Увидев меня в школе, Синди и Крис спросили о моем внешнем виде, но я ответила, что–то невнятное и закрыла тему.

После занятий я не спеша шла к стоянке мимо кафетерия вся в своих мыслях, никого не замечая. Машины к этому времени уже стали выезжать, как вдруг я услышала за спиной вопль женщины и увидела бегущего мимо меня мальчугана лет двух. Он несся прямо под колеса выезжающей машины, водитель которой при всем его желании не успел бы ничего сделать.

Это все пролетело за секунду, и времени на раздумья не было. Я бросилась на дорогу, схватила ребенка и вылетела с другой стороны между еще стоящих машин.

И тут я повернула мальчишку к себе лицом, посмотреть, цел ли он (в такой момент я совершенно не рассчитывала силу и могла сама навредить малышу). Картина, открывшаяся мне, ввела меня в оцепенение и ужас. На меня смотрело до боли знакомое лицо, но тот мальчик умер. Во мне мгновенно вспыхнули все мои болезненные воспоминания.

Увидев этого мальчика, так сильно похожего на него, слезы из глаз хлынули нескончаемым потоком. Я как во сне отдала ребенка, подбежавшей матери и, не видя никого и ничего, побежала прочь. Я буквально запрыгнула в машину. Меня всю трясло и колотило, руки тряслись неимоверно. Я никак не могла попасть в замок зажигания. Когда машина, наконец, завелась, и я подняла глаза на дорогу, я увидела сквозь пелену слез и собственных всхлипываний среди моря лиц абсолютно шокированное и обескураженное лицо Габриеля Турнена. Но на тот момент у меня было только одно желание — сбежать отсюда и как можно дальше. Я рванула с места с душераздирающими звуками, исходившими от мотора, но и это меня не остановило.

Я ехала, а перед глазами стояло лицо этого малыша. Я даже не помню, как доехала до дома, но остановившись, я не вышла из машины, а продолжала плакать до глубокой ночи. Отец, кстати меня не трогал, потому что в этот день я всегда реву в три ручья.

Наплакавшись вдоволь, я поднялась в свою спальню и, упав на кровать, уснула прямо в одежде.

Проснувшись утром, я приняла решение больше об этом не вспоминать.

Конечно, этому не суждено было сбыться и большая часть моих знакомых стали меня допытывать.

— Что вчера такое случилось? Почему ты расплакалась и убежала, ничего никому ни сказав? И зачем ты пихнула малыша матери с такой силой, что она чуть не упала? — полился поток расспросов из Синди. А я даже толком и не помню, как отдала ребенка, а оказывается вот как!

— Синди, я просто очень сильно испугалась, вот и все! — ответила я с напущенным спокойствием.

— Да, конечно было страшно, но ты сама бросилась под машину! — как всегда неверно истолковала мои слова Синди.

— Я испугалась не за себя, а за мальчика. С ним все в порядке?

— Да. На нем даже царапин не было.

— Вот и прекрасно и давай мы закроем тему. Я перенервничала!!!

Хорошо, хоть с ребенком все хорошо. Мне сразу стало легче, и мы пошли на занятия.

В целом день прошел нормально, только вот Турнен все время смотрел на меня и хмурился. Меня это ужасно раздражало и даже захотелось подойти к нему и наорать. Но я во время взяла себя в руки и решила, что пока мне переживаний достаточно и прибавлять новые не к чему.

За ленчем я все же заметила, что он слегка улыбается, хотя и не смотрит в мою сторону. Но на душе почему–то стало приятно и спокойно.

Когда я зашла в класс, он уже сидел за партой, и неожиданно для себя я сказала ему «привет». Но он лишь ошарашено на меня глянул, ничего не ответив, и в воздухе опять повисла напряженность. Хорошо была проверочная работа, и весь урок мы были заняты, хотя я и сделала ее быстро, я помогала Эшу. Кстати, он пополнил ряды моих поклонников. И чего спрашивается, они во мне нашли? Обычная девушка (для них), а они липнут как мухи на мед!

Но после звонка, когда я собирала свои вещи, Габриель решил поговорить.

— Вира? — Ну почему этот голос так много для меня значит, ведь я знаю его совсем недавно! И мы избегаем друг друга.

Медленно, будто нехотя, а точнее шокировано я повернулась. Стыдно признаться, но прекрасное лицо притягивало меня, как магнит. Думаю, вид у меня был настороженный, а вот что чувствовал он, сказать трудно.

— Ты снова со мной разговариваешь? — нервно спросила я, хотя решила держать себя в руках.

Он пытался сдержать улыбку.

— Ну, не совсем…

Чтобы немного успокоиться, я зажмурилась и сделала глубокий вдох.

— Тогда чего же ты хочешь? — спросила я. Удивительно, но закрыв глаза, оказалось проще контролировать свои мысли.

— Прости, — сокрушенно проговорил он. — Знаю, что веду себя грубо, однако так лучше. Нам нельзя быть друзьями. Поверь мне.

Наконец я решилась посмотреть на Габриеля. Его лицо было очень серьезным.

Мои глаза презрительно сузились. Эта фраза подняла бурю эмоций во мне.

— Жаль, что это не пришло тебе в голову раньше, — съязвила я. — Тогда не пришлось бы ни чем жалеть.

— Жалеть? — Похоже, это слово и мой резкий тон застали его врасплох. — О чем жалеть?

— Что меня не переехал тот дурацкий фургон. Он застыл в недоумении, а когда заговорил, мне казалось, что язык едва его слушается.

— Думаешь, я жалею, что спас тебе жизнь?

— Не думаю, а знаю!

— Ничего ты не знаешь! — разозлился Турнен.

Я резко отвернулась, чтобы сдержаться и не высказать ему все, что накипело. Собрав учебники, я бросилась вон из класса.

Голова шла кругом от того, что он сказал мне. Почему нам лучше не быть друзьями?

Желудок сжался — я поняла, что имел в виду Турнен. Он наверняка знал, как сильно я им увлечена, и предпочитал держаться подальше. Габриель даже дружить не хотел, потому что я совершенно его не интересую.

Я совершенно его не интересую… На глаза навернулись слезы — вот те раз!

Я ведь серость, посредственность и неудачница, а он… Такой красивый, умный, проницательный и может так быстро приходить на помощь ненавистным ему девушкам!

Кстати, мама не считает меня неудачницей. Она говорит, что пережить столько гадости и выйти с гордо поднятой головой может только настоящий счастливчик и очень сильный духом человек. Как всегда наши мнения разошлись.

Ну и ладно! Оставлю его в покое! Перетерплю год в этой глуши, а потом…уеду!

Через неделю наша теплая компания собралась в город на фильм, и пригласили меня. Разговор конечно происходил в кафетерии.

— Вира, ты идешь с нами? — спросил Крис, глядя мне в глаза, будто приглашал на свидание.

— Смотря, какой фильм! — ответила я, краем глаза наблюдая за Турненом.

— «Ванхельсинг»! Это про вампиров. Уж не знаю, чем этим мальчишкам они нравятся, но я иду за компанию. Не сидеть же в выходные дома! — недовольно ответила Синди. Знаю я зачем она идет.

— Не знаю. Я не фанатка такой гадости! Вот на «Люди Х» я бы сходила!

— Но это та же фантастика! — уговаривал Крис.

— Не совсем. Это ближе к реальности. А фильмы про вампиров — это ужасы!

— То есть ты веришь в существование людей со сверхъестественными способностями? — подсмеиваясь, проговорил Йорк.

— Да! Верю! Кстати, вампиры, скорее всего тоже существуют — это вполне логично.

— И в чем же логика? — продолжая смеяться, спросил Йорк.

— В природе все так устроено, что одно и тоже живое существо может быть и охотником и жертвой. Пищевая цепочка. Почему мы можем питаться животными, а нами никто не может? Другое дело, что ни одно животное против нас не может ничего предпринять — нет оружия. А вот если бы люди точно знали и верили в таких существ как вампиры, они бы придумали против них оружие и развернули войну. Но проблема в том, что у каждого охотника есть преимущества перед своей жертвой. И им так удобнее, — в этот момент я снова взглянула на Турнена. Он напрягся, застыл как статуя, искоса глядя на меня, лицо настороженное, только жевалки ходят, каждая мышца на руках стала отчетливо видима. Меня прямо обдало волной неприязни, исходившей от него. Я тут же отвернулась. Сделала глубокий вдох и продолжила разговор. Хорошо, что никто из моих собеседников не заметил моего испуга.