Четыре года не прошли без толку. Если секс был запрещён, то прелюдии были разрешены, и этим мы пользовались во всех красках. Даже не задумываясь, я притянул их за бедра и уставился на два подрагивающих члена. Ну поцеловал я первого Грима, значит, первый минет достается Роли.

Аккуратно, чтобы не задеть своими клыками нежную плоть, вбираю в себя головку его члена и начинаю его очень медленно и с удовольствием посасывать, изредка выпуская его изо рта, облизывать весь его ствол по длине.

По телу то и дело проходят мурашки, потому что моё тело тоже не остаётся без внимания, и уже через несколько секунд меня отрывают от одного члена и приставляют к губам второй. Теперь каждое моё движение сопровождается коротким стоном. Никому не надо, чтобы его доводили до самого конца: прелюдия она и есть прелюдия, чтобы довести до грани и перейти к самому главному.

Смена позиций, и вот я уже сижу на коленях Грима, прижимаясь к его грудной клетке спиной. Роли сколотился надо мною, и, пока я замирал и постанывал от нежных ласк, которые дарили мне руки Грима, дроу, облизав губы, улыбнулся, и, раздвинув мои ноги, пристроился между ними и вобрал мой член себе в рот. Медленно, мучительно медленно, распространяя волны желания по всему телу, он терзал меня и моё тело. Два пальца, три — меня выгибает оттого, что они знают, знают все мои точки, вскрик, стон, ощущение смазки на своих бедрах и мини-укусы Грима за шею приводят в эйфорию.

— Расслабься, — шёпот на ухо, и я понимаю, что это говорит Грим. — Дай мне в тебя войти, Лисёнок.

Меня приподнимают за бедра, и вот уже через секунду я чувствую, как головка его члена уперлась в мой анус и очень медленно проникает в меня. Сантиметр за сантиметром, мой тихий стон сквозь губы, когда я чувствую, что меня усадили до упора.

Первый толчок, и меня погибает в спине — не ожидал, что это будет так чувственно и горячо. Второй, третий — и я ощущаю, как руки Роли скользят по моему животу, а его губы накрывают мои. Две минуты передышки и просто медленных толчков, и новые ощущения пробивают тело, когда пальцы Роли проходят по моему члену и, спустившись ниже, входят в меня наравне с членом.

Я знал, что так будет, но даже течка, что вот-вот должна начаться, не может заглушить ту боль.

— Любимый, прости, — все ещё растягивает меня пальцами и, целуя мою шею, стонет Роли.

Перед глазами мелькают звёздочки, дыхание сбивается от ощущения, что творится во мне, и я осознаю, что, как по просьбе, пришла течка, чувствую, как смазка начала сильнее выделяться во мне, и на смену боли постепенно приходит просто дикое желание секса.

— Давай, — притягивая к себе Роли, шепчу я. — Войди.

— Нет, — странно, впервые вижу и слышу, как Роли тяжело дышит, глубоко, будто ему не хватает воздуха.

— Пожалуйста, — охватывая его шею, со стоном выдыхаю я и чувствую, как его член трётся об мой.

Секундная заминка, и, лишь отодвинувшись от меня, он садится на колени удобней, перехватывает мои ноги и, придерживая свой член, направляет его в меня.

Напряжение и боль, ещё немного, ещё чуть-чуть, и самое тяжелое позади — головка члена вошла, и теперь он сам начинает двигаться.

Стон Грима за спиной — не знаю, больно или приятно ему, но у меня двоякие ощущения. Боль смешивается с просто безумным кайфом, хвост и ушки уже давно вылезли, принося ещё больше удовольствия, когда к ним прикасались. А прикасались они ко мне постоянно, будто давая понять, что они никогда меня не отпустят.

Толчки всё сильнее, кровь разгоняется по венам просто бешеным потоком, теперь стоны настолько громкие, что кажется, ещё немного, и я буду просто хрипеть.

— Прости.

Кто это сказал? Мозг не соображает, я одной рукой держу за шею Грима, другой же — держусь за бедро Роли. Ноги немеют, тело покрывается мурашками, когда они начинают двигаться во мне одновременно, находя нужный такт.

Теперь я только кричу в голос, чувствуя, как волна оргазма просто накрывает все тело и клыки Роли и Грима распарывают мою шею и метят меня.

Толчок, ещё один, и рука Роли плавно ложится на мой член, принося долгожданную разрядку.

— Сцепка… Блин…

Эпилог.

Шестьдесят лет спустя.

Обычная суббота, вся семья дома. Дис — у себя в кабинете, мы с Власом — на кухне, близнецы — в бассейне, а вот Мики вроде в подвале, а хотя я видел, как он выскользнул из него и, кажется, обратно не заходил.

— Мики, ты где? — уже начиная нервничать, прокричал я. Нельзя этого экспериментатора одного оставлять: то взрыв устроит, то траванёт кого-нибудь. — Влас?

— Он уже подходит, он не химичил, просто Зару и Леви конфеты скармливал, — даже не поднимая головы от конспектов, отвечает Влас. – Па, как транслистику на фруктах применять?

— Какие конфеты? — начиная уже сильнее нервничать, икнул я. — Не переводи тему.

— Можно я не буду тебе рассказывать? — зависая, пробормотал Влас. — И у нас реальные проблемы.

— Какие? — сразу меняясь в лице, серьёзно спросил я, понимая, что Влас не просто просмотрел события за пару минут, а увидел именно предсказание.

— У Гасилиона течка началась, — вскакивая и убегая, крикнул Влас. — Пап, помоги.

Уже через три минуты наблюдаю за невозможным: Влас дерётся с Мики. Кровь на земле и, чёрт возьми, везде. Их руки и лица в крови, но самое главное — это то, что Влас, кажется, просто не позволяет Мики открыть портал.

— Близнецы! — мой крик, кажется, разрывает пространство, потому что уже через несколько секунд возле меня, как по мановению, появляются Леви и Зар. — Разнимите, телохранители вы или нет?

Это был просто прикол, но, кажется, они восприняли серьёзно, и теперь я наблюдаю за кучкой тел из четверых. Мешанина из ног и рук, а не дети.