Он по-новому посмотрел на Катерину. Та выглядела нервной, ее глаза то и дело бегали с места на место, руки не находили себе места, а губами девушка шепотом что-то говорила. В таком виде Моль хотел положить руку ей ее плечо, сказать, что все будет в порядке, он ее защитит и...

Но он просто оттолкнул тарелку с салом и спросил:

— Будешь?

— Сало? О, нет. Так ты готов?

— Свергнуть Императора с двухмиллионной армией перед собой?

— Ага, — кивнула Катерина.

— Ну не знаю...

— Соглашайся. У тебя ведь нет выбора.

Моль в этот момент подумал, как хорошо было бы обладать машиной времени. Он бы сел в нее, переместился в будущее, где бы убил своего будущего Моля (который уже свергнул императора и его армию? и занял его место. Тогда не пришлось бы заниматься этим во всех смыслах невыгодным для здоровья и психики делом.

Да еще и местные жители. Нет, они создавали впечатление вполне умных и развитых живых организмов, обладающих собственной политической, экономической и социальной системой. Но что-то было в них такое, что заставляло Моля противиться. Как будто они ждут, что он сейчас же, незамедлительно, спасет их всех от гнета жестокого тирана. Конечно, Моль был бы не против стать героем, ведь это почет, уважение и это круто. Но обычно для этого приходится немало потрудиться.

Они сидели в помещении бара и сверлили Моля взглядом. Когда он оборачивался, они сразу делали вообще занятый вид. Моля это нервировало. Словно не только Катерина спрашивала, желает ли он спасти этот мир, но и каждый волосатых его житель тоже.

Он чувствовал себя таким маленьким, таким беззащитным против этого Императора. У него двухмиллионная армия верных солдат, у него он сам, эта Катерина, которая вообще кто знает кто такая, Ополчение, тоже кто знает, станущее ли на его сторону.

В подобных раздумьях он провел немало времени. Очнулся, когда Катерина громко произнесла:

— Кажется, нам стоит уходить.

Моль бросил взгляд за окно. Там он узрел колону солдат, одетых в желто-красно-синих цветов форму, поверх которой сидела весьма внушительная броня. В руках они держали ружья с толстыми стволами. Двое так вообще тащили на тележке какой-то пулемет, чем-то смахивающий на древний «Максим».

— Вы надолго у нас? — рядом возник бармен.

— Ну, мы..., — начал, было, Моль.

— Быстро за мной, пока вас не заметили! — Прервал его бармен и толкнул.

Молю ничего не оставалось, как последовать за ним. Катерина увязалась следом, и потому парень почувствовал себя очень тесно.

Моль прошел по воняющему плесенью, помоями и спиртом коридору в веранду, где находилась стальная дверь. Сначала он не понял, зачем на деревянном доме стальная дверь, но потом вспомнил, что жители Империи, у которых количество спиртного в крови превысило норму, весьма сильно тяготеют к выбиванию дверей. Не окон, не стен, а именно дверей. Видимо, тоже традиция.

И в данный момент с той стороны кто-то принимал отчаянные попытки выбить дверь. Методом тарана своим телом.

Бармен открыл дверь и не ожидавший такого нападающий на полном скаку ввалился внутрь, на пол, испачкав довольно красивый ковер.

— Гей, хлоп, ты че так нежданно... — Начал он лепетать так, словно собрался выиграть конкурс "Самый худший акцент и самая несвязная речь". — Предпрждать треба, — продолжил он, — а то ведь и помреть можно от таких ударов... эй, а это кто за хлопы?

— Я женщина, — заметила Катерина.

— Ха... да ккая разница? Выпуклости, углобления... все это не так вжно, колы выпьешь бутылку другую...

Закончить ему не дал бармен, который подхватил пьяного и зарычал прямо в ухо:

— Значит так: сейчас берешь себя и своих мозги в руки, Иван, максимально, насколько возможно, трезвеешь и слушаешь меня. А то больше на порог не пущу! — Увидев, что бедный Иван мигом приобрел разумно-испуганный вид, он продолжил: — Видишь этих двоих? Ты должен их отвести в Шрайк, и как можно коротким путем. Понял?! Их ищут, и не дай бог поймают! В жизни тебе водки не видать!

— Да понэл я тя, понл! — выставил перед собой руки Иван. — Все сделаю.

— Давайте, идите за ним, а я задержу солдат.

Сказав это, бармен собрался идти а дом. Молю-то было все равно, но Катерина как на зло, спросила:

— А с вами ничего не случится?

— Да какая разница! — Рявкнул Моль.

— Со мной все будет хорошо, — сказал бармен и скрылся в коридоре.

— Бегите за мной...

Переглянувшись с Катериной, Моль рванул вместе с ней вслед за оказавшимся приткым пьянчугой. Еще в их компании Моль почувствовал жуткий перегар.

Они свернули за дом и побежали по проулкам. Молчание нарушила Катерина.

— Как ты можешь быть таким бессердечным? Ведь этот бармен спас нас, и он, возможно, сейчас умрет, чтобы мы жили. Это очень благородный поступок. Надо иметь хоть каплю сострадания!

— Ну знаешь, — Моль не имел особого желания говорить на эту тему. — На всех людей моей жалости не хватит. В конце концов, если сострадать каждому встречному, то умрешь от депрессии.

Но Катерина была непреклонна

— Но этот человек только один такой. И он сделал для тебя добро!

— Я его просил?

— И как тебя еще земля носит...

— А куда она денется? — теперь Моль разозлился. — Слушай, меня никто, и ничто не волнует. Запомни это уже!

И тогда она так на него посмотрела. Впоследствии Моль не мог не признать, что именно этот ее взгляд основательно повлиял на него и его ближайшие будущее.

— Так уж никто не волнует? — Катерина продолжала испытывающие смотреть на лицо Моля. — Неужели нет человека, который вызывает у тебя хоть какие-то чувства?

Что-то внутри Моля рванулось признаться: ты, ты не даешь мне покоя!

Но он не успел.

— Черт, их слишком много! Мы окружены!

24

— Итак, это воины, — констатировал Сунрар, проходя мимо неровного строя десятка людей, призванных к военной службе.

— Не просто воины, а испытанные боем, проверенные парни, которые знают свое дело на все сто... — начал было мастер боевых искусств.

— Да-да, я заметил. В них полно шрамов, ноги и руки множество раз были сломаны, простреляны и даже откушаны. Вон у того парня даже пол головы отсутствует. Я конечно, понимаю, чудесные регенерационные свойства Парака, но вдруг с ним что-то случится? Например, из-за отсутствия половины мозга он перестанет думать?

— Думаю, этого не случится, правитель, — заметил Дурень.

Сунрар посмотрел на него. Ученый каким-то аппаратом колдовал вокруг половины головы седого старика с автоматом в руках. Тот не двигался, а один глаз построен таращился перед собой.

— В некотором смысле он даже сильнее нас с вами, — продолжил ученый. — Он...

— Ой, давай только без этого! — остановил его Сунрар. — Ты, главное, скажи, сможет ли он воевать наравне с другими? Да? Вот и отлично. — Правитель ярузов подошел вплотную к самому молодому солдату отряда. — А ты кто будешь?

— Рядовой четвертой роты Макс Диллан, — ответил рядовой. — Сэр, для меня честь воевать за родной город Тэрэн, но меня смущает тот факт, что командуете мной вы.

— Что же во мне тебя беспокоит?

— Вы не человек, сэр, — с видимой готовностью ответил солдат. В этот момент Сунрар сдержался, чтобы не заехать ему по лицу. — А значит в бою можете требовать от человека того, на что он не способный. Да и вообще, это неправильно.

— А будет ли это правильно, когда нас всех перебью? — спросил Сунрар.

— Э... — парень смутился. — Нет. Но почему нас должны перебить?

— А ты считаешь, своей пушкой остановишь такое войско? Почему, ты думаешь, меня назначили главнокомандующим города на время осады? Потому что я — яруз, и жизнь моя — это бой. А это значит, что опыта у меня много. Так что за свою задницу можешь не беспокоиться.

— Я постараюсь, сэр.

Когда отряд прошел к тренировочной площадке, где уже собралось немало мужчин разных возрастов, Сунрар подумал, как бы такие споры не переросли в переворот. Он ведь видел, с какой неприязнью на него смотрят люди.