В ушах Робби до сих пор звучал ее голос:

– Закрой глаза, Робби, Я расскажу тебе сказку…

В тот раз Робби впервые услышал историю «Крюгер-Брент» – компании, принесшей богатство и славу его семье. Историю настолько необычную, что ни в одном романе такого не прочитаешь. Роберт Темплтон с самого детства знал, что отличается от других детей. Но даже в шесть лет вовсе этого не хотел.

Сегодня Робби, конечно, знал наизусть легенду о «Крюгер-Брент». Она стала частью его самого, как кровь в жилах и волосы на голове. Он все знал о Джейми Макгрегоре, отце Кейт. О том, как он в конце девятнадцатого века приехал в Южную Африку из Шотландии, нищий, но полный решимости разбогатеть, и основал самый доходный алмазодобывающий бизнес в мире. Соломон ван дер Мерв, местный торговец, обманул и ограбил юношу. Но тот с помощью Бэнги, храброго черного слуги торговца, отомстил, сначала ограбив алмазные прииски ван дер Мерва, а потом наградив ребенком его единственную дочь Маргарет, впоследствии мать Кейт.

Само название компании было пощечиной торговцу, который не только обманул Джейми, но и попытался его убить. Крюгер и Брент. Так звали охранников-буров, искавших похитителей алмазов в густом тумане. Но те сумели скрыться от погони и выбрались с прииска с карманами, полными драгоценных камней.

Сама Кейт не помнила отца, который умер, когда она была маленькой. Но, судя по тихому благоговейному тону, которым она рассказывала об отце, тот был для нее почти богом. Она часто твердила Роберту, что он как две капли воды похож на прапрадеда. И действительно, стоило лишь взглянуть на портрет Джейми, висевший в Сидар-Хилл-Хаусе, как сходство становилось очевидным.

Робби знал, что прабабка считала это комплиментом. Но ему давно уже надоели постоянные сравнения с прапрадедом.

После смерти Макгрегора компанией двадцать лет управлял его друг и правая рука Дэвид Блэкуэлл, тоже шотландец по происхождению. Кейт безумно влюбилась в Дэвида, несмотря на то, что он был на двадцать лет старше и одно время собирался жениться на другой. Но к алтарю он все же повел именно Кейт. Та, как почти всегда, с неженским упорством шла к цели и не успокаивалась, пока не добивалась своего.

Дэвид Блэкуэлл был второй великой любовью Кейт.

Первой была «Крюгер-Брент».

Вскоре после войны Дэвид погиб при взрыве газа на шахте, оставив молодую беременную вдову. Все ожидали, что та погорюет с год и снова выйдет замуж. Но ничего подобного не случилось. Потеряв одну любовь, Кейт посвятила остаток жизни другой. «Крюгер-Брент» стала ее луной и солнцем, любовником и одержимостью, словом, всем ее миром. Под управлением Кейт компания, ранее занимавшаяся добычей и продажей африканских алмазов, стала заниматься медью, сталью, нефтехимией, пластиками, телекоммуникациями, космосом, недвижимостью и программным обеспечением. «Крюгер-Брент» отвоевала место в каждом секторе рынка во всех уголках земного шара. И все же жажда Кейт ко все новым приобретениям и расширению сфер влияния оставалась ненасытной. Но еще сильнее было безумное желание найти наследника. Кто-то из большого клана Блэкуэллов должен перехватить бразды правления, а когда она умрет, поднять фирму к еще более недосягаемым высотам власти над миром.

Когда ее сын Тони, не выдержав тяжести бремени власти и материнских интриг, потерял рассудок, Кейт возложила надежды на его дочерей, сестер-близняшек, Ив и Александру. Их мать умерла в родах, отец находился в специальном заведении для умалишенных, и воспитанием девочек занималась Кейт. Для себя она с самого начала решила, что со временем управлять компанией будет одна из внучек. Много лет она возлагала надежды на Ив. Та всегда была лидером, и выбор Кейт казался вполне удачным. Но потом произошло нечто ужасное. Настолько, что бабка навсегда вычеркнула Ив из завещания.

Тайну случившегося Кейт унесла с собой в могилу. Робби так и подмывало спросить тетю Ив, что стряслось тогда, много лет назад, но, честно говоря, он побаивался. Мальчик всегда леденел от страха при виде вечно закрытого вуалью лица, а странная, загадочная манера изъясняться не добавляла любви к тетке.

И все же он жаждал узнать, что рассорило тетку и прабабку. Потому что именно эта ссора была причиной его нынешнего положения. Как и дедушка Тони, Робби мечтал вовсе не о власти над компанией. Все, чего он хотел, – играть на пианино. Но, несмотря на протесты родителей Робби и самого мальчика, Кейт Блэкуэлл именно его назвала наследником. А сила ее воли была неукротима, как давно уже усвоили многие поколения семьи Блэкуэлл.

Робби улыбнулся Кэрис Браун, старшей секретарше на ресепшн. Приветливая брюнетка лет сорока пяти со стройной фигурой и веселыми зеленовато-карими глазами, в которых всегда плясали золотистые искорки, она словно излучала доброту. И всегда напоминала Робби о матери, хотя та была куда красивее.

– Па не ждет меня. По крайней мере я так не думаю.

Правда, могло быть и так, что мистер Джексон, директор престижной частной школы Святого Беды, где учился Робби, уже успел позвонить отцу.

Кэрис вопросительно вскинула брови:

– Надеюсь, не очередная неприятность?

– Не больше обычного, – уныло вздохнул Робби.

– Что же, в таком случае иди наверх. Желаю удачи.

Она вручила мальчику специально закодированную карточку для лифта, дававшую доступ на двадцатый этаж. Все офисы членов семьи Блэкуэлл располагались на двух верхних этажах, и охрана строго отслеживала посторонних.

– Спасибо.

Кэрис смотрела вслед Робби, который нерешительно плелся к лифтам, глубоко засунув руки в карманы, и гадала, что он натворил на этот раз. Как большинство служащих «Крюгер-Брент», Кэрис питала слабость к Робби. Да и как можно не любить мальчика с глубокими серыми глазами, копной белокурых волос и трогательной манерой краснеть от слишком пристального взгляда? Все в компании знали, что Робби Темплтон – неисправимый озорник. С тех пор как умерла его мать, парень слетел с катушек быстрее, чем скорый поезд с рельсов. Бедный ягненочек! За последние пять лет его выгнали из стольких школ, что Кэрис и перечислить не могла. Но при встрече с Робби вы никогда бы не поверили тому плохому, что о нем говорили. Он казался таким милым, застенчивым, тихим парнишкой…

Двери лифта сомкнулись. Кэрис Браун втайне понадеялась, что отец не будет слишком суров с мальчиком.

– Что-о-о-о-о-о? Что ты сделал?

Сегодня у Питера был плохой день. Он проснулся с жутким похмельем. И хотя знал, что в последнее время слишком много пьет, угрызения совести только усиливали распирающую виски боль. Люди твердили, что скорбь со временем притупится, но прошло пять лет с тех пор, как он потерял Алекс, и одиночество сжирало его заживо. Хуже всего были вечера. Днем он погружался в работу или шел к Лекси.

В пять лет Лекси была полна чудес и сюрпризов. Каждый день у нее в запасе находилось что-то новое и очень забавное, отчего сердце отца неизменно таяло. Но к восьми часам в малышке словно гасла лампочка, как бы ни старался Питер не дать ей заснуть. Когда Лекси отправлялась спать, приборы его жизнеобеспечения также неизменно выключались. К восьми тридцати он, как правило, обнаруживал в баре очередную бутылку виски. К десяти он, как правило, уже отключался.

Этим утром, жестоко страдая от похмелья, Питер приехал в офис, чтобы увидеть заваленный документами письменный стол. Для «Крюгер-Брент» это было время бонусов, одно из самых трудных в году. Правда, большинство важнейших решений принималось другими членами совета директоров, но после ухода на пенсию Брэда Роджерса номинальным президентом стал Питер. Это означало, что в его обязанности входит удовлетворять претензии лучших работников компании (совершенно нерешенная задача, поскольку эти добрые люди были твердо убеждены, что их труд оплачивается не по заслугам), а также делать выговоры тем, кто плелся в хвосте.

И какое он имеет право делать кому-то выговоры? Все знают, что он абсолютно никчемное существо. Ненужное бремя для компании! Он психиатр. Не бизнесмен. Ах, если бы только он в свое время сумел устоять против Кейт Блэкуэлл! Ему здесь не место… И никто не сознает этого лучше, чем сам Питер!