— Я не намерен быть столь грубым.

Покорность в его голосе была противоположна высокому смеху в ответ.

— Кстати, Тацуя-кун.

Наверное, она достаточно насмеялась, подумал Тацуя, когда Маюми к нему обратилась. По определенной причине он пытался не смотреть на сидение напротив неё.

— Можешь мне уделить немножко времени.

— Это не будет проблемой, но перед этим... — сказав это, Тацуя окинул взглядом старшеклассника, который бессильно распростерся на части стола напротив Маюми. — Что же здесь случилось?

Место, возле которого они сейчас были, находилось в углу столовой, в этой области все места разделяли перегородки.

Но так как потолок не был закрыт, звук разговора был слышен.

Тем не менее, тот факт, что это место не было тихим и уединенным, заставлял чувствовать себя в большей безопасности, чем на самом деле.

Оно было высоко популярным лишь среди учеников третьего года первого потока; сюда редко ступала нога младшеклассника, если только не в сопровождении третьего года. Кстати, Тацуя тоже сюда ещё не приходил.

Что до того, почему он был здесь,

— В школе не должно быть никаких ядовитых веществ. Тогда что же съел Председатель Группы Управления Клубами Хаттори?

В середине патрулирования школьной территории он остановился у кафе, чтобы утолить жажду, тогда до его ушей и дошел чрезвычайно болезненный стон, поэтому он первым делом проверил обстановку.

— Нет, ну... не яд. Разумеется.

Вскоре он осознал, кто виновник.

В конце концов, прямо перед Хаттори, Маюми сидела с озадаченным видом на лице.

Её слегка озадаченный вид можно было назвать странным.

Даже сейчас её взгляд приглашал его отведать гостеприимства.

— ...Шиба... — Тацуя всё ещё решал, как поступить, когда Хаттори, который выглядел, будто вот-вот потеряет сознание, обратился к нему хриплым голосом, — ...воды...

Это был голос путешественника, которого покинули все силы прямо перед оазисом.

— Одну секунду.

Лишь мольба была ясной.

Мгновение он раздумывал между минеральной водой и водой из холодильника, но выбрал воду из холодильника, так как она была ближе. Он поставил на стол один из стаканчиков, полный холодной воды.

Хаттори неуклюже схватил стаканчик, с трудом заставил руки двигаться, и дрожащее поднес его ко рту, затем с гримасой залпом его высушил.

Он не открывал глаз, медленно собирался с силами; часы протикали девяносто секунд, прежде чем Хаттори открыл глаза и глубоко вздохнул:

— Шиба, благодарю.

Что же могло произойти? Дуэль, которая была между ними в апреле, не сделала их врагами, но даже теперь отношение между Хаттори и Тацуей нельзя было назвать дружеским.

Со своей стороны Тацуя не питал злобу.

И у Хаттори не было никакой злобы или вражды, хотя люди не всегда понимали эмоции между ними, но тем не менее эта покорность, с которой он поблагодарил Тацую, создала неудержимое чувство неправильности.

— ...Ты в порядке?

— ...Хм, теперь в порядке.

Чтобы доказать свои слова, Хаттори выпрямился.

Бесспорно, он себя напряг.

— Это всего лишь вопрос времени. Поскольку не должно возникнуть особых проблем, не следует обо мне беспокоиться. Что ж, Прези... то есть Саэгуса-сэмпай, я пойду.

Хаттори поклонился перед Маюми, затем выпрямил спину.

Ничего себе, это наверное один большой блеф, подумал Тацуя, наблюдая за ним.

— Эм, можешь уделить мне минутку? — Маюми указала Тацуе на стул, её улыбка была пронизана поддельной невинностью.

Причиной странностей Хаттори была безошибочно она; очевидно, она пыталась притвориться в обратном, но он видел, что будет грубо разоблачить её, когда сам Хаттори её прикрыл.

Вследствие этого Тацуя забыл действовать, как желал бы Хаттори.

Поскольку у него не было запланировано никаких дел, в ответ Тацуя кивнул «Понял»; однако,

— Ах, он здесь! Субару, вон там!

Он остановился из-за оживленного голоса.

По земле шустро постучали каблучки, когда к нему бросились девушки.

Вскоре они подбежали к Тацуе и, по-видимому, впервые взглянули за внутреннюю часть перегородки.

Как только владелец голоса остановился, возник звук, похожий на визг тормозов.

— Пре-Президент...

— Эй, Эйми, это не Президент, это Саэгуса-сэмпай, так ведь?

И сразу же легкий удар по голове, «Ай!», мило успокоил Эйми; Субару старалась не смотреть на направленный вверх протестный взгляд Эйми и глубоко поклонилась Маюми.

— У меня нет оправданий за это беспокойство.

Намекающий на что-то непристойное тон заставил Маюми дернуть глазом.

— Это не такое уж большое беспокойство, поэтому, пожалуйста, не утруждай себя, Сатоми-сан, — Маюми собрала лицо и холодно ответила.

Для обычной младшеклассницы слова, тон и взгляд, все были бы испепеляющими.

Эйми уже немного напряглась.

— Неужели? Мы быстро закончим наши дела.

Тем не менее, Субару была чрезмерно решительной.

Спокойно обменявшись словами, она протянула Тацуе мешочек в руке (мешочек из ткани, если быть точным).

— Не мог бы ты принять это от нас?

— ...Сатоми-сан. Сегодня ты как будто вышла на престижную игру.

— Я не знаю, что я сделала, чтобы это заслужить, но нас с Эйми выбрали представительницами. Как и следовало ожидать, мы, честно говоря, слегка смущены.

Если посмотреть внимательней, у неё чуть покраснели щеки.

Похоже, она не врала, когда говорила, что смущена.

— В таком случае, можно спросить, кого вы представляете?

У него было ясное представление о том, как она ответит, но для того, чтобы купить немного времени, чтобы подготовиться, Тацуя решил задать вопрос.

— Большинство наших товарищей из женской команды Турнира Девяти Школ первого года... ну, это тебе благодарность.

Субару необычно выбрала слова, но их смысл был таким же.

Короче говоря, шоколад вежливости, да.

Тем не менее, получить его от всей команды — неожиданная щедрость.

— Эм, хотя я сказала товарищей, я не включила Хоноку или Миюки.

Сейчас, когда уже не была окаменелой, Эйми с другой стороны не выглядела смущенной. В конце концов, у неё не был робкий характер, к тому же она была, по-видимому, (такое о ней часто говорили) наивной в отношениях между мужчиной и женщиной. В случай Эйми, у неё, наверное, было много чего другого, о чем следует волноваться.

— Так как они, вероятно, желают вручить свой шоколад сами.

— Если мы вмешаемся, они, наверное, разозлятся.

— Можешь называть это заменой, но вместо этого мы включили Шизуку. Мы позже позвоним ей или пошлем письмо, чтобы об этом сказать.

— Ну, увидимся позже. Президент, ах нет, Саэгуса-сэмпай, до свиданья.

Никто их не прервал, когда они попрощались.

Переполнив Маюми и Тацую своим ураганным разговором, Субару и Эйми удалились.

— ...Что за выражение, хорошо быть молодым?

Может быть, оживленные нарушители выбили её из игры, было такое чувство, что эмоции Маюми были словно в тумане.

Конечно же, Тацуя не шагнул на минное поле, которое увидел перед собой.

Он молча занял место на стуле, на котором совсем недавно сидел Хаттори.

И одновременно с этим машинально опустил брови.

— Что-то не так?

— Нет, просто чувствуется небольшой запах... наверное, кто-то пролил кофе.

На его нос напал сильный запах кофейных зерен или какао-бобов. Робот-уборщик должен был иметь устраняющий запах механизм, но... это определенно было убрано вручную.

Тацуя размышлял с одной стороны стола,

— Действительно? Я не заметила.

Тогда как с другой стороны Маюми, знающая правду, сделала вид, что ничего не знает.

Естественно, уличать её в этом бессмысленно, однако.

— Более важно, вот.

В конце концов, такой же замах исходил из коробочки, которую преподнесла Маюми.

Конечно, Тацуе было известно о запахе. То, что нанесло Хаттори такой ущерб, несомненно было этим, осознал Тацуя. Он хотел забыть то, что совсем недавно видел, но, похоже, Маюми ему этого не позволит.