Что стало причиной гибели Пушкина? Страсть к справедливости. Гордыня. Ведь сколько бы он ни был жертвой заговора, коварства, внешних обстоятельств, но и сам мог влиять на развитие конфликта. Пусть он не мог уйти от него, но мог повернуть в иное русло.

Проблема правильной оценки окружения, правильного отношения к нему — разве тут ее нет? Есть! Как выбирал себе жену великий поэт и кем она была, посчитавшая возможным продолжать родство с сестрой, вышедшей замуж за убийцу мужа? И какое влияние на жену имел Пушкин при жизни, сколько значил для нее, коль она оставалась такой пустой и черствой в душе?

Страсти разрушают в человеке величие духа, толкают на путь погибели. Вот главный итог!

Так пришло ко мне понимание наивысшей истины, что есть на земле, — Бога…

***

В какой-то неопределимый момент мне стало понятно, что Бог и Создатель — не одно и то же. Потому что Бог — не Создатель, а творение.

Кого? Чье? Разверну эту мысль.

Создатель — это первопричина всего, что есть объективного, вездесущего и всеобщего, что живет везде, всегда и продолжается без границ.

Неважно каков Создатель: материальный ли субъект, нематериальный объект или сгусток аморфного ирреального нечто — важно, что он есть Творец и без него ничего бы не было.

На само деле по логике вещей его легко себе представить — он такой, каким оказался созданный им мир. Мир не может быть иным, ведь творил Создатель его из себя, из того, из чего состоит сам. Извергнув из себя плоды творения, он стал к ним причастным и стал их частью, растворившись в них. Как яблоня причастна к яблокам и является их изначальной сутью. Как очаг причастен к дыму, идущему из него и отражающему его нрав, размеры, интенсивность огня. Как любое следствие воссоздает свое предшествие.

Значит, Создатель подчиняется законам созданного им мира, созданного по его образу и подобию. В том числе подчиняется он и законам диалектики, законам непрерывного существования в изменениях, законам движения — существования во времени. Движение есть суть и форма его жизни. И жизнь Создателя, как и сотворенного им детища, не хаотична, а подчиняется внутренне присутствующему в них закону.

Творя естественные превращения мира, он усложнял и совершенствовал его. Именно поэтому наравне с остальной материей Творец создал человека.

Создав однажды, он запустил непрерывный процесс и возникло много человеков. И пока человек не совершил свой первый грех и в итоге не обрел понимание вещей, у Создателя проблем с ним не было: ну живут себе некие двугоние, как и остальные зверушки-скотинки, — и ладно. С обретением человеками сознания в результате грехопадения у Создателя появилась, образно говоря, головная боль, ибо, осмысливая мир и себя в нем, человеки устремились определиться с тем, откуда они пришли и зачем нужны, кто они по существу и что от них требуется.

Создатель не мог прояснить эти вопросы, ибо, первое, они его не занимали и, второе, он не имел в себе ответов.

Сознание дало человекам способность отстраняться от материи бессознательной и смотреть на себя со стороны. Поэтому в целях поддержания своего сознания в рабочей форме, в поисках усилий для него, деятельности для ума человеки невольно потребовали объяснений всему, для начала. Надеяться в этом деле они могли только на себя, так как Создатель тут был не помощником, а всего лишь предметом любопытства.

В связи с этой задачей, касающейся всех человеков, они должны были как-то сгруппироваться. И тут в зависимости от ситуации каждый человек ринулся к эмоциональному и вообще к многостороннему отождествлению себя с другими человеками или к противопоставлению себя им, а их — себе. Каждый человек как-то оценивал себя и других человеков, чтобы правильно учитывать их в своей жизни, правильно пользоваться ими — опираться на них или отбиваться от них.

Таким образом человеки создавали и создали новый, неведомый прежде, уникальный продукт — бесконтактные, не механические, не материальные взаимодействия. Человеки воздвигали и воздвигли некий новый фактор мира, огромный незримый и неощутимый без поступков и деяний, — отношения. Следом естественным порядком возникли правила отношений, и все это вместе составило и утвердило нравственность.

По сути нравственность являлась первым приобретением сознания, первым и главным его продуктом. Она соединилась с ним в одно целое, как Создатель соединился с созданным им миром и растворился в нем.

Естественно, человеки не могли обойтись без присвоения названий открытым ими явлениям. Новые знания так и закреплялись — в названиях, без коих тут же потерялись бы в сонме остальной массы еще плохо различаемых предметов мира.

В русле сказанного настоятельно потребовалось поименовать сумму продуктов, создаваемых сознанием. Да и без того нельзя было обойтись, чтобы не уточнять наличие или отсутствие нравственности в конкретных ситуациях. Уже требовалось фиксировать ее количество — малые или достаточные доли. Продукт сознания во всей своей полноте и стал называться духовностью, а сознание часто именовали духом.

Так возник Бог — эталон духовности и нравственности как единого явления. А точнее — эталон совместного носителя духовности и нравственности человечества, всех вместе взятых человеков. Бог — олицетворение человечества, его желаемого состояния. Как и человечество, Бог — создание Творца. Та его сторона, что нашла проявление в наличии сознания-духа. Бог — суть деяний сознания и критерий отношений внутри человечества. Бог стал образцом человека в его уникальном проявлении — в сумме его отношений ко всему, что есть вне его, в том числе и к Создателю, и в деяниях своего духа. Бог стал нравственным абсолютом и чистой духовностью человеков. И не имеет никакого отношения к глине, из коей те вылеплены.

С обретением Бога человеки стали людьми.

Дабы иметь отличие от неживой и бессознательной природы и с учетом наличия отношений одного к другому, отдельный человек стал называться ближним к остальным и восприниматься конкретным одухотворенным случаем, субъектом.

Итак, стали различаться два мира: материальный мир, олицетворяемый Создателем, и мир сознания, олицетворенный Богом. Два участника творения, две стороны одного явления. Две меры. Две крайности по отношению к «не-я», рождающие у «я» пары реакций на них: от гордыни и гордости до смирения и согласия. Все дело заключается в человеке, в его отношении к Создателю и к Богу — как внешним явлениям и своей внутренней сути.

Создатель тоже имеет персонификацию, обрисованную Ветхим Заветом, — это Яхве. Впрочем, имен у него много, что не делает его роднее нам и ближе, приятнее и положительнее. Он просто вне этих категорий, как и все индифферентное, что не обладает сознанием и, следовательно, не может вступать в отношения и создавать духовность. Он нас вылепил из себя, ни больше, ни меньше. И спасибо ему за это. У нас, у христиан, он заслуженно называется Богом-отцом.

Наш Бог, Бог-сын христианства, как заповедано предками, персонифицирован Иисусом Христом, история жизни и деяний которого изложена в Новом Завете, Евангелиях — мемуарах Его сподвижников и последователей оных.

И по большому счету неважно — был ли Иисус Христос и почему стал Богом. Ибо понятие Бога — глобально, а персонификация — лишь одна из сторон Его антропоморфной интерпретации. Полагаю, что Иисус Христос, конечно, был, ходил по нашей Земле, глядел на то же самое Солнце, что и я смотрю. И именно потому Он стал Богом, что идеально вписал себя в создание Творца, став фактом реализовавшегося Абсолюта.

Я люблю Иисуса Христа, я любуюсь Им, я растворяюсь в лучах Его прекрасной души, личности.

***

По свидетельствам Библии, создав первых людей, Яхве продолжал заботиться единственно о себе. Кое-как поместив Адама и Еву в райских кущах, прежде всего, учил их безоговорочному подчинению и почитанию себя, такого любимого-разлюбимого и единственного. Как им живется и что с ними происходит — его не интересовало. Выходит, то, за что мы благодарим и превозносим его, он сделал исключительно ради своих эгоистических потребностей, а не из любви к искусству и уж тем более не из любви к нам. Представляю, как он потешается, слушая наши славословия в свой адрес! Отношение его к человеку изначально было потребительским, чисто утилитарным, причем гораздо худшего порядка, чем отношение людей к своим домашним животным. За доказательствами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить тот безудержный гнев, который обрушил он на наших предков, ослушавшихся его.