Цель этого поезда... вот что больше всего волновало второго советник.

А еще — что было самым ужасным — это первое дело, которое оказалось не по силам ему. Сей факт одновременно раззадоривал Черри и в то же время злил до дрожи в коленках. Черри всегда выигрывал дело. И так будет на этот раз.

Второй советник поднял взгляд обратно к экрану и нажал несколько кнопок на дугообразной клавиатуре.

Совсем недавно поезд был в жаркой пустыни Перми, а сейчас...

— Вот же день чертов, выдался, — пожаловался Моль.

— А я вообще здесь ни причём! — отозвался Услар. Чтобы перекрыть ужасный вой ветра, ему пришлось кричать.

— А они всегда так будут нас бросать без предупреждения?

— Ни за что в жизни не хочу думать, куда нас еще могут кинуть! А здесь не самое худшее место. Просторно.

— Но здесь очень холодно, и дует.

С последним замечанием было, не поспоришь. Моль уже весь дрожал от пробирающего до костей свирепого ветра. Спустя некоторое время он уже остро желал прилечь у себя дома на диване. Они сидели на бетонной площадке площадью не больше вертолетной площадки, а по окружности были расставлены мешки, вероятно с песком, что позволяло предположить, что они внутри укрепления. Все, от пола до торчащего по центре флагштока носило отпечатки недавнего боя. Красно-желтый с множеством дыр от пуль, флаг развевался на ветру.

Удар, за которым последовала мощная тряска, сбил с ног обоих.

— Если уж на то пошло — снова пожаловался Моль, — должен заметить, что если самый великий и могучий охотник обитает где-то здесь, то он сильно рискует, получит простуду. Да и прилечь тут негде.

— Почему он не может тут обитать? — спросил Услар. — Настоящие воины всегда живут в экстремальных условиях.

— Все охотники должны сидеть на вершине какой-нибудь скалы и рассуждать о вечном, — со знанием дела заявил Моль. — Я это в каждом фильме видел.

— Зря я всё-таки разрешал тебе шляться по этих сферах, — признался Услар, — там что, больше нечем заниматься кроме этих фильмов? В жизни столько интересного, а вам ящик да ящик. Куда поколение катится.

— В будущее.

— А стоило бы притормозить.

Снова прогрохотал звук, похожий на выстрел.

Снова, только на этот раз площадка сотряслась ощутимей. Молю показалось, что где-то рядом заорали, а в другой стороне простучала длинная очередь. Ему подумалось, что все эти звуки напоминают обычный грохот боев. Вдруг воздух как будто разорвался хлопками, взрывами и свистом пуль со всех сторон

Вопрос, где это они оказались, хоть и настойчиво стучался, но кроме него возникали более важные, как то «куда деваться?» и «какого черта тут происходит?!». Последний же требовал немедленного ответа. Молю, конечно, приходилось бывать в разных экстремальных ситуациях — к которым в недавнем времени добавилась пологи, хотя он и не мог вспомнить, чего он там делал — но эта походила на настоящую войну. Кстати, воздух, будто целиком состоял из кислого запаха пороховых газов.

Моль подполз к баррикаде из мешков, один из которых струился песком. Он только чуть-чуть высунул на уровень глаз, как в нескольких метрах просвистело что-то по форме напоминающее снаряд и грохнулось за прикрытием. Долбануло так, что пыль взлетела на расстояние метра от пола, прихватив легкого мальчишку. Дальше струя трассеров рассекла пространство в нескольких сантиметров от уха. Видимо, в это время кто-то решил наведаться на площадку, которая оказалась башней трех этажей высотой.

Моль подполз обратно к Услару.

— Тут есть лестница, — проорал он.

— А тебе-то что с того?!

— По-моему, она выходит вниз, на землю, — ответил Моль.

— А чем тебе здесь не нравится?!

— Это не очень безопасное место, — осторожно заметил Моль.

— А внизу, значит, безопасно, да?! Ну ладно, какая разница, быть убитым тут или на земле.

Моль а за ним Услар, осторожно пробрались к пожарной лестнице, которая опасно скрипела.

Лестница шаталась.

Довольно далеко внизу оказалась каменистая площадка, по которой ветер подбирал пылинки и гнал их, засыпая глаза людям, забивались за шиворот и вздымались высоко вверх, где не в силах забраться выше, песок потоками обрушивался назад, к земле.

Спустя несколько минут опасного спуска отец и сын, пригнувшись, бежали в сторону ближайшего полуразрушенного двухэтажного здания.

— Где мы? — спросил Моль на бегу.

— Не знаю! Судя по всему всё той же пустыне, только в другом месте.

— Обалдеть!

— Заметил, эти парни из разных группировок, — сознался Услар.

Моль полоснул рассеянным взглядом по солдатам в красно-желтой и зеленой, - на другой стороне, - формах.

Вдруг Молю пришло в голову посмотреть вниз, на унылую панораму изгрызенных скелетов зданий и россыпи разного рода транспортных средств.

Автомобиль оказался угловатый, скрепленный на соплях и куче труб, арматур и нескольких деталей — например толстые колеса — украденных с других машин.

Сверху, грубо сваренный, торчал пулемет. От него в прикрепленному рядом ящику тянулась лента блестящих пуль. Пулеметчик, не двигаясь, припал к прицелу, да так и застыл, готовый в любой миг рассортировать конечности по отдельности.

— А это, похоже, друзья…— неуверенно начал Моль.

Багги остановилась

Водитель с грозными проклятиями выпал из кресла.

С разных сторон из укрытый повыходили желто-красные бойцы с автоматами Калашникова. Многие из них ухмылялись, и все они ненавязчиво намекали, что любое не то движение и ваша голова у вас в руках.

— Привет, — сказал Моль.

Водитель багги снял очки и обнажил обведенные пылью синие глаза, свирепо впившиеся в мальчишку.

— Странное дело, не так ли, — заметил сержант, — башню должны были снести, но механизм отработал свое и не взорвался. Удача ль это?

Он передернул затвор и направил Молю прямо в лицо. Затем, что-то взвесив, перевел на темноту под капюшоном Услара. Тот даже не пошевелился.

— А ты странно выглядишь, южанин! — хмыкнул он. — Думал, надел эту накидку и тебя примут за своего? А ты, малец, что смотришь? Я поверить не могу, что южане начали и детей в армию забирать. Ха! Хорошо хоть не пушечным мясом. Ну да ладно, это ничего не изменит, а расстреляют вас, будь вы даже ящерицей и обычным мальчиком. Вот я бы смеялся, если б узнал, что вы двое — отец и сын. Но, должен сознаться, свое задание вы выполняли отлично, только непонятно что на башне забыли, ее с минуты на минуту должны взорвать ваши. А поскольку вы военнопленные я имею право использовать вас как рабочую силу, препроводить к работорговцам, где выручить немного денег, или, — он придвинулся ближе и Моля обдало бьющим наповал перегаром, — или я могу расстрелять вас на месте. Что выбираете?

— Конечно первое, — выбрал Моль, впрочем, с осторожностью, будто это решение может — только может, но не факт! — изменить его жизнь к худшему.

— Не самый лучший выбор, — покачал головой сержант. — А поскольку вы мои первые пленные, я разъясню, так сказать, плюсы и минусы: в первом варианте работать придется до конца войны и очень тяжело. Во втором же я буду иметь деньги, а вы будите пожизненно иметь работу у какого-то торговца и, да, соглашусь, это плохой вариант, — он ухмыльнулся, — но есть и третий! Вас просто пристрелят, быстро и безболезненно. Обещая, даже похороним по-человечески. Я скажу пару слов, какими вы были отличными парнями, и что мы все будем грустить за вами.

Он снова ухмыльнулся, прикурив толстую сигару.

— Но ты нас даже не знаешь, — заметил Моль, — чего ты можешь сказать о нас?

— О, никаких проблем, у меня было много опыта в подобных делах. Можешь не волноваться, за тебя я скажу самые лучшие слова. Вот, как раз кое-что вертится... «Этот мальчик был примером для всех нас...» э-э... что?

— Я так понимаю, вы — воины Северного Клана? — воодушевленно продолжил Моль. — Извините, я совсем не ваш враг, а просто мальчик, который собирал грибы с папой...

— О, как я и думал, — горько сказал сержант. — Ты даже не попробовал сочинить что-то новое... чего тебе?!