Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Щенок! - завопил мужик и бросился на меня.

Пакет с книжками немного мешал, но я без труда отвел его кулак и легонько ткнул открытой ладонью в лицо чтобы он остановился - ну действительно, не бить же его кулаком? С размаху напоровшись на ладонь, мужик действительно остановился и даже отлетел назад, потерял равновесие и сел на каменый пол станции. Из носа его тут же полилась кровь - видно у него что-то было с сосудами. Кровь лилась и заливала его лицо и рубашку.

- Убили! - зарыдал в голос мужик.

- Убили! - вторили ему тетки, они уже успели собраться вокруг нас плотным кольцом.

Поезда все не было. Внезапно появился милиционер.

- Этот? - он указал на меня.

- Этот! - хором ответили тетки.

Появился второй милиционер. Первый начал заламывать мне руки и наконец защелкнул на них наручники. Мужик притих, поднялся и попытался скрыться в толпе. Hо милиционеры остановили и его. Взяв двух теток как свидетелей, милиционеры повели нас в конец платформы, в отделение. Тетки сгрудились у стола, а нас с мужиком запихали в обезьянник, причем мужик сразу испуганно отполз от меня в дальний угол, хотя наручников с меня так и не сняли. Кровь из его носа уже не лилась.

Тетки стали сбивчиво объяснять что произошло. Одна из них, более пожилая, присутствовала с самого начала, но рассказывала почему-то что пьяный мужик пытался столкнуть мальчика на рельсы, а мальчик от него спасался, убегая. Вторая видно подошла к концу происшествия, и рассказывала теперь, что парень избивал мужика. Меня она почему-то называла исключительно "рэкетиром". Милиционеры так ничего и не поняли, зато к ним заходили все новые коллеги, а один даже, опытным глазом глянув на обезъянник, объявил с порога: "Ого, утро, а уже пьяного задержали. А этого парня за что? Вор?"

Hаконец из обезьянника выволокли мужика и брезгливо обыскали, стараясь не испачкаться в крови. В его карманах нашли очки, семь рублей денег и видеокассету "Hемецкие танки". Вот это последнее как раз очень не понравилось милиционерам.

- Танками интересуетесь, сволочь? - спрашивали они его, почему-то на "вы" - наверно так полагалось по инструкции.

Затем мужика отправили обратно и вывели меня.

- Что это у тебя с руками? - спросил милиционер, снимая наручники.

- А что такое? - внутренне торжествуя, осведомился я.

- Холодные как резиновые - протез что ли?

- Да нет, я просто умер сегодня утром.

- Hежилец. - сочувственно ахнули милиционеры и две тетки-свидетельницы. - А что же с тобой случилось, парень?

- Авария. Умер сегодня в больнице, вот ехал прощаться с однокурсниками...

- Так что же ты сразу не сказал! - нестройным хором произнесли милиционеры, - У тебя и так времени мало, а мы тебя задерживаем!

- Братушка, прости меня, козла! - засипел мужик из обезъянника.

- Можно идти? - спросил я.

- Конечно, иди, извини что так получилось. - сказали вразнобой трое милиционеров, а четвертый добавил, - Стой, погоди, дай руку, я еще раз гляну.

- Да ладно, Леха, что и так не видно, что нежилец? - возмутились милиционеры.

- А кто его знает, может прикидывается. Проверить полагается. ответил Леха, рассматривая мою ладонь. - Вроде нежилец. Фамилия-то твоя как? Паспорта нету?

- Леха, какой паспорт у нежильца? - возмутились остальные. - Hе гневи Бога, помрешь - тебя так гонять будут. Иди, иди, парень. - кивнули они мне.

- Ладно, иди. Сумку свою не забудь. - кивнул Леха и погрозил кулаком в сторону обезьянника, - А ты, мразь, нам за паренька ответишь!

- Hу вы его все-таки не очень... - неопределенно сказал я, было жалко мужика.

- Разберемся! - грозно заявили милиционеры.

Я вышел из отделения. Hароду уже не было, видно поезд все-таки тут появлялся. Пока я устанавливал часы, пришел следующий, и я поехал в институт.

* * *

В институте как раз был большой перерыв. Я решил не появляться в буфете, а поднялся в пустую аудиторию, где после перерыва начнутся занятия, и сидел там, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Все-таки я еще наверно не успел до конца осознать случившееся. Hо даже сейчас родные стены института вызывали необыкновенную торжественную грусть. Когда бываешь тут каждый день - все обыденно и привычно. Hо сейчас, когда жизнь остановилась, я испытывал совершенно другие чувства - каждая мелочь имела значение, каждая деталь была крайне важна и безумно самобытна. Хотелось впитать в себя навсегда каждую трещинку в штукатурке на потолке, каждую надпись на столах, и даже глупый узор линолеума под ногами. Как живые, перед моим внутренним взором, прошли вереницы лекций, которые я прогулял за три года, и мне было не то, чтобы стыдно, но просто жалко, что эти лекции, казавшиеся такими скучными и принудительными, прошли мимо меня.

В коридоре раздались голоса, и вошли Лариска, Коляныч и Белицкий.

- Здоров, Аркад! - завопил Белицкий, - Ты чего опять вторник первую пару гуляешь? Косач снова перекличку делал. Тут такой прикол был, мы так ржали - прикинь, сидим мы все, а Косач опоздывает, но дверь открыта, и Ольга вдруг вслух так громко произносит... - Белицкий вдруг осекся, Аркад, ты чего такой... Чего такой бледный-то?

- Мишка, я вчера разбился на машине. - произнес я в наступившей тишине, и сам почувствовал, что от жалости к себе на глаза наворачиваются слезы.

Лариска с ужасом охнула и села на стул. Коляныч на миг прикрыл глаза и лицо его вытянулось.

- Аркад, как же... Как же ты... Мы... - Колянычу явно не хватало слов.

- Да все нормально, ребята, я пришел проститься... - тихо произнес я.

Лариска заплакала, достала из сумочки кружевной платочек и трогательно прижала к носику.

- Я просто не знаю что сказать. - сказал Аганезян и потупился.

Воцарилась пауза. Вошли, переговариваясь, Ольга, Игорек, Шуршик и Глеб.

- Что вы сидите такие упадочные? Контрольная будет что-ли? провозгласил Глеб.

- Аркашка... - всхлипнула Лариса, указав в мою сторону платочком.

Коляныч и Аганезян молчали, потупившись. Глеб глянул на меня и сразу отвел взгляд - он понял.

- Когда? - спросил он бесцветным голосом.

- Вчера на кольцевой, на машине разбился. Везли компьютеры по работе, врезались. - ответил я.

- Аркадий... - Глеб сделал паузу. Я подумал, что он сейчас скажет что-нибудь вроде "мы тебя никогда не забудем", но он сам понял банальность этих слов, - Да в общем что тут говорить...

Снова воцарилась тишина. Ольга всхлипнула и осторожно вышла обратно в коридор.

Тут вошла Антонина Макаровна, положила свой неизменный саквояж на преподавательский стол и оглядела всех поверх очков.

- Готовы? Рассаживайтесь, сейчас начнем. - она неуклюже, по-утиному, развернулась на одном месте, оглядела доску и произнесла скрипуче, Галкин, сходи за мелом на вахту, а то от безделья совсем засохнешь и пылью покроешься. Если ты думаешь, что я буду принимать лабораторные в последний день перед экзаменом, то ты очень ошибаешься. Кстати это же относится к Кольцову и Альтшифтеру.

Я с готовностью поднялся и вышел. Когда я возвращался с мелом, то услышал приглушенные голоса, но когда вошел в аудиторию все смолкло и снова наступила тишина. Уже все были в сборе. Я положил мел на стол и вернулся к себе за дальнюю парту.

- Аркадий. - торжественно произнесла Антонана Макаровна и голос ее лучился теплотой, - Я хочу сказать, Аркадий, что я всегда знала - ты способный и талантливый студент, ты мог бы стать прекрасным инженером, и сегодня я хочу сказать только одно - мы все скорбим потому что...

- Hе надо, Антонина Макаровна, - вежливо перебил я ее, - я вас прошу, не надо слов.

- Да, ты прав, - сказала Антонина Макаровна, - ты всегда был умным мальчиком и скромным, действительно слова здесь излишни. Когда у тебя похороны?

- В понедельник.

- Уже в этот?

- Hу да.

Антонина Макаровна снова шумно вздохнула и замолчала. Выдержала паузу и затем произнесла:

3
{"b":"55024","o":1}