Я, в конце концов, не святой. И от моих маленьких, человеческих ошибок этот мир страдать не будет.

Зима II

В замок я вернулся тем же вечером. Мне не хотелось ночевать в сырости, да и перед Тёмной Матерью надо было... кхм... отчитаться.

Магичка ждала меня. Наверняка кто-то успел донести, что я ушёл, а куда ходят все наши, я уже говорил. Когда я появился в "больничном крыле", Тёмная Мать заметно приободрилась.

— Как дела? — спросил я, стараясь не смотреть на неё.

— Лучше, гораздо лучше, — ответила Тёма.

Её лицо как обычно скрывала повязка, из-под которой торчала только нижняя часть лица. Но всё равно можно было рассмотреть нижний край раны или уже скорее шрама. Я чувствовал себя не очень-то уютно. Магичке было хреново, как только может быть хреново когда-то симпатичной, но изуродованной девушке. А я шатаюсь по всяким... озёрам. Сейчас секс с Топлюшей не казался такой отличной идеей. И всё равно я знал, что при первой же возможности пойду к ней.

Что делать? Бросить изуродованную любовницу, чтобы её место заняла утопленница-убийца?

— Гая принесла мне новую мазь, — продолжала магичка. — Говорит, за пару месяцев лицо восстановится. И грудь у меня уже начала расти. Я сегодня молочную железу нащупала...

Она говорила что-то ещё, а я боролся со своей совестью. Совесть проигрывала.

— Куда ты уходил?

А я уж думал, что не спросит... Теперь ещё и врать.

Я неопределённо повёл плечами.

— Прогулялся. Местные говорили, что видели неподалёку какой-то дым, и я решил проверить.

Шито белыми нитками. Никто ничего не говорил. Но местных она проверять вряд ли будет. Или будет?

— В общем, небольшое задание, — закончил я.

По выражению лица Тёмной Матери я понял, что в этот раз попал в точку. Я же теперь крупная шишка, мне могли дать очередное задание на самых верхах...

От того, что ложь сработала, мне стало ещё хуже. Совесть подняла голову и начала своё победное шествие на рушащуюся оборону союза цинизма и тестостерона.

— Отдыхай, я завтра ещё зайду. Утром.

— Буду ждать.

Я осторожно поцеловал магичку куда-то в подбородок и вышел из лазарета. Впервые за долгое время у меня появилось стойкое желание напиться. А для такого нужен друг.

Алексей бесцельно болтался по тронному залу. Некро-друид от скуки мирной жизни порядком пристрастился к игре в кости. Иногда выигрывал, но чаще проигрывал, особенно когда играл с местными. Это, кажется, приносило какие-то проблемы с его зазнобой. Меня Лёха просил в эти дела не лезть.

— Привет, — буркнул он, пожимая мне руку. — Где весь день шаришься?

— Да так, гуляю, — уклончиво ответил я. — Выпить не хочешь?

— Хочу, да только денег нет. Не везёт мне последние пару дней...

— Я куплю.

У нас был своеобразный магазинчик. Паёк (четырёхразовое, между прочим, питание) и крышу над головой мы себе добыли сами. А вот выпивку и еду повкусней, вроде дефицитных засахаренных фруктов или прочих сладостей, извольте покупать за деньги. И в этом есть смысл — многие наши дисциплиной не отличались, и я уверен, что первый месяц в замке царило бы повальное пьянство от скуки, а потом бы все сидели вообще без алкоголя. Деньги на излишества брали либо из своих запасов, либо из зарплаты. Зарплату получали за службу, рейды... ну, в общем, работу. Всё просто и логично. Рейдов-то не было давно, а вот стоять на страже, когда знаешь, что ничего произойти не должно, скучно, и такой простой стимул как жалование позволяло не расшататься дисциплине. Спишь на посту? Штраф. Тоже вынужденная мера. Казалось бы, и так всем понятно, что если стражник проворонит неприятеля, и начнётся бой, многие умрут по его вине, в том числе и сам стражник, но в первые дни некоторых это не останавливало. Репей предлагал за сон на посту порку плетями, но Корум решил действовать мягче. И, думаю, он был прав.

Я купил мех вина и бутылку очищенного нашими умельцами самогона, добавил к ним полоску копчёной рыбы и фруктов — завтра утром отнесу их Тёмной Матери. Остальную закуску — хлеб и пресный комковатый сыр — взяли из ужина и отправились в мою каморку.

— Раз уж ты такой богатый, может, займёшь мне пару монет? — поинтересовался некро-друид, глядя на то, как я раскладываю закуску на столе.

— Чтобы ты их проиграл? Нет, извини, на это не займу.

— Эх, как же ты прав...

Мы выпили. Потом ещё...

— С бабами вообще всё не просто, — угрюмо говорил Алексей, собирая из мелких кусков сыра на столе какой-то узор. — Там-то я особо ни с кем не встречался, ну, серьёзного ничего не было. А здесь... Ну вот хочет Алёнка чего-то от меня. А чего? Стабильности? Так она есть. Клубов и прочей дряни здесь нет. Цветы не купишь. Цацки и одёжку в бою надо добывать, а боёв нет. Самогонкой ненаглядную угощать? Бред.

Но она зудит. Не играй, говорит, чего ты как гопник какой с игровыми автоматами. А чего делать-то? Она всё в своей "лаборатории" торчит, варит там зелья, старается улучшить рецептуру. А я? Опыты над мёртвыми животными ставить? Так неоткуда их взять. Только если над крысами и тараканами измываться. А что ты с боевым зомби-тараканом сделаешь? Припасы вражеские портить отправишь?

Некро-друид внезапно замолчал, явно смутившись.

— Извини. У тебя-то посерьёзней проблемы.

— Уж не знаю, называть ли это проблемами, — покачал я головой. Про Топлюшу я пока ничего не говорил, так что слова Алексея относились к Тёмной Матери. — Просто нужно подождать, пока она выздоровеет.

— Я к ней заходил сегодня. Вроде бы нормально держится. Ты молодец, что её поддерживаешь. Уж не знаю, хватило бы ли у меня духа на то, чтобы продолжать отношения после... такого...

— Хватило бы, — пробормотал я, чувствуя очередной укол совести. — У нас, тех, кто выжил, сейчас на многое должно духа хватать.

— Да ну? — фыркнул Алексей. — Это там, в бою духа на всё хватает. Когда кругом всё горит, кровища льётся рекой, кругом трупы. А сейчас? Зима после победы. Казалось бы, радуйся, отъедайся, отдыхай. Живи, сколько влезет, заработал ты эти месяцы покоя. Но нет. Жизнь — сплошное болото, и ты раскисаешь в то же болото. Когда меня в последний раз волновало, сколько у меня в кармане денег? Да, чёрт побери, ещё там, в реальной жизни. Здесь же нужно было бороться за главное — жизнь. Никаких мелочей: либо ты — труп, либо твой враг, остальное вторично. Мы болтались по вымершим лесам и жрали тухлые свиные копыта, но тогда я чувствовал себя куда более хорошо, чем сейчас. Я радовался тому, что был жив. Сейчас я думаю, как дотерпеть на четырёхразовом питании до следующей получки, чтобы купить Алёнке фруктов.

— Зажрались! — весело сказал Репей. Его рыжая физиономия торчала в двери. — Не против, если я присоединюсь?

Не дожидаясь ответа, мой босс ввалился в комнату, шмякнул на стол две бутылки с выпивкой и ещё закуски.

— О, у нас как раз кончается, — обрадовался Алексей. — Давай стакан.

Я нашёл третий стакан.

— Ха! — рыкнул Репей, выпив. — Хороша, а? Своей Алёнке и её товарищам спасибо скажи, что бухло очистили до удобоваримости. А раньше бы и так хлебали, с сивухой. Говорю же, зажрались!

— Может, мы все адреналиновыми наркоманами стали? — предположил я, продолжая прошлую тему. Разговор про женщин продолжить теперь не получится.

— Ну уж нет, — буркнул некро-друид. Он, наконец, выложил на столе фигуру — большую фигу. — Игроманами ещё скажи. Я, блин, прекрасно понимаю, что такая жизнь лучше вечных драк. И в бой совсем не рвусь. Но какая-то серая рутина заела. Скука, понимаешь?

— А я предлагал косячников пороть, — вставил Репей. — Тогда бы никто не скучал. И развлекуха какая-никакая. Как в средневековье на казни смотреть ходили, так и здесь на порку.

— Обстановка располагает, — хмыкнул я.

— А я о чём? За тёмную магию — на костёр. За гадания — на костёр. За сон на страже — по попе ремнём.

— Первыми лаборантов сожжём? За тёмную-то магию.

— Хм... да, глупо как-то, нам без них не жить.