Не успел Кастер устыдиться собственной слабости, как эльфы ударили вновь, а затем и в третий раз, предельно близко к передним рядам союзных войск, и ни одна стрела не попала в своего. Вот теперь Кастер не сомневался в мастерстве эльфийских стрелков. «Рассказать бы об этом друзьям, что остались в деревне», - мелькнула мысль. А над головой уже проносились стальные копья баллист и, трещавшие жаром огня, булыжники катапульт.

- Готовсь! – взревел тысячник, и воины вторых рядов уперлись щитами в спины тех, кто стоял на «лезвии». Боевые порядки Оглфира вмиг превратились в одно живое существо, вставшее на своей земле непоколебимой стеной.

С жутким лязгом и криками, орки врубились в серую массу солдат. Кастер напрягся всем телом и зажмурился, сильные руки держали сзади, но всё равно, когда орочий вал дошёл до него, ноги сами взрыхлили землю. Людская стена под напором дикой степной мощи отползла на шаг-два назад. По щиту и шлему тут же, будто град, посыпались скользящие удары. Только после этого Кастер понял, что кричит во всю глотку. Кричали и соратники. На щит давила спина впереди стоящего солдата, орки жали так, что казалось, на тебя ложиться гора. Кастер явственно ощутил, как во всём теле трещат мышцы, как лицо перекосила жуткая гримаса борьбы с запредельным весом.

Опасаясь случайного лезвия, парень выглянул из-за щита. Мужи, стоявшие перед ним, яростно рубились, прикрываясь щитами. Перекошенные злобой поросячьи лица орков клацали зубами на расстоянии вытянутой руки. Все они хотели убивать. Огромные, мускулистые фигуры, облачённые в лёгкие доспехи, внушали трепет деревенскому мальчишке, сроду не видевшему орков.

Нескольких воинов с первого ряда смяли мгновенно, их место заняли бойцы из десятка Кастера, среди них в мясорубку ушёл и цыган. Рубился он умело, много закрывался щитом, изредка бил всегда попадал в цель. Кастер постарался запомнить движения цыгана, но не успел, боец, прикрывавший парня, мешком рухнул под ноги с разбитой в кашу головой и, пройдя по нему, в строй вклинился орк с секирой, одним движение он оборвал жизнь ещё одного воина и намахнулся на Кастера.

- Коли! Что спишь! – заорал кто-то на ухо, заглушая шум битвы.

Ослабевшей рукой Кастер робко направил меч в лицо орка, глаза сами собой закрылись, будто боясь увидеть кровь. Лезвие, не встретив преграды, потянуло за собой руку. Ожидая неизбежной смерти, парень в слепую поднял над головой щит и тут в спину, что есть сил, толкнули вперёд. От испуга Кастер чуть было не развернулся к неприятелю спиной, чтобы спрятаться за спинами солдат, но убежать он не мог, ноги путались в телах поверженный солдат.

Страшный удар, пришедшийся в щит, чуть не заставил Кастера усесться на пятую точку, взглянув из-под щита на обидчика, ответил коротким ударом. Кончик меча рассёк кожу на бицепсе зеленокожего гиганта, но тот и не заметил, с рёвом обрушил секиру повторно, но на этот раз Кастер успел приготовиться, стойко принял удар и ответил сам из-под щита по ноге орка. Новая атака вышла куда действенней, противник сел на одно колено, и тут-то меч, бившегося рядом цыгана, безжалостно врезался в толстую шею. Нет, голова не отлетела, а повисла на перерубленных позвонках, будто держалась на одной коже.

Взглянув под ноги, Кастер наткнулся на изувеченное тело орка, недавно прорвавшего первые ряды, и павшего, пока рекрут приходил в себя после первого наскока. Наверное, кто-то из солдат успел прибить гада прежде, чем он зарубил кого-то ещё. Злое чувство удовлетворения вызвало горячие мурашки, сапог сам собой наступил на оскалившуюся в предсмертном крике морду.

После этого Кастер заметил изменения в собственном восприятии происходящего. Он понял, что орки тоже умирают, и убивать их не так уж сложно, особенно находясь в строю опытных рубак. Можно мешать зеленокожим защищаться, отвлекать на себя внимание, ведь в свалке трудно бить прицельно, а соратники будут их резать. Главное не робеть, вести себя понаглей и стараться не отставать от опытных рубак.

Получив ещё один удар, щит переломился пополам и повис на руке двумя половинками, кисть онемела. Чтобы не дать врагам воспользоваться этим преимуществом, Кастер, как бешеный, замолотил перед собой мечом, случайно отразил пару атак, несколько раз вскользь задел мельтешащих орков, но оставаться без щита на передовой не смог бы долго даже бывалый воин, и парень это прекрасно понимал. Он попытался отступить, но сзади стояли твёрдо, упирались щитом в спину и изредка били мечом через плечо впереди стоящего рекрута.

Приходилось вертеться с удвоенной скоростью, избегая прямой встречи с огромными лезвиями. В один из уклонов, жуткая секира пронеслась над головой, и Кастер услышал позади себя сдавленный крик и скрежет металла. Он молниеносно ткнул мечом в район паха нападавшего орка и отступил на шаг назад, нога наткнулась толи на руку, толи на ногу. Ещё шаг назад и вот он уже не в первом, а во втором ряду. В образовавшуюся прореху тут же полезли орки.

- Стоять на месте! – взревел тысячник откуда-то слева. – Не отступать!

Весь знакомый десяток уже бился на лезвии, во втором же ряду все лица – сплошь не знакомые. Сзади надавили, выталкивая рекрута назад в пекло.

- Я без щита! – заорал он, но никто не слышал, ещё один толчок в спину чуть было не швырнул юношу под секиру.

- Нет щита! – снова заорал он.

«Тебе же хуже», - отзывалась творящаяся вокруг безумная вакханалия.

Пожаловаться вновь не дали, орки надавили так, что ближайшие зеленокожие яростно брызгали слюной в лица воинов Оглфира. Стоявшие в первых рядах перестали размахивать оружием, потому что для этого просто не осталось места. Кастер упёрся обеими руками в грудь ближайшего врага, на того жали сзади так сильно, что пришлось невольно отступить. В спину упёрся щит. Орки поднажали, и строй отъехал, оставляя за собой взъерошенную землю.

Из-за спины ближайшего орка рухнула секира, тощий наплечник треснул, плечо заныло так, будто сверху наступил конь. Кастер понял, что рука опускается против воли, одна из половин щита сползла с кисти. Ближайший орк не тратя время и сил на долгий замах дубиной, без лишних витиеватостей врезал парню по лицу. На губах тут же проступила горячая влага. Удар вышел не из сильных, обладая параметрами бившего зеленокожего можно кулаками разбивать валуны, но в месиве тел, когда толкают со всех сторон, когда отовсюду косой грозит смерть, трудно сохранять точность. Оставшись при сознании и не почуяв болевых ощущений, Кастер впервые рассвирепел, причём, когда чувство ярости с размаху ударило по макушке, в сердце распустился гейзер буйной уверенности, что поверх лёгкого доспеха пехотинца соткались мощные латы панцирника - бурильной машины в пехоте Оглфира. Именно в таких доспехах можно было бы чувствовать себя спокойней в первых рядах, когда секиры иззубриваются о калёные рёбра панциря, копья тупятся, не выдерживая столкновения сталей, а шипастые перчатки на руках становятся опасней меча. Чувство неуязвимости подарило руке с мечом новую ступень мастерства. С невообразимой для новичка скоростью мелькало оружие, два орка упали под натиском, третий подался назад. Чей-то топор выпал из рассечённой руки, кто-то зарычал, хватаясь за распоротую щёку. Тело выбирало подходящие моменты для выпадов и быстро возвращалось в строй, будто действовало само по себе.

Кастер так увлёкся, что команду десятника о смене рядов услышал краем уха. Сзади потеснили, новый воин выходил на «лезвие». Уходил в последний ряд Кастер с лёгкой досадой, что пришлось прервать фееричное выступление, и в то же время, с чувством великого облегчения: он выстоял там, где не сдюжили другие, более опытные и сильные. Конечно, он понимал, что в этом не только его заслуга, но и заслуга высшей удачи и тех, кто стоял рядом. Скольких они убили и ранили, давая рекруту возможность прожить лишнюю секунду? На полусогнутых он пробирался через ряды кричащих солдат и благодарил судьбу за то, что она поставила его рядом с такими отличными бойцами. Именно сейчас казалось, что такой радости и облегчения он ещё никогда не испытывал.