Фургон-камикадзе вёз различные молочные продукты – сыр, сливки, сметану, и я немедленно приказал Руслану перегнать эту машину к правлению. Пусть Федосеев сам разбирается, где хранить наиболее скоропортящиеся грузы. Туда же, к правлению, отправил и те две фуры с импортными продуктами.

– Знакомьтесь: Соловьёв Владимир, бывший десантник, гонщик и каскадёр, – когда мои опера закончили общение с дачниками, я представил им нового товарища. – Будет рулить на моём «мерсе». Ну, что, парни, готовы проехаться по округе?

– Володь, мы-то всегда готовы, но моя «бэха» не проектировалась для родных ухабов, – озабоченно произнёс Владислав. – Я застряну в первой же колдобине.

– Хорошо, я поговорю с Николаем. Он нам даст какой-нибудь джип взамен твоей «бэхи». – Увы, но Зеленцов был полностью прав – не на его БМВ лезть в российское бездорожье. Особенно весной, когда земля ещё не просохла после таяния снега.

Еремеев сразу же согласился с моими доводами и послал пару своих бойцов за вторым джипом, за «лэндкруйзером». Заодно приказал привезти всё оставшееся оружие – СКС, помповые ружья для ополчения, оба «лишних» автомата, пистолеты, патроны, запасные магазины и прочую амуницию. Мол, надо вооружать мужиков, а то фиг его знает, как карта ляжет. Я подумал и согласился с Колькой, решив передать ополченцам все три наших «укорота». Фиг его знает, куда кривая выведет.

Пока мы готовились к выезду на разведку местности, из облаков вновь выглянуло солнышко. Яркое и отнюдь не майское солнышко. Лучи солнца залили землю, стало заметно теплее, с моря подул лёгкий ветерок. Народ в посёлке потихоньку стал приходить в себя, расходиться по домам, и на колокольню пробрались любопытные пацаны.

– Владимир Иванович, а что с детьми будем делать? – поглядев на торчащие вверху головы, спросил Толик Новичонков. – Опасно там. Гнать в шею или как?

– Можно и прогнать, но это не решит проблемы, – задумался я, глянув на чью-то вихрастую голову. – Мы сами были в их возрасте и сами лезли во всякие переделки. Пацанов надо будет как-то организовать и использовать как тимуровцев по посёлку, что ли. А то полезут в чужой лес и, не дай бог, нарвутся на приключения на свои задницы… Чёрт, без сотового как без рук.

– Шеф, без сотового, говоришь? – произнёс подошедший к нам Саня Барулин. – Напомнить старый анекдот из серии армянского радио про мальчика «пейджер-джана»? Вон они, «пейджер-джаны», окрестностями любуются. Пусть берут велики и вперёд – работать посыльными.

– Верно, пацанву нужно занять каким-нибудь полезным делом, чтобы они были под приглядом старших, – согласился со словами напарника Зеленцов. – Давай, Саш, пойдём и организуем это дело, пока есть пару лишних минут.

Капитаны ушли на колокольню, а к нам подошли две бабульки и заплаканная женщина лет сорока пяти. Сразу же выяснилось, что женщина очень беспокоится за судьбу дочери, оставшейся в Питере, и всё ещё не верит, что мир изменился. Материнский инстинкт подсказывал ей, что надо бы пробраться в город, чтобы поискать своего взрослого ребёнка. Вот она и решила обратиться к нам: мол, полицейские из Питера найдут дорогу проехать обратно. Да, сложный случай.

Успокаивая женщину, как мог, я понял, что у людей скоро начнётся психологический откат – осознавание факта реальности перемен. Практически у всех жителей Данилово где-то там за чертой остались родственники и дети, и люди ещё не примирились с мыслью об их отсутствии. Это как примириться с мгновенной смертью близкого человека, с которым ты ещё вчера говорил и видел его живым, а уже сегодня его не стало, и нет никакой возможности проводить его в последний путь. Наверное, подобное ощущали миллионы матерей во все времена, когда им сообщали, что их дети пропали без вести или погибли.

Появление Еремеева спасло нас от продолжения тяжёлого разговора с потерявшей свою дочь женщиной. Извинившись, я занялся организационными делами. К этому моменту Зеленцов и Барулин вывели из церкви с десяток пацанов возрастом примерно от десяти до тринадцати лет и предложили тем вступить в народное ополчение. Пока на испытательный срок, а там – как себя проявят на службе. Вот артисты, блин! Ещё бы пообещали выдать мальчишкам боевое оружие. Мысленно аплодируя таланту своих оперов – мгновенно нашли, как завлечь пацанов, – я вытащил карту местности, расстелил её на капоте джипа.

– На самом шоссе мы уже были, – я указал карандашом на выделенный красным отрезок трассы. – С колокольни хороший обзор, и местность за шоссе просматривается как на ладони. Море и тот заметно выступающий в него мыс мы тоже видели. Чужой лес на мысу мы осмотрим потом, никуда он от нас не денется. Нет никакой информации по северному направлению, ничего нет по востоку. Предлагаю сначала проехаться на север, посетить деревеньки, которых уже нет на карте, потом завернуть в Замятино.

– Согласен, товарищ командир. На лазурное побережье за околицей Даниловки пойдём потом, когда вернёмся из тундры, – озорным тоном произнёс Николай. – Погреемся на песочке, попьём пивка, найдём себе барышень по вкусу.

– Ты бы с пивом поаккуратнее, товарищ сержант, – отозвался я. – Пиво теперь станет жутким дефицитом, прямо как в советские времена. А водка вообще приобретёт ценность доллара. Жидкая валюта, как её иногда называют.

– Ага, вместо евро будут патроны, а вместо золота – обалденно красивые бабы, – развеселился мой армейский друг. – В общем, так, Володя, я закрываю оба своих магазина и оставлю Витька с Лёней их охранять. Мало ли что. Как только Федосеев назначит ответственного за стратегические ресурсы, я сразу же отдам обществу свои запасы. И ещё я хочу попросить Антонова дополнительно выделить пару ополченцев для охраны жратвы и алкоголя. Надо ехать к Миронычу, Вова.

– Поехали. Влад, берите «крузак», а свою «бэху» отдай вот ему, – я указал на молчаливого спутника Еремеева, который привёл к церкви японский джип. – Не бойся, ничего с нею не случится. Её отгонят во двор к Николаю.

– Володь, я, наверное, поеду с парнями, – неожиданно произнёс Ковалёв. – У нас маловато места на пятерых.

– Нет, Миша, ты поедешь со мною, – мягко возразил я. – Мы работали бок о бок более десяти лет, и ты по-прежнему мой друг и зам. Я верю тебе, как самому себе, и ничто в мире этого не изменит. Даже конец света.

– У Светы нет конца. Это проверено, – чуть улыбнулся Ковалёв, намекая на одну известную всем нам капитаншу. – Руслан, ты поедешь в «лэндкруйзере». Случись что – из нашей тачки пятому сложно выскочить быстро.

– Да мне пофигу, где ехать, – отозвался Руденко. – Лишь бы люди были приятные, матом бы не ругались, к сиротинушке на «вы» обращались.

– Ты на что намекаешь, нахал? – деланно возмутился я. – Чем тебе было плохо с нами?

Очередная присказка Руслана вызвала кратковременный взрыв смеха, и немного взвинченная атмосфера слегка разрядилась. Мы загрузились в джипы, и минуты три спустя были уже у правления. Здесь собралась приличная толпа народа, человек тридцать, но не наблюдалось ни суеты, ни лишнего шума. Больше половины из собравшихся внимательно слушали речь участкового, а остальные что-то решали с главой чрезвычайного совета. Среди последних я увидел и любителей фирменного виски – Андрея Петренко с его секретаршей Ленкой. На боковой улице стояли две фуры и тот самый фургон с молочной продукцией.

Мы остановились, по-быстрому переговорили с Федосеевым и с Антоновым насчёт рефрижератора, выгрузили оружие и вновь тронулись в путь. Свернули на грунтовку, оставили позади себя Данилово. Ехали довольно медленно, около пятидесяти километров в час, внимательно разглядывая всю округу. Ничего примечательного не видели, вокруг простирался типично российский ландшафт: зеленеющие поля, покрывшиеся молодой листвой деревья.

– Слышите? Что-то гудит, – неожиданно произнёс наш новый водитель, которого я сразу же посадил за руль. – Что-то знакомое…

– Тормози, – велел я, доставая рацию. – Парни, внимание!

Едва мы остановились, и я распахнул дверь, шум стал переходить в рёв, и из-за горизонта показался большой четырёхмоторный самолёт. Затопив всю округу рёвом своих двигателей, реактивный лайнер прошёл прямо над нашими головами, держа курс на юг. Я сразу же обратил внимание, что шасси самолёта выпущены, чего, по идее, не должно быть в полёте.