Давай уже к делу, а?

— Извини. Но это важно!

Чего тут важного?

— Кён, помолчи, — сказала Харухи, — Давай дальше.

— Сколько мы не ходили, Руссо всегда всё устраивало, но недавно… — Саканака мялась, голос её слабел, превращаясь в шёпот. У нас тут что, вечер страшных историй?

— …Недавно, где-то неделю назад, Руссо вдруг разлюбил наш обычный маршрут. Стал тянуть поводок, вот так…

Саканака изобразила, как цепляется обеими руками за землю, не желая идти — ну точь-в-точь Сямисэн, когда его тянут с пригретого местечка:

— Упрётся вот так, и ни с места. Полпути пройдёт нормально, а потом начинается. И так теперь каждый день, я прямо не знаю, что и думать. Приходится пока гулять по другому пути.

Прервав здесь объяснения, Саканака поднесла к губам чашку чая.

Ага. Значит, пёсик, приходящийся тёзкой знаменитому философу, внезапно разлюбил гулять по прежнему маршруту. И при чём здесь призраки?

Харухи опередила меня с этим вопросом:

— А призраки? — спросила она.

— Я и говорю, — Саканака опустила чашку, — Ещё неясно, призраки ли. Это только слухи.

Ты расскажи хоть, откуда слухи взялись.

— Отовсюду. По соседству многие держат собак. Когда мы гуляем, то всё время встречаемся, иногда останавливаемся поговорить. И Руссо доволен, что заводит друзей, и я со многими соседями познакомилась. Первой была, наверное, Анан-сан, она держит двух шерти — мол, «и правда, той дорогой гулять мы ни за что не хотим». Собаки не хотят, конечно.

А люди, получается, ничего не замечают и ходят как вздумается?

— Угу, всё как обычно. Вот и я ничего странного не почувствовала.

Что-то мы никак не подберёмся к главному. Для нас важны только восемь простых букв: призраки!

— Так я и говорю, — Саканака помрачнела, — С того дня все окрестные собаки ни за что не хотят приближаться к этому месту. Среди наших собаководов это сейчас тема номер один. Раньше неподалёку жили бродячие коты, но и те куда-то пропали.

Харухи слушала, задумчиво кивая. Она черкала что-то в блокноте механическим карандашом, будто делая заметки, но когда я все же заглянул туда, то обнаружил только детские рисунки кошек и собак. Впрочем, общую идею Харухи, похоже, уловила.

— Хочешь сказать, что поблизости бродят призраки, потому-то животные и не рискуют туда соваться, только это такие призраки, которых видят лишь собаки с кошками, а человек не видит?

— Вот-вот, так и получается, — живо кивнула Саканака, будто Харухи у неё эту мысль с языка сняла, — И ещё кое-что меня пугает. Одна девушка, Хигучи-сан, держит нескольких собак, мой пёсик с ними очень дружен…

Голос её сделался жутким:

— Вчера одной из её собак стало плохо. Утром на прогулку её не вывели. Мы только парой слов перекинулись, так что подробностей я не знаю, но вроде бы собаку возили к ветеринару.

Саканака не сводила с Харухи чрезвычайно озабоченного взгляда:

— Ведь это же призраки, наверняка призраки? А, Судзумия-сан?

— Да уж…

Харухи подпёрла подбородок двумя руками и прищурилась, словно погрузившись в размышления. «Из рассказа ничего не понятно, но хорошо бы это и правда были призраки», — читалось на её лице.

— Пока ничего не могу сказать, — вынесла Харухи свой на удивление осторожный вердикт, и лишь уголки её рта чуть дрогнули, — Однако вероятность этого высока. Говорят же, что кошки и собаки замечают больше, чем люди. И собака той девушки могла слечь от шока, увидев приведение.

Тут уже и мне было нечего возразить. Ведь я не раз бывал свидетелем тому, как Сямисен пристально вглядывался в совершенно пустой угол комнаты. Наверное, любой владелец кошки поймёт, о чём речь, и подтвердит мои слова. Но кошки не собаки: даже если им и явятся призраки, они с болезнью не слягут. Это вам тоже любой кошатник скажет.

Пока я ворошил в голове воспоминания о своём коте-калико, Харухи вскочила со стула, чуть не отшвырнув его в сторону:

— В общих чертах всё ясно!

Я пока услышал только то, что к некоему месту не хотят приближаться собаки и кошки.

— И хватит! Чем вести дебаты, сидя в комнате, лучше поспешить на место преступления. Раз животные инстинктивно чувствуют опасность, там должно что-то быть — духи, привидения, призраки, что-нибудь такое!

А может, и ещё что похлеще. Как представлю себе бродящий по Европе середины девятнадцатого века бесплотный призрак коммунизма — мороз по коже берёт. Неприкаянную душу ещё можно успокоить и отправить в мир иной, для привидений и призраков уже придётся вызывать охотников за привидениями или искать скворечник духов^[21], но что, если в кого-то из нас вселится тварь, сошедшая со страниц романов жанра «вселенский кошмар»? ^[22].

Подумав об этом, я автоматически перевёл взгляд на Нагато.

Предыдущий наш клиент, Кимидори-сан, ставшая теперь секретарем школьного совета, была сообщницей Нагато. Так может и Саканака…

Но я тут же выкинул эту мысль из головы. Нагато оторвалась от своей книги, подняла голову и слушала рассказ Саканаки с огромным интересом. Только я один — тут я могу собой гордиться — способен был заметить, как изменилось выражение на её бледном и холодном лице. В нём появилось примерно на один микрон задумчивости. А значит, визит Саканаки-сан с загадочной историей был аномальным происшествием и для неё.

Заодно я решил проверить и лицо Коидзуми. Когда наши взгляды встретились, тот легко пожал плечами и вымученно улыбнулся. К моему неудовольствию, он моментально прочёл все мои мысли. «Я тут ни при чём», — сообщал он своей ужимкой, и увы, раз я это понял, то похоже, совершенно освоился и с языком жестов Коидзуми.

О последней присутствующей можно было и не говорить. Асахина-сан вела себя так, будто была совершенно ни при чём. По-моему, она даже не успевала толком следить за разговором. И даже если вся эта призрачная история вдруг связана с путешествиями во времени, наша Асахина-сан всё равно ничего не знает. Придётся звать Асахину-сан-старшую…

— Ну что, друзья, — бодро воскликнула Харухи, — отправляемся! Надо взять фотик и… эх, жаль нет ловушки для призраков. И хорошо бы сделать бумажки с мантрами на тангутском. ^[23]

— Нам понадобится карта местности, — добавил Коидзуми, нацелив улыбку на Саканаку, — Я бы хотел исследовать место преступления. Вы не против, если я заручусь в этом деле помощью вашего Руссо?

Кажется, он тоже загорелся мыслью вести расследование. Бесцельное патрулирование города в поисках загадочных мест не дало никаких результатов, но наброситься на первый попавшийся сомнительный клочок земли — это мы мигом.

— Не против, — кивнула Саканака красавчику-Коидзуми, — На прогулке — пожалуйста…

Асахина-сан захлопала глазами:

— А, а… ах, тогда мне надо переодеться.

Она растеряно схватилась за свой наряд служанки, как будто испугавшись, что если не поторопится, то её в таком виде и потащат на улицу. И хотя Харухи действительно могла бы выволочь её, не пожелав ничего слушать, она рассудила здраво:

— Да-да, Микуру-тян, обязательно переоденься. Этот наряд будет совершенно не к месту.

— Верно, — с видимым облегчением согласилась Асахина-сан, потянувшись к ободку на голове.

Раз так, нам с Коидзуми следовало выйти из комнаты. Ладно я, но дарить Коидзуми лишнюю сцену фансервиса — ни за что.

Я уже повернулся, чтобы направиться к выходу, как вдруг Харухи произнесла нечто неожиданное:

— Но переодевайся, Микуру-тян, не в школьную форму!

— Э?

Не обращая внимания на тревожное «Э?» Асахины-сан, Харухи решительно прошествовала мимо неё к вешалке и с сияющим от радости лицом стала выбирать костюм из коллекции.

— Вот! В самый раз для экзорцизма! — объявила она, протягивая двухцветный костюм — длинную белую рубаху с ярко-красной форменной юбкой. Классический старояпонский национальный наряд, известный как…

Асахина-сан отпрянула:

— Это же…

— Мико! Костюм мико!

С той особой улыбкой, которая светилась на её лице всякий раз, как в голову приходила отличная мысль, Харухи пихала наряд мико в руки Асахине-сан.