысоев ждал Фастова у кафе «Астра». Выслушивать показания Фастова о его беседе с мистером Деем не было необходимости: потайной магнитофон в машине все-таки имелся. Сысоев извлек его, забрал и тот магнитофон, что был подарен, отвез Фастова в тюрьму, велел письменно изложить весь ход встречи и разговора, поставил машину в гараж Фастова и на попутной добрался до управления.

Генерал Басков еще утром говорил с Москвой, попросил навести кое-какие справки и обещал вечером дать подробное сообщение обо всем новом, что станет известно касательно попавшего в поле зрения контрразведки иностранного туриста мистера Дея. Басков ожидал вестей от Сысоева с вполне понятным нетерпением.

Вечернее совещание проходило в том же составе, что и утреннее.

Сначала дважды прослушали магнитофонную ленту, потом началось обсуждение.

— Борис Николаевич, так кто же он, этот Скеенс-Дей? — спросил Басков.

— На простого курьера непохож.

— А приезжал за деньгами как курьер?

— Может, это не самое главное, хотя деньги немалые.

— А если главная цель — Храмов? — вставил слово Краснов.

Генерал посмотрел на него.

— Игорь Иванович, но это уже прямо противоположно первой версии.

Сысоев поддержал Краснова, но в своей особой манере. Он задал неожиданный вопрос:

— А если Скеенс специально Галину Храмову попросил себе в гиды?

Краснов благодарно взглянул на Сысоева, но генерал, перехватив этот взгляд, сказал с улыбкой:

— Не одним вам этот вопрос в голову пришел. Уже проверено. Да, мистер Дей гида себе выбрал сам. Но это лишь потому, что он уже приезжал в Советский Союз год назад и гидом у него была Храмова. Но в тот раз он ее не выбирал — взял, кого «Интурист» назначил. Так что это все же случайность.

Сысоев не сдавался:

— Тогда была случайность, а теперь, может, нет. Может, он узнал о таком удобном совпадении, и дай, думает, я все так незаметно подведу, что не сам Храмова разыскивать буду, а она меня с ним познакомит? Житейское дело.

— Вы хотите сказать, что у Дея имелся адрес Храмова, что у него была запланирована встреча? — уточнил генерал.

— Да.

— Может быть, поговорить об этом с Храмовой и нечего гадать? — мрачновато сказал лейтенант Прилепский, помощник Сысоева.

Сысоев даже головой покрутил, но возразил с обычным добродушием:

— Какая же польза? Если он незаметно подводил, значит, она ничего и не заметила.

— Тоже верно, — неохотно согласился Прилепский.

— А сама Галина Храмова… — начал Краснов и осекся.

— А что Храмова? — повернулся к нему Сысоев. — Она выбирала Дея? Это же роман-газета получается.

— Она его не выбирала, — вмешался Басков. — Не будем накручивать в связи с Храмовой замысловатые сюжеты. С нею все ясно. Тоже проверено. Не та личность.

— Все-таки дядя и племянница, — сказал Прилепский.

— Они не поддерживают между собой никаких отношений, — ответил Басков.

— Так что же нам остается? — спросил Сысоев. — Все между пальцами ушло.

— Зачем же вы так? — Басков откинулся на спинку кресла. — Подзадориваете?

— Нет, правда, Анатолий Иванович. На руках у нас остается один Храмов.

— И Фастов.

— Фастов — это на будущее. А сейчас, сейчас?

— За Храмовым надо смотреть построже, — сказал Басков, меняя тон почтя на официальный. — Краснов с этим справится. Только не пугать. — Он сделал паузу. — С Фастовым мы начали хорошо. Дальше разворачивать будем вместе с Москвой. Центр очень заинтересовался.

— Пощупать бы этого Сукинса-Дея как следует! — мечтательно проговорил Сысоев.

— Сукинс через три дня вылетает из страны. Билет заказан на Вену.

— А жаль!

— Всем жаль. Но мы ведь ленту слышали — он может и сам вернуться. А нет — надо ему в этом помочь. — Генерал посмотрел на стенные часы. — Ну, Краснов, тебе скоро его провожать, а остальным спать пора…

Краснов действительно провожал мистера Дея в аэропорту, издали, конечно. А из аэропорта поехал домой.

В то время когда Краснов, кинув голову на подушку, провалился в мертвый сон, в тюремной камере на своей не слишком мягкой постели Фастов перевернулся с боку на бок в сотый или двухсотый раз. Встреча со Скеенсом подняла со дна души улегшуюся было муть, и он вспоминал недавнее прошлое. И стонал иногда тихо и мучительно.