До своего тридцатилетия принц был всецело погружен в придворные заботы, но однажды глубоко осознал неотвратимость старости, болезни и смерти. Это побудило его отречься от престола и всех привилегий, покинуть дом, жену и ребенка. Он тайно ушел из дворца и отправился в лес. В знак самоотречения будущий Будда остриг волосы и обменял царские одежды на тряпье.

Еще до его рождения один аскет предсказал, что Гаутама станет царем, управляющим всем миром, или духовным мастером, который поможет бессчетным существам. Чтобы избежать второго варианта, отец Сиддхартхи обрек его на заточение во дворце, а стражи днем и ночью охраняли все входы и выходы.

Такая предусмотрительность не остановила принца – он все равно последовал своему духовному предназначению. Когда было принято окончательное решение покинуть дворец, к нему на помощь пришли боги. Они сделали так, что стражи заснули, а сами перенесли колесницу принца через дворцовые стены. Она опустилась неподалеку от ступы. Гаутама отправил назад возницу, а затем отрезал себе волосы, дабы отныне вести жизнь странствующего монаха.

В течение шести лет Будда практиковал медитацию, относящуюся к «загрязненным видам сосредоточения». Эти медитативные состояния, разделенные на девять уровней, отличаются от совершенно чистых видов погружения, известных как «незагрязненные» сансарой. После долгих лет аскетизма он пришел в Бодхгайю и сел под деревом Бодхи, где погрузился в медитацию за пределами любых сансарических переживаний и таким образом достиг нирваны, или Просветления.

Пережив на опыте окончательное постижение, Будда несколько недель оставался в медитации. Он сомневался, что сможет кому-либо поведать о своем открытии – столь глубоко оно для человеческого понимания. Тогда великие боги древней Индии пришли к Будде и стали умолять его дать поучения. Брахма поднес ему золотое колесо с тысячей спиц, а Индра – белую морскую раковину. Приняв дары, Будда согласился распространять Дхарму.

Первыми, кто получил наставления, были пятеро монахов – бывших соратников Сиддхартхи по практике аскезы. Он встретил их в Оленьем парке в Сарнатхе, неподалеку от Бенареса, и поведал о Четырех благородных истинах:

• истина о страдании;

• истина о причинах страдания;

• истина о прекращении страдания;

• истина о пути, ведущем к окончанию страдания.

Будда объяснил, что такое сансара и нирвана, и дал путь, который из первого состояния приводит во второе.

Первые две Благородные истины раскрывают суть сансары, а вторая, в частности, говорит о происхождении страдания. Первые две утверждают, что страдание в общем обусловлено не внешними обстоятельствами, а дисфункцией ума, которая проявляется в последовательном раскрытии двенадцати факторов, образующих цепь из двенадцати взаимозависимых звеньев: неведения, ментальных образов, сознания, имени и формы, шести органов чувств, контакта, ощущения, жажды обладания, цепляния, становления, рождения, старения и смерти.

Процесс описывает возникновение и дальнейшее существование сансары как океана страдания. Первая Благородная истина раскрывает результат этого процесса, объясненного второй истиной. Речь идет о трех видах страдания, которым Будда дал точное определение.

Последние две истины обращаются к нирване. Они показывают ее природу и повествуют о методах ее достижения. Буддизм описывает аспекты пути Хинаяны, объединенные общим названием – «Тридцать семь ветвей Пробуждения».

Это:

• Четыре вида полной осознанности;

• Четыре праведных отречения;

• Четыре основы для чудотворных способностей;

• Пять сил;

• Пять умений;

• Семь факторов пробуждения;

• Восьмеричный благородный путь.

В цикле поучений Хинаяны Будда не касается особенных качеств Будд, трех тел пробуждения или стран чистого проявления, которые являются прерогативой Махаяны. В рамках Малой колесницы акцент делается на переживании состояния вне страданий. Как отмечается в Третьей благородной истине, практикующий хочет прекратить испытывать страдание и жаждет отбросить все, что к нему ведет. Боль и мучения в итоге трансформируются в ощущение счастья и умиротворенности – состояние архата. Хоть он и не достиг полного Пробуждения, архат тем не менее вырвался из оков мешающих эмоций и кармы. Это позволяет ему пребывать в устойчивом переживании внутреннего покоя.

Хинаяна – это драгоценная и глубокая традиция, которая позволяет обрести индивидуальное Освобождение, которое, однако, еще не есть полное пробуждение ума.

Развитие культуры в Индии, Тибете, Монголии, Китае и многих других восточных странах позволяет идти путем Хинаяны. Но на Западе практиковать ее гораздо труднее, поскольку от человека требуется полное отречение от мирских забот: следует захлопнуть врата тела, речи и ума и не проявлять интереса к обыденной активности, заодно избегая любых отвлечений. Не знаю, что думают другие, но практика Хинаяны, на мой взгляд, мало пригодна для западных людей.

Глядя на процветание и достаток жителей Западной Европы и Америки, можно подумать, что они живут в мире богов. Богатство и разнообразие того, что предлагается для ублажения чувств: шоу, игры, телевидение, кино, радио – создают атмосферу непрестанной суматохи и плодят источники отвлечения. Более того, дети получают образование в духе свободы выбора и действий, но никто не взращивает в них дисциплину – только распахивает дверь в мир рассеянности и мешающих чувств.

Поэтому строгость и самоотречение Малой колесницы не находят на Западе благодатной почвы.

Когда Будда учил Хинаяне, он превозносил идеал аскетичной жизни – с отказом от семьи и принятием монашеских обетов. Любая обыденная активность отбрасывается, а тело, речь и ум служат единственно практике в строгом соответствии с дисциплинарными предписаниями – Винаей. В Тибетском каноне Виная занимает более тринадцати томов. В этой специализированной литературе мы находим правила, касающиеся совместной жизни людей, пищи, одежды и прочего, связанного с телом.

Монах селится только в пещере, палатке, хижине или другой максимально простой обители. Как правило, он не может возводить дом, но если это необходимо, каждая из сторон строения не должна превышать трех метров. Ему не следует носить вычурную одежду – только хлопок или залатанное тряпье, кем-то выброшенное до этого. Питается практик Хинаяны исключительно тем, что получил в качестве подаяния. Он принимает пищу без разбора одну-единственную чашу, не откладывая что-либо на следующий день. После полудня ему и вовсе не позволено есть.

Жизнь монаха донельзя проста; он избегает излишеств и мирских забот. Речь подчинена аналогичным ограничениям – она не должна провоцировать желание и привязанность или потакать им. Монах избегает бессмысленной болтовни и большую часть времени хранит молчание. Он говорит только по надобности или повторяет мантры. В остальном он оберегает речь от отвлечений.

Что касается ума, окрашенные мешающими эмоциями мысли должны быть отброшены. Список личных принадлежностей практикующего, приведенный в Винае, предельно краток: одеяние, чаша для подаяний и фильтр для питьевой воды, отсеивающий насекомых. Больше ничего. Простота, добровольное самоограничение и отсутствие чрезмерного количества вещей служат заветной цели и позволяют всецело посвятить себя практике.

Мы видим, что обязательства, накладываемые на тело, речь и ум, бесчисленны. Если присмотреться, они полезны, но когда для подобной практики нет подходящих условий или способностей, они становятся источником трудностей и проблем.