Наше личное восприятие всемирного человеческого общежития, в котором мы живем, в значительной степени определяет различия в нашем образе жизни. Говоря о партнерских равных отношениях между полами (такое партнерство еще внове), мы должны четко понимать, говорим ли мы о партнерстве между врагами, которых следует опасаться, или о союзе любящих людей, жениха и невесты, которые с радостью идут навстречу друг другу.

«Плодитесь и размножайтесь» – это обращение Бога к сотворенным Им мужчине и женщине больше не имеет особого психологического смысла в мире, который и так уже угрожающе перенаселен. Плоды этого союза можно найти в любой сфере человеческой деятельности, они же, в широком смысле слова, создают поистине новый мир, понимаемый как наступление эры общечеловеческой расы. Чтобы такая надежда не превратилась в бесплодную фантазию, следует понять, в какой степени видение нового Иерусалима как «невесты, украшенной для мужа своего» отражает плодотворное партнерство полов на любом уровне и является движущей силой для его воплощения. Эта сила направляла ход развития Западной цивилизации, начиная от родоплеменной общины вплоть до современного интегрированного глобального сообщества. Сегодня единый мир существует в реальности, а не в фантазии, и потому мы будем исследовать динамику, которая приводит к постоянному творческому партнерству полов.

Первая задача, с которой мы сталкиваемся, – поднять фемининность на новый уровень осознания, чтобы первичная материя (которая всегда ассоциировалась с женским началом) не ощущалась мрачной и темной, а освещалась изнутри собственным внутренним светом и служила бы светящимся сосудом, достаточно мощным, чтобы связать свое свечение и творческие способности с зарождающимся маскулинным сознанием.

Большой вклад в развитие осознающей себя фемининности внесла немецкая и английская романтическая поэзия. Поэты того времени прекрасно ощущали влияние пережитков дряхлеющей патриархальности, которая даже в XIX столетии проявлялась в разрушительной агонии старого режима, безуспешно боровшегося за выживание. Здесь вполне уместно процитировать строки стихотворения Мэттью Арнольда: «Блуждание меж двух миров, / Один уж мертв, другой бессилен для рожденья»[5].

Джон Китс дважды пытался выразить эту мысль. В неоконченном эпосе «Гиперион» слышится, как изнывает в муках его сердце и сердце таких же романтиков, стремящихся создать новый мир, основанный на фемининном сознании. Такое сознание способно воспринимать зарождающуюся маскулинность, которую Китс отождествляет с богом Солнца Аполлоном. Его глубокие поиски нашли отражение в фемининном образе Монеты[6], который появляется в сновидениях как женщина с разбитым сердцем, наша современница, а иногда принимает облик Черной Мадонны.

Проникновение Китса в женскую психологию намного опередило время. Его представление о жизни как о «юдоли сотворения Души»[8] открыло новые источники душевной восприимчивости, которые позволили ему предугадать свою раннюю смерть в 25 лет.

Продолжавшийся в ХХ столетии поиск утерянной фемининности в изобразительном искусстве, поэзии и танце в настоящее время стал совершенно осознанным в жизни многих мужчин и женщин, сосредоточивших внимание на личностном и духовном росте. Вместе с тем по-прежнему остается непреложным тот факт, что маскулинность, связанная с традиционной патриархальностью, воспринимает появление фемининности как угрозу. Таким образом, основная задача для появления свободных партнерских творческих отношений состоит в избавлении маскулинности от патриархального страха перед фемининностью. Насильственно пытаться насаждать фемининность в рамках патриархальной традиции – значит приобрести в лице маскулинности, сформированной этой традицией, злейшего врага. Поэтому для появления новой динамики в отношениях крайне важно избавить фемининность от страха патриархальной маскулинности. Находясь в плену этого страха, ни тот, ни другой пол не в состоянии дать начало какому-то новому творческому процессу. Их отношения напоминают переговоры покупателя с виноторговцем при сухом законе, тогда как начать нормальное обсуждение любой проблемы можно как минимум в обстановке доверия и откровенности, при отсутствии запретов.

Главным при обсуждении возможности появления осознающей себя фемининности становится освобождение слова от его привязки к той или иной гендерной роли. Сосредоточившись на отношениях между полами, я все сильнее ощущаю связь с внутренней основой этих новых отношений, связь, возникшую при соединении комплементарных каждому полу маскулинности и фемининности. Термин «осознающая себя фемининность», как и «осознающая себя маскулинность», применим и к мужчинам, и к женщинам. В наше время между полами существует такая же динамика, но она создает нечто новое и еще не получившее достаточного признания.

Зрелый мужчина и зрелая женщина нового времени будут соединяться не столько из-за стремления к объединению противоположностей, сколько из-за объединяющей их человечности. Эта единая для них человечность вовсе не исключает полового влечения. Лишенная невротических черт женская маскулинность привлекает сильных мужчин; лишенная невротических черт мужская фемининность привлекает сильных женщин. В мужском теле энергия проявляется совершенно иначе, чем в женском. Различие между полами как биологический фактор крайне необходимо для выживания человечества. Однако выживание на психическом или духовном уровне выводит нас за пределы биологии в область, названную Юнгом индивидуацией. Единое человеческое сообщество, возникающее в результате глобализации, находясь в котором мы постоянно испытываем тревогу, но вместе с тем ищем более безопасное для жизни место, – это единство, вышедшее далеко за рамки сексуального влечения противоположностей. Оно превратилось в единение, ставшее результатом глубинной идентичности, настоятельно требующей взаимопонимания.

Не совершив работы, необходимой для осознания мужской и женской составляющих, мы снова и снова будем возвращаться к древним патриархальным образам, сохранившимся в застывших формах, реанимирующих патриархальный порядок. Пассивное подчинение этому порядку характеризует бессознательное отношение к обществу, оно подобно отношению детей к своим родителям, которые проецируют на них архетипические энергии, поддерживающие родительскую власть и подчеркивающие их значимость.

И хотя детям явно требуется ощущение безопасности, создаваемое архетипическими проекциями, они не могут безгранично подчиняться этой власти, не подрывая возможность собственного личностного роста. В худшем случае инфантильные проекции на родителей, если их вовремя не устранить, становятся основой для любой диктатуры, хотя тирания такой системы никогда не ощущается в полной мере, так как безопасность, которую она обеспечивает, превосходит издержки, связанные с подчинением.

В романе Достоевского «Братья Карамазовы» Великий Инквизитор, встретившись с вернувшимся на землю Христом, пытается убедить его словами, в которых содержится намек на то, что его ожидает второе распятие и ему не будет места в лоне церкви. Безопасность, предлагаемая христианам церковной властью, является матриархальной и патриархальной одновременно. Она настолько соответствует насущной человеческой потребности, что для нее существует лишь одна угроза – свобода, которую воплощает Христос. Распятие свободы во имя безопасности, обеспечиваемой всемогущими родителями, является, как считает Инквизитор, основой человеческого общества.