Они «сражались» с нацистами
На самом деле большинство тех, кто приветствовал смену режима с австрофашиского на национал-социалистический, не были идейными нацистами и поклонниками Адольфа Гитлера. Да, они были рады тому, что Австрия и Германия стали единым государством. На такие «мелочи», как утеря суверенитета первой, они не обращали внимания или еще не успели осознать этого факта. Также они надеялись, что смена режима благоприятно отразится на их экономическом положении. Еще было желание вновь ощущать себя гражданином сильного государства, которое, как минимум, уважают соседние страны. Но при всем этом они так и не стали идейными нацистами.
Достаточно сказать, что в Берлине знали, что результаты плебисцита не отражали истинной ситуации в Австрии. В документе, поступившем из Инсбрука, сообщалось, что после марта 1938 года в настроении населения ничего не изменилось. Например, только 15 % чиновников были идейными нацистами. А вот причины, по котором австрийцы сказали «Да» аншлюсу на референдуме:
30 % – из соображений экономической или личной выгоды, а не из-за приверженности нацизму;
10–20 % – из-за недовольства своим положением;
35–40 % – марксисты или клерикалы, которые таким вот образом выразили свое отношение к австрофашизму. В лучшем случае они будут нейтральны к нацистскому режиму.
С осени 1938 года началось пассивное сопротивление режиму. В первую очередь этим занялись рабочие, так как возрос объем работы, а реальная заработная плата уменьшилась. Недовольство проявилось в виде отдельных актов саботажа и распространения листовок.
А к концу тридцатых годов прошлого века последствия аншлюса ощутили на себе представители всех слоев австрийского общества. Интересную информацию о положении в Вене поместила газета «Times» (Лондон) 7 ноября 1940 года. В статье корреспондент нейтральной страны пишет:
«Вену трудно узнать… Город мрачен и апатичен. Люди выглядят утомленными. Служащие магазинов стоят праздно за своими прилавками. Даже на Кертнерштрассе в самых элегантных магазинах выставленные в витринах товары имеют карточку “распродано”… Столики в кафе, раньше переполненные посетителями, сейчас в большинстве своем пустуют… Один официант объяснил положение так: “У нас теперь постоянных посетителей, как прежде, нет. Здесь много немцев, и венцам тут нечего делать. Кроме того, вот уже год, как нет настоящего кофе. Зачем им читать газеты? Они знают заранее, что в них напечатано, а поговорить с друзьями здесь невозможно, так как везде подслушивает гестапо”. Собеседник мой, бизнесмен, на мой вопрос, как можно провести вечер, ответил: “Моя жена и я никуда не выходим. В нашей столице мы теперь не чувствуем себя как дома. Куда бы мы ни пошли, мы наталкиваемся на пруссаков. А Вы знаете, что пруссаки и австрийцы никогда не были хорошими друзьями”».
Корреспондент приводит высказывания отдельных людей, с которыми он говорил. Вот, например, что сказал швейцар:
«Как я могу быть пронаци (т. е. настроенным нацистстки. – Прим. ред.)? Я не знаю, когда они придут ко мне домой и заставят меня пойти на дорожные или другие работы или отправят в Германию, хотя у меня здесь жена и ребенок. Это уже случалось со многими моими друзьями».
Девушка рассказала:
«Сегодня в учреждении, где я работаю, произошло следующее. Пришел немец и сказал: “Вы, Вы и Вы, – показывая на трех девушек, – поедете в Германию для работы на военных заводах”. Для этого мы окончили коммерческое училище?»
Служащий выразил свои настроения так:
«В связи с обменом шиллингов на марки реальная ценность нашего жалованья уменьшилась на 1/3. Говорили, что будут соответственно снижены цены, но этого не произошло…»
Одна работница рассказала: ее родственник – рабочий зарабатывал в неделю только 19 марок, после разных вычетов и взносов. Он просил надбавки, указывая, что содержит мать, братьев и сестер, но его хозяин отказал ему, заявив, что это будет незаконно. Тогда он бросил работу и отправился на биржу труда просить другую. На следующий день пришли агенты гестапо, заставили его вернуться на старое место, и теперь он работает за то же жалованье и под надзором гестапо.
Автор статьи пишет, что самой серьезной проблемой является молодежь. Она «находится под влиянием нацистской пропаганды с ее расизмом, восхвалением войны. Учащиеся в школах приучаются быть шпионами гестапо и следить даже за своими родителями. Их спрашивают, «слушают ли родители иностранные радиопередачи?»31.
К этому следует добавить, что Вена стал самым дорогим городом в Третьем рейхе.
А что происходило в сельской местности? О настроениях крестьян свидетельствует следующее донесение из Тироля от 3 ноября 1939 года:
«Аресты в населенных пунктах, находящихся под влиянием клериканов, за враждебные государству высказывания дают свои положительные результаты, поскольку это показывает, что государство действует энергично. Однако для свидетелей это влечет за собой обычно неприятные последствия. Свидетелей после их допроса считают агентами, и клерикально настроенное население избегает их».
А попытки провести митинги в поддержку политики новых властей оказываются обреченными на провал. Например, 15 октября 1939 года, в воскресенье группа НСДАП в Вильдендюрнбахе организовала собрание. Из тысячи жителей пришло только 15 человек32.
Понятно, что в такой ситуации должно было возникнуть движение Сопротивления. Оно появилось и развивалось двумя путями: стихийно – среди монархистов, католиков и социалистов и организованно – по инициативе местных коммунистов. Отметим сразу, что ни те, ни другие не достигли значительных успехов в своей подпольной деятельности33.
Одна из причин этого – эффективная работа немецких правоохранительных органов. Достаточно сказать, что осенью 1938 года была арестована половина членов ЦК Коммунистической партии Австрии (ЦК КПА), еще несколько коммунистических функционеров были вынуждены покинуть страну. ЦК КПА переместился в Париж, а в Цюрихе (Швейцария) была создана организация для руководства коммунистическим подпольем в Австрии. В декабре 1939 года гестапо разгромило венское руководство компартии. Было арестовано 206 человек, в т. ч. руководитель центра Людвиг Шмидт. С июня 1940 года вновь созданный подпольный центр КПА возглавил Эрвин Пушман. В конце того же года центр был разгромлен, а его руководитель арестован. В октябре 1941 года центр возглавил Лео Габлер (Гейне), который тоже вскоре попал за решетку. В феврале 1943 года центр был воссоздан под руководством Германа Келлера (Конрада Гермеса), который прибыл из СССР. Через месяц его арестовало гестапо. С осени 1943 года больше не предпринималось попыток восстановить центр. Все указания коммунисты получали через радиостанцию «Свободная Австрия».
Также важную роль в движении Сопротивления играли католические организации и монархисты. Из организаций монархистов следует назвать группы Карла Буриана (раскрыта и ликвидирована гестапо в октябре 1938 года), Вильгельма Хебра (ликвидирована 23 марта 1939 года) и Вилли Цемляка (прекратила свое существование 9 ноября 1939 года). Все трое руководителей были казнены.
В 1940 году начали возвращаться из концлагерей те, кого нацисты арестовали в марте 1938 года. Эти люди начали создавать новые подпольные организации. Среди них можно назвать группу Ганса Беккера (руководил пропагандой в «Отечественном фронте»); Иозефа Хофера (бывший чиновник полицейского управления в Линце); трактирщика Фердинанда Ройтингера и др. Хотя эти группы себя не проявили.
Первой большой нелегальной группой католиков была организация «Австрийское освободительное движение», созданная священником, профессором теологии Карлом Шольцем. В группе было около 400 человек. Была и еще одна группа, которая носила аналогичное название. Ею руководил чиновник Карл Ледерер. А адвокат Якоб Кастелич руководил «Великоавстрийским освободительным движением», которое выступало за создание Дунайской федерации (включая Баварию). Группа священника Гейнриха Майера насчитывала 12 членов. Ее руководитель через генерального директора завода «Земперит» в Вене Франца Месснера установил в 1942 году связь с американской разведкой. Он передал сведения о месторасположении военных заводов, их состоянии, о работе над германскими боевыми ракетами «Фау-2» и танками.
