- Ну, твои глаза… Ты постоянно закатываешь их.

- Это не нервный тик, это ты!

***

Неделя прошла на удивление спокойно и без всяких эксцессов. Из-за огромного количества накопившихся заданий для университета, я целыми днями пропадала в библиотеке или училась в своей комнате. В свободное же от работы время, которого было ничтожно мало, мы с Ником или же девчонками ходили в кафе, кино, магазины, в общем, развлекались по мере возможного. Единственной беспокоящей меня вещью было то, что каждое утро, мы с Антоном просыпались, в таком положении, как будто ночью на нас кто-то вылил ведро клея. То я просыпалась в его объятиях, то лёжа у него на груди, то на его спине. Мне это уже порядком надоело, но как бы далеко от него я не ложилась, просыпались мы всё равно рядом. Проклятье какое-то!

Не знаю как, но это нужно прекращать.

Так, сидя за фортепиано, я и придумала, кажется самую наиглупейшую вещь в мире.

Вечером, возвращаясь с работы, домой, я заскочила в магазин и купила несколько картонных коробок и скотч. Весьма интересный набор, учитывая то, что никаких праздников, к которым нужно подготавливать подарки, упакованные в подарочные коробки – нет.

Сначала, я еле запихала эти чёртовы коробки в багажник своей машины, подаренной мне папой на двадцатилетие, а потом ели вытащила их оттуда. Сейчас я даже и не говорю о том, что с этими же огромными коробками, из-за которых меня, и разглядеть трудно было, я еле влезла в лифт и не меньше двух минут, безуспешно тыкала ключом в замочную скважину двери квартиры, пока мне не догадался открыть Климов.

С тихими проклятьями, я вошла в квартиру. Под непонимающим взглядом Антона бросила коробки на пол, быстро стянула с себя куртку и обувь и, взяв с собой всё те же коробки, поплелась в спальню.

Бросив коробки перед кроватью, я начала разбирать их на части, а потом, взгромоздившись на кровать, начала приматывать длинные куски картона поперёк кровати, таким образом, разделяя её на две части: мою и Климова. Сказать честно, выходило у меня плохо. Всё это время, Антон стоял в дверном проёме и, нахмурившись, смотрел на все мои манипуляции, своими чёрными, полными непонимания и смеха глазами.

- Что ты делаешь? – наконец вымолвил он, всеми силами сдерживая смех. Да, рано или поздно, любому человеку, увидевшему девушку, ползающую по кровати с картоном и скотчем, в тщетных попытках примотать куски картона к изголовью кровати, должен был прийти в голову этот вопрос…

- А ты разве не видишь? – я была рада собой, у меня ведь начало получаться, и картон уже вполне мог держаться без чьей-либо помощи. - Помоги лучше.

- Для чего всё это?

- Мы слишком близко. Каждое утро! – он ухмыльнулся.

Похоже, он совсем не поверил в силы этой импровизированной ночной перегородки между нами. А мне кажется, что уж она-то остановит нас, и мы проснёмся каждый в пределах своего пространства кровати. По крайней мере, я буду очень надеяться на это. Спустя двадцать минут, картон был намертво приклеен к кровати и мы с моим помощником отправились ужинать.

***

Следующим утром, я проснулась от того, что почувствовала лёгкий холодок. Немного повернувшись, я услышала противный скрипящий звук, а когда открыла глаза, поняла, что снова практически лежу на Антоне. Нет, вообще-то на нём лежит наша картонная стена, а уж на ней, вольготно расположилась я. От моих громких, уже не сдерживаемых чертыханий, проснулся Антон. Мало-мальски оценив обстановку, он залился громким, заразительным смехом, от чего и я засмеялась, попутно проклиная «Эту-чёртову-картонку-которую-я-как-дура-тащила-из-магазина-только-для-того-чтобы-она-вот-так-отклеилась!..».

Несмотря на то, что эта перегородка сегодня подвела меня, я решила не сдаваться, и снова занялась приклеиванием её к кровати.

Следующим утром, лучше совсем не стало. Я проснулась почти под Антоном, а картонка вообще, лежала под нами обоими. Вообщем то, говоря, три дня подряд, я приклеивала, этот чёртов картон перед сном, и проклинала его утром за то, что он никак не мог продержаться всю ночь. Но на четвёртый день, снова проснувшись в объятиях Антона, и обнаружив картон на полу, я серьёзно разозлилась. Даже сам Антон не выводил меня так, как вывел кусок, чёртова картона. Поэтому, я смяла его, как могла, потопталась по нему ногами, попрыгала на нём, пошвыряла по всей комнате, и только потом, успокоив, наконец свои эмоции, выкинула его в мусорное ведро. Он, конечно, долго не хотел туда влезать, чем вызвал у меня ещё большую ненависть к нему, но посмотрев на меня и наконец, переборов приступ смеха, Антон наскоро оделся и вынес злосчастный картон в уличные мусорные баки.

- По-моему, нас даже кирпичная стена не остановит, не то что бы какая-то картонка. –Сказал он, входя в квартиру. - Я не могу понять, почему ты так бесишься. В этом нет ничего… ничего такого. Мы спим одетые, мы… это просто объятия в конце концов. О.., да ты готовишь и ох… это не оладьи. Разве у нас осталось так много посуды, для твоих новых кулинарных экспериментов?

- Заткнись, Антон. Просто заткнись. Я не настолько слаба в кулинарии. Я умею кое-что готовить…

***