Не было такого.

— собирался сказать я, но передумал, наполовину открыв рот. Увидев это, Коидзуми улыбнулся шире:

— Было, да? Вот это как раз то, что нужно. То, что хочет знать Судзумия-сан, а заодно и я. Об этом и напиши.

С каких это пор ты стал заместителем главного редактора? Давай-ка иди сочиняй своё «Таинственное исчезновение Сямисэна», или что там у тебя. О чём мне писать — я как-нибудь сам решу.

— Ну разумеется, решишь ты. Я говорю лишь на правах простого наблюдателя, в лучшем случае — советчика. Хотя сейчас мне кажется, что я представляю точку зрения Судзумии-сан.

Пожав плечами, Коидзуми закончил разговор и занёс руки над клавиатурой своего ноутбука.

Я задумался.

Прости, Коидзуми, но ты всё-таки заблуждаешься. Быть может, твоё воображение и покорила идея, что в средней школе я должен был хоть на короткий срок отметиться в обычных для школьников отношениях с противоположным полом, но с сожалением сообщаю, что никто мне никогда не признавался в любви, и я никому не признавался. Первую любовь я испытал к своей гораздо более взрослой кузине, но кузина эта сбежала с каким-то отморозком. Травмирован я, конечно, был, но и это дело далёкого прошлого.

Что там признания в любви, я и на свиданиях не был.

Но одна картина вдруг воскресла на внутренней поверхности моих век.

Картину эту я видел около года назад, после окончания выпускной церемонии в средней школе, прямо перед тем, как я пришёл в эту старшую школу. Мне тогда и в страшном сне не могло привидеться, что став старшеклассником, я буду вести такую суматошную жизнь, и я беспечно тянул последние весенние каникулы в средней школе.

Начавшийся с того, что сестра принесла мне трубку в комнату, этот маленький эпизод моей жизни случайно сохранился в каких-то расщелинах мозга.

Некоторое время глядя в потолок, я тихонько выдохнул носом, и коснулся пальцем трэкпада ноутбука.

Скринсейвер скрылся, и снова появился оставленный мной в том виде, в каком был запущен, белый экран текстового редактора.

Чувствуя, как сбоку расплывается в сладенькой улыбке Коидзуми, я попробовал нажать несколько клавиш.

Ладно, я просто пальцы разомну. Если на полпути надоест, всё брошу и удалю, только и всего.

Да уж, промываю память на сите и ищу золотой песок, думал я, сообщая составленную в голове фразу пальцам и печатая вводное предложение.

Начну как-нибудь так…

«Дело было незадолго до поступления в старшую школу, во время венчающих уже почти закончившийся учебный год весенних каникул…»

Дело было незадолго до поступления в старшую школу, во время венчающих уже почти закончившийся учебный год весенних каникул.

Выпускная церемония в средней школе осталась позади, но старшеклассником я до сих пор толком не стал, и помню, что мечтал по мере возможности не становиться как можно дольше.

Не знаю, помогли ли курсы, на которые все три года меня заставляла ходить мама, или что, но экзамены в окружную старшую школу я сдал — и слава богу. Правда, поднимаясь во время предварительного посещения по длиннющему склону, я не мог вынести даже мысли о том, чтобы ещё три года ходить в эту школу. К слову о распределении по школам скажу, что все ребята, которых я держался до сих пор, перешли либо в дворовую городскую, либо в далёкие частные школы, так что я волей-неволей чувствовал себя брошеным.

В то время мне и в дурном сне не могло привидеться, что не успеет начаться моя новая ученическая жизнь, как я столкнусь с необыкновенной девушкой и окажусь втянут в создание диковинного кружка, так что вспоминая свои годы в средней школе, нахожу, что неизведанная ещё хай-скул-лайф меня в общем всё-таки волновала, короче говоря, я относился к ней довольно серьёзно.

Так всё и шло — стараясь похоронить захватившее большую часть души одиночество, я спал до полудня, отмечал с поступившими в другие школы приятелями расставание (под этим предлогом просто сражаясь в игры), ходил смотреть вышедшее кино… в общем, развлекался как мог, но вскоре и это существование мне наскучило. Проглотив совмещённый с обедом завтрак, решить: ну что, по лежбищам^[12], и пойти валяться у себя в комнате — такой у меня был послеполуденный распорядок в конце марта.

Выспавшись, проснувшись, поев, и опять завалившись на кровать, чтобы ещё немного поспать, я вдруг понял, что слышу, как наш домашний телефон играет мелодию звонка.

У меня в комнате телефона нет, поэтому я не реагировал, решив, что мама или сестрёнка снимут, и вскоре сестра заглянула ко мне в комнату, держа в одной руке беспроводную трубку.

Кстати, только сейчас мне пришло в голову, что по-моему, всякий раз, как она является ко мне в комнату с телефоном в руке, это значит, что произошло что-нибудь необычное.

Но, повторюсь, в то время я был ещё весьма наивен, и мне ужасно не хватало очков экспериенса.

— Кён-кун, звонят…

— Кто? — спросил я у загадочно улыбающеся сестрёнки.

— Девочка!

Вручив мне трубку и легкомысленно улыбаясь, она развернулась на одной ножке и, подпрыгивая, убежала из комнаты. Странно… Обычно она торчала бы в комнате до тех пор, пока её бы не выгнали. Дела у неё, что ли, срочные?..

Нет, первым делом — кто звонит? Прокручивая в своей голове экран выбора девушек, которые могли бы мне позвонить, я нажал кнопку связи на телефоне.

— Аллё?

Секунда молчания.

— …Алло. Привет…

Действительно, голос был девичьим. Но чьим — я ещё работал в режиме поиска и пока не знал. Хотя мне казалось, что этот голос я где-то слышал.

— Это я. Ёсимура Миёко. Привет. Как дела? Не очень занят?

— Э-э….

Ёсимура Миёко? Кто это такая…

Не успел я задаться этим вопросом, как прокрутка внутри головы уже замерла. Неудивительно, что мне знаком этот голос. Мы ведь с ней постоянно видимся. Просто слышать её полное имя было непривычно. Ёсимура Миёко, кличка — Миёкити.

— А, это ты. Совсем не занят. Не знаю, как время убить.

— Это хорошо, — произнесла она с таким искренним облегчением, что я испугался: что ей от меня нужно?

— Ты завтра свободен? Можно послезавтра. Только в апреле уже будет поздно. Я тебя немного отвлеку?

— Э-э, ты ко мне обращаешься? (1)

— Да. Прости, что пристаю. Нужно завтра или послезавтра. Ты не занят?

— Нет, не занят. И завтра, и послезавтра весь день свободен.

— Слава богу.

И снова в её шёпоте послышалась идущая от самого сердца искренность.

— У меня просьба.

А затем Миёко произнесла, как будто нервничая:

— Не мог бы ты завтра, только один день… погулять со мной?

Будто преследуя взглядом тень убежавшей сестры, я смотрел на оставшуюся открытой дверь моей комнаты:

— Я?

— Да.

— С тобой?

— Да.

Чуть потише Миёко добавила:

— Только мы вдвоём. Нельзя?

— Да нет, почему…

— Слава богу.

До меня опять донёсся вздох преувеличенного облегчения, и голос, в котором слышалась едва сдерживаемая радость:

— Тогда позаботься обо мне, пожалуйста!^[13]

Мне живо представилось, как Миёко кланяется по ту сторону телефона.

Затем мы условились о месте и времени встречи — Миёкити изо всех сил старалась учесть мои пожелания, а я просто повторял «Ага, ага, ладно, ладно».

— Прости, что отвлекла звонком.

— Да ничего. Всё равно бездельничаю…

Дав расплывчатый ответ извиняющейся до последнего девочке, я повесил трубку. Не повесь её я сам, Миёко бы ещё бог знает сколько рассыпалась в благодарностях. Ёсимура Миёко, кличка Миёкити, просто была такой девочкой.