Наверное, пришло время сказать что-то о Хранителе Оазиса. По имени стает понятно, что это снова не вполне нормальная личность и что он хранит Оазис. Выглядит он как вполне реальный мужчина: синие глаза задумчиво оглядываются, а сморщенное лицо семидесятилетнего старика подчеркивают седые бакенбарды. Венчает это сверхъестественное лицо пучок таких же седых волос.

Да, Услар встретил его в Оазисе, где тот сразу вырвал яруза из реальности и швырнул в чистое пространство (именно так называл скопление нитей и картинок на фоне тьмы Хранитель) где после короткого разговора он перенес его сюда, на эту гору среди широченной реки. Отсюда, от дверей дома открывался вид на всю скалу. Со всех сторон ее подножья омывали речные воды. Но самым главным объектом внимания стал кусок железнодорожного моста, приблизительно на половине обрывающегося. На другом, далеком берегу виднелись только серые очертания болотистой местности.

Мужчина, открывший им дверь, являлся совсем уж дряхлым стариком. Таких стариков обычно можно встретить на входах в дорогой отель, где они скажут «Добрый день, как ваши дети? Отлично, приятного дня, сэр!». Его сверлящий взгляд красноречиво говорил: «Да, парень, я тут всем заправляю и без веской причини в этот дом муха не залетит, не говоря уже о тебе». Услара это никак не задевало — в своей долгой жизни яруз успел выучить характерные немые приеме людей, как то пренебрежительный взгляд с высоты. Одет он был в черный фрак, так же характерный для людей его профессии, а лицо старика выражало полную отрешенность кирпича.

На поясе швейцара висело по пистолету, а руки выражали готовность в любой миг ими воспользоваться.

Этот немой жест оптимизма в ситуацию не добавлял.

— Да, сэр? — прозвучал голос, которым обычно в фильмах озвучивают серьёзных личностей с цилиндром на макушке. Хранитель Оазиса, наконец, подобрал челюсть и спросил:

— Ты не мог бы подсказать, где это мы?

Швейцар посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.

— Депо, — уверенно проговорил он с таким видом, будто каждое живое существо во всей вселенной не может не знать этого. — Меня зовут Глупица Виктор, и я рад вас приветствовать на этом островке жизни. Вы, наверное, никогда не слышали об этом месте? Ну да, и не должны были. Так вот нашего хозяина пока нет, но вы сможете подождать за чашечкой...

— Я понял-понял, — встрял Услар.

— …Настоящего кофе…— не останавливался Глупица.

— Ну, так мы подождем, чего уж, — заметил Услар.

— …Но вы так же можете отказаться от…— швейцар твердо решил довести речь до конца.

— Эй, мы согласны подождать, слышишь? — окликнул Услар.

— Да-да я вас слышу, — закончил Глупица Виктор. Он развернулся и прошагал через уютную гостиную в просторную кухню, откуда они вышли на бетонную террасу, расположенную на балконе. — Чай? Кофе?

— И снова захватывающий дух вид, — вздохнул Услар.

— А вы много их перевидали, сэр? — швейцар налил в бокалы какой-то темно-красной жидкости

— Можно без этого «сэр»? — попросил Хранитель. — Меня зовут Хранитель Оазиса. Хотя друзья — если бы они у меня были — называли бы меня Хранитель.

— Хорошо, сэр.

— Должен заметить у меня и вправду нет друзей, — продолжал ныть Хранитель, — и это очень плохо. До того плохо, что я готов бросится вниз, — Он с интересом оглядел пропасть, уходящую вниз, где пенилась, врезаясь в скалы вода. — Хотя я пожал, не буду этого делать, — Хранитель Оазиса уселся за круглый, деревянный столик в тени зонта. Кстати, солнце тут жарило нещадно и, подняв взгляд Услар увидел почти идеальное коло без облаков.

Швейцар уловил направление взора яруза и пояснил с гордостью:

— Ужасно, правда? Но хозяйка у нас очень прихотлива, то ей вина докатастрофного, то ей солнца и в этом солнце тень. Вот хозяин хороший, но всегда занят.

— И что такое это ваше Депо? — поинтересовался Услар. — Я впервые слышу.

— Очень загадочное место, — отозвался демон, но заметив умоляющий взгляд Услара, убрал загадочность в голосе и вместо нее в нем прозвучали нотки скуки. — Раньше, — да и сейчас — люди не часто заходили к нам, так как эту скалу не найдешь ни на одной карте, но в этом есть и положительные стороны: свои профессиональные обязанности швейцара выполняю несколько раз в год и то, обычно всяким героям или случайно прорвавшимся сюда детям, которым делать нечего, кроме как гулять по мирах. Но это еще полбеды. Самые худшие первые: они заявляются с пулемётами и всегда преследуют одну цель — ограбить нас. А кем будете вы?

— Вообще-то, я тут искал...— начал Услар.

Швейцар Глупица, не обратив на это внимание, только подошел к краю и, опираясь на выделанные химерными чудищами животными, перила поглядел куда-то в море.

— Раньше мы старались вести диалог, организовывали встречи, но эти полудурки обязательно приходили, дабы украсть что-то на их взгляд необычное. Как же это надоедало. Один раз на вертолете притащился какой-то псих и говорит мне «Я, мол, пришел, дабы забрать украденное у честных людей, то есть гидроматериальный дистилятор и атомарнорезак Фаула». Будто в наше время хоть кого-то интересуют изобретения или прогресс, нет, скажу я вам, им только прийти, расстрелять всех моих зверьков, потоптать цветы, за которыми хозяин годами присматривал. И всё это зачем?

— Послушай, мы совсем не знаем и не хотим...

— Поймите меня правильно, я люблю когда заходят гости, когда, для того чтобы только полумертвым вывалиться на пляж они преодолевают огромное пространство. Это заставляет думать, что ты ценен для других, что тебя любят и хотят видеть. И что? Пришел, пристрелил охрану, стырил жену хозяина и всё, можно жить спокойно? Не-ет! Нет! Хозяин приходит к ним домой и обычно находит горе-героев с разбитым лицом, затянутыми за спину руками и бьющей изо рта кровью. А над всем этим великолепием гордо возвышается мисс Катерина и беспечно произносит: «Почему ты так долго?». Вы можете спросить, откуда я знаю эти подробности их семейной жизни?

— Да нам как-то до лампочки...— опять начал, было, Хранитель, пытаясь перебить разошедшегося швейцара.

— Ладно, мы не об этом. Так что с героями? Раньше мы их питались встретить, как подобает, а потом... а потом решили забить на это и сейчас мы расстреливаем этих героев еще в воде.

— А как же с такими, как мы? — поинтересовался Услар. Швейцар, остановившись, вздохнул.

— Тут уж как получится, — наконец ответил он. — Обычно это само решается. Если ты захочешь прийти ко мне в гости, ты ведь постучишься в парадные двери, да? А с этими злодеями по-другому. — Швейцар Глупица указал куда-то в воду, где покачивалась на волнах небольшая лодка: — А вот эти не стучатся, нет! Они стоят под черним ходом, слушают, дома ли хозяин и тогда заходят через забор.

Услар подумал, что в речи швейцара звучит какая-то обреченность, будто ему всей душой уже осточертели эти герои. Старому ярузу это было знакомо на примере Моля, хотя тот, пожалуй, и не грабил, не убивал, не громил газонов.

— Ты не видел тут мальчика лет двенадцати? — вдруг спросил он.

— Нет.

Тут безупречно-кирпичное лицо швейцара дернулось, будто конвульсивно, и застыло. Изо рта тоненькой струйкой заструилась кровь, сухие руки, которые, казалось, должны посыпаться, легко затряслись. Его рот, судорожно дергаясь, успел прошептать «Не-ет, гады!».

— Что это с вами, сударь? — уточнил Хранитель. Услар посмотрел на него.

— Наверное, это всё работа. Перетрудился парень, вот и завис.

— А чего он так дрожит? — спросил Хранитель и пристальней вгляделся.

— Судорога.

— А, это, наверное, понятно, работать нужно меньше, — посетовал Хранитель, лицо которого излучало сочувственное участие, — Нельзя работать с утра до вечера, да и еще не по своей специальности. Это как минимум на здоровье сказывается, не говоря уже обо всём другом.

— Ужасно, — подтвердил Услар.

— И как после этого идти на роботу к этим частным предпринимателям? — продолжал Хранитель, выражая полное негодование ко всем в мире частникам, которые по-зверски обращаются с рабочим народом.