- Простите, Кэлбен? - осторожно спросила мать, постучав в невысокую дверь подвесного крыльца на торце здоровенного головного фургона.

После недолгой паузы послышались тяжёлые шаги и дверь отперлась. В дверной проём наклонился черноволосый мужчина среднего возраста в тёмно-синем, разукрашенном узорами кафтане, с испещрённым шрамами хищным лицом и толстыми золотыми кольцами в ушах. Он пристально посмотрел на обоих своими серыми как сталь глазами и сказал:

- Какое у вас ко мне дело?

- Нам нужно в Тиринмин, - резко выпалила мать. - Не мне. Ему, - быстро уточнила она.

- Мы не берём в поход детей. Всего наилучшего, - отрезал вожатый каравана и захлопнул тяжёлую дверь.

- Тридцать пять крубрадских медяков! - прокричала она ему вслед. - И он немой. Он не будет доставать, просто довезите!

- Немой? - зашептал опешивший мальчик.

Мать сердито посмотрела на него сверху вниз. Тут дверь громко распахнулась вновь.

- Немой? - переспросил Кэлбен, недоверчиво прищурившись.

- Ну... почти. Он совсем ничего не говорит, обычно просто сидит в углу как... как купеческий тюк, - произнесла она с виноватым видом. - Всего шесть дней пути, я уверена, он не доставит вам неудобств. Своя еда у него с собой. Очень послушный, ему можно приказать, и он будет делать, как велено, - приукрасила она. - Прошу, неужели в вашем караване не найдётся для него местечка?

Но Кэлбен уже не слушал, а думал о чём-то своём. Он смотрел на неё, но его пристальный взор проходил насквозь. Затем он взялся за перила, немного склонился всем телом вправо и медленно вытянул голову, высматривая кого-то в шумной толпе торгашей у хвоста каравана. Ему пришла какая-то идея, так как он едва заметно улыбнулся, а затем, всё также глядя вдаль, произнёс, отчеканивая каждый слог:

- Пятьдесят.

Вначале по привычке она хотела поторговаться и скостить цену, но затем быстро передумала и ответила:

- Идёт.

Караванщик, казалось, прочёл её мысли, так как расплылся в довольной ухмылке, после чего выбрался из проёма, ловко перемахнул через перила и сказал:

- Момент.

Дойдя до места бурной торговли, он затерялся в толпе, а спустя мгновение выбрался из неё вместе с низкорослым пухлым торговцем. Отведя его на некоторое расстояние, он стал что-то объяснять, а потом ткнул толстяка указательным пальцем в грудь. Купец же скорчил озадаченную мину, почёсывая свою глянцевую лысину, а затем развёл руками и что-то сказал в ответ. Кэлбен утвердительно покачал головой и направил шаги обратно к своему фургону.

- Вон тот почтенный господин возьмёт парня к себе, - сообщил вожатый каравана, кивнув в сторону толпы. - Шесть дней пути, это если сильно повезёт. Так или иначе, отвечать за него никто не будет, надеюсь это предельно ясно?

- Более чем, - согласилась мать. - Огромное спасибо!

- Отправляемся через полчаса, - сказал он и протянул вперёд руку.

Мать достала небольшой тряпичный мешочек с монетами, отсчитала, отложив несколько себе, а остальное бухнула в его раскрытую ладонь. Караванщик пересчитывать не стал, но дважды подкинул мешочек, прикинув вес, после чего вновь произнёс: "Всего наилучшего", - повернулся и исчез в фургоне, громко хлопнув за собой дверью.

***

- Ну, давай знакомиться, парень, - сказал купец весёлым голосом, первым нарушив неловкую паузу. - Меня зовут Руфрон, но ты можешь звать меня Руф, я не обижусь, ведь мы с тобой теперь партнёры, да? - попытался шутить толстяк.

Прошло всего несколько минут с того момента, как караван тронулся в путь, но деревня уже успела полностью скрыться за холмом. Расставание с матерью было внезапным и быстрым. Она не стала дожидаться отправления, а сразу же ушла, передав мальчика на попечение купца, предварительно что-то с ним обговорив и сунув ему оставшиеся от сделки с Кэлбеном монеты. Руфрон проводил его внутрь своей передвижной лавки и усадил на табурет, что стоял в прихожей у самого входа, а сам пошёл проверить тарнов. "Не обняла и даже ничего не сказала", - с обидой подумал Альден. "Но, значит, так надо", - старался убедить он сам себя. Вскоре вдоль каравана проскакал один из стражников, громко всех оповещая: "Выезжаем! Трогаемся!" Руфрон тряхнул вожжами, всё заскрипело, и тарны медленно поплелись вслед за впередиидущим фургоном. Немного посидев на облучке и убедившись, что тарны выровняли шаг, он ловкими движениями закрепил длинные поводья и, покряхтывая, пролез в фургон через передний люк, плотно закрыв за собой створку.

- Ну, что молчишь? - продолжил он, разглядывая мальчугана.

Лет тому на вид было всего десять-двенадцать, совсем худой, спутанные рыжие волосы падали на лоб, прикрывая хрустальные очки необычной формы. Руфрон, впрочем, уже не раз видел такие, но прежде никогда - у деревенских. Он решил воспользоваться этой возможностью, чтобы разговорить мальчишку.

- Эту штуку ты бы лучше снял. Тряхнёт на яме - слетит с носа, поломается, - назидательно сказал торговец.

- Не слетит, я её улучшил, - буркнул Альд.

- А ты хоть знаешь, откуда эти очки? - продолжил Руф, довольный тем, что правильно подобрал тему для дальнейшей беседы.

- Знаю. Продают торговцы, такие как ты, - сфамильярничал мальчик.

- Всё верно, бывает, что и продают, - подхватил толстяк, нисколько не оскорбившись. - Но я-то о том, где такие мастерят.

Альден уже раздумывал на этот счёт, когда отец подарил их ему. Он знал, что такую вещь можно было приобрести только у проезжих торговцев, а значит, очки изготавливали где-то в городе, откуда купеческие караваны и держали путь. Альд знал всего два города: Тиринмин, дорога к которому уходила на запад через лес, и совсем уж далёкий Крубрад, который, как ему казалось, находился где-то на юге.

- В городе, где же ещё, - уверенно сказал Альд.

- В городе, - утвердительно ответил Руф. - Да вот только в каком из них?

Удовлетворённый тем, что разговор таки завязался, Руфрон повернулся к тумбе узкого столика, прикреплённого вплотную к одной из стенок прихожей, выдвинул верхний ящик и, взяв широкий свиток, раскатал его на столешнице.

- Ну и как ты думаешь, где? - забросил очередную наживку купец.

Альд приподнялся, посмотрел на стол и оторопел. Прежде он никогда не видел карт, но тут же понял, что это такое. Хоть читать он и не умел, но, разбирая вместе с отцом отчеканенные надписи на шкатулках и игрушках, некоторые буквы запомнил, а потому, побегав глазами, ткнул в красную точку чуть выше центра карты и, догадавшись, что означает надпись, радостно воскликнул:

- Тиринмин!

- Точно, - улыбнулся Руф.

- Крубрад, - не отрываясь от карты, медленно протянул мальчик. - Выходит, мы сейчас... - его глаза сделались ещё круглее, когда он вдруг осознал, что эта область единственно известного ему мира - лишь небольшое пятно на свитке. Он вновь окинул карту взглядом. Кроме этих двух точек, - если не считать огромной россыпи более мелких и бесцветных, - на ней было раскидано ещё не менее десятка красных; в правом нижнем углу была проставлена рыжая, чуть поодаль розовая; у верхнего края красовались три синих.

- А эти почему другого цвета? - спросил Альд.

- Потому что эти города - чужестранные, - пояснил купец.

- Это как?

- Ну как бы тебе объяснить... - сказал Руфрон, почёсывая лысину. - Ну вот у тебя в деревне много родственников?

- Нет, не очень. Мама, бабка да дядька со своими...

- Ну вот представь, - прервал его Руфрон, - каждый из твоих родных - это как вот эти красные точки, города; а ваш дом - это как вот эта область, то есть, наша страна. А соседи, что живут рядом с вами в доме напротив - это как бы вот эти синие точки. Понятно?

Мальчик покивал.

- С синими мы не очень-то дружим, - продолжил Руф, - А вот с теми, что на юге - нормально.