Бедная внучка, которая никогда тебя не видела.

Бедная я.

Но – не грустить! Сегодня ночью в двенадцать я чокнусь с тобой (о, совсем тихо, мы оба с тобой не переносим шума).

Любимый, сделай так, чтобы я иногда видела тебя во сне.

В здешнюю встречу мы с тобой никогда не верили, как и в здешнюю жизнь, да? Ты меня опередил и заказал – не комнату, не дом – пейзаж, чтобы меня хорошо принять.

Я целую тебя в губы? в висок? в лоб? Лучше в губы, [ты ведь не мертвый] как вправду живого.

Любимый, люби меня иначе и сильнее, чем все. Не сердись на меня, – привыкни ко мне, ведь такой я останусь.

Что еще?

Слишком высоко, быть может? (…чрезмерная близость этого волнующего зрелища) <Над строкой: Не высоко, не далеко, еще нет, еще совсем близко, твой лоб на моем плече.>

Мой милый взрослый мальчик – ты.

Райнер, пиши мне! (Довольно-таки глупая просьба?)

С Новым годом и прекрасным небесным новогодним пейзажем.

Марина

Bellevue, 31 декабря 1926 г., 10 часов вечера.

Райнер, ты еще на земле, не прошло еще суток!

ты первый, кому пишу эту дату. —

Борис, он умер 30^го декабря, не 31^го. Еще один жизненный промах. Последняя мелкая мстительность жизни – поэту.

Борис, мы никогда не поедем к Рильке. Того города уже нет.

Борис, у вас паспорта сейчас дешевле (читала накануне). И нынче ночью (под Новый Год) мне снились 1) океанский пароход (я на нем) и поезд. Это значит, что ты приедешь ко мне и мы вместе поедем в Лондон. Строй на Лондоне, строй Лондон, у меня в него давняя вера. Потолочные птицы, замоскворецкая мятель, помнишь?

Я тебя никогда не звала, теперь время. Мы будем одни в огромном Лондоне. Твой город и мой. К зверям пойдем. К Тоуэру пойдем (ныне – казармы). Перед Тоуэром маленький крутой сквэр, пустынный, только одна кошка из-под скамейки. Там будем сидеть. На плацу будут учиться солдаты.

Странно. Только что написала тебе эти строки о Лондоне, иду в кухню и соседка (живем двумя семьями): – Только что письмо получила от (называет неизвестного мне человека). Я: – Откуда? – Из Лондона.

А нынче, гуляя с Муром (первый день года, городок пуст), изумление: красные верха дерев! – Что это? – Молодые прутья (бессмертья).

Видишь, Борис: втроем, в живых, все равно бы ничего не вышло. Я знаю себя: я бы не могла не целовать его рук, не могла бы целовать их – даже при тебе, почти что при себе даже. Я бы рвалась и разрывалась, распиналась, Борис, п.ч. все-таки еще этот свет. Борис! Борис! Как я знаю тот! По снам, по воздуху снов, по разгроможденности, по насущности снов. Как я не знаю этого, как я не люблю этого, как обижена в этом! Тот свет, ты только пойми: свет, освещение, вещи, инако освещенные, – светом твоим, моим.

На тем свету – пока этот оборот будет, будет и народ. Но сейчас не о народах.

– О нем. Последняя его книга была французская, Verger Он устал от языка своего рождения.

Он устал от всемощности, захотел ученичества, схватился за неблагодарнейший для поэта из языков – французский («poésie») – опять смог, еще раз смог, сразу устал. Дело оказалось не в немецком, а в человеческом. Жажда французского оказалась жаждой ангельского, тусветного. Книжкой Verger он проговорился на ангельском языке.

Видишь, он ангел, неизменно чувствую его за правым плечом (не моя сторона).

Борис, я рада, что последнее, что он от меня слышал: Bellevue. Это ведь его первое слово оттуда, глядя на землю! Но тебе необходимо ехать.

Das Jahr endet mit Deinem Tod? Ende? Anfang. Du bist Dir selber das neueste Jahr. (Liebster, ich weiss dass Du mich eher liest, als es steht – Rainer, jetzt wein ich, jetzt fliesst Du mir aus den Augen.) Lieber, wenn Du gestorben bist, ist Tod – keiner (oder) Leben – keines. Was noch? Die kleine Stadt in der Savoye – wann? wo? Rainer, und das Schlafnest? (Netz). Jetzt kannst Du auch russisch und weisst, dass Nest – ГНЕЗДО ist, und mehreres noch. Ich will Deine Briefe nicht nachlesen, sonst werde ich zu Dir wollen – nicht hier wollen – und wollen darf ich nicht, <пропуск из-за дефекта копии>. Rainer, ich weiss, dass Du gleich rechts bist, Kopf an Schulter. Ob Du einmal meiner gedacht hast? Ja! Ja! Ja! – Morgen Neujahr, Rainer 1927 – Deine Lieblingszahl. Also 1875 geboren? (Zeitschrift.) 51? Jung

Arme ich.

Doch – nichts von armsein! Heut Nacht um zwölf stoss ich (meinen Stoss kennst Du doch: ganz leise!) mit Dir an.

Liebster, mach, dass ich manchmal von Dir träume, nein, falsch: bewohne meinen Traum. Jetzt darfst Du wollen und handeln.

An ein hiesiges Zusammenkommen haben wir beide nie geglaubt – wie ans Hiersein, ja? Du bist mir vorangegangen (Aufsicht auf <нрзбр.>, doch gleich kommt besser!) – und ordnest – Stube nicht, Haus nicht – die Landschaft zu meinem Bewillkommen.

Ich küsse dich auf Mund? Schläfe? Stirn? Lieber – Mund, wie einen rechten Lebenden.

Liebster, lieb mich anders und mehr als alle. Sei mir nicht bös, – gewöhne Dich meiner, denn so bleib ich.

Was noch?

Nicht hoch, nicht weit, noch nicht, noch ganz nah, Stirn an Schulter. Nie weit: nie zu hoch!

Mein lieber grosser Junge – Du.

Rainer, schreib mir! (Dumm genug, die Bitte?)

Freudiges Neujahr und eine schöne Himmelneujahrslandschaft.

Marina

Bellevue, 31 December 1926, 10 Uhr Abends.

– Rainer, Du bist noch auf Erden, kaum 24 Stunden!

Год кончается твоей смертью? Конец? Начало. Ты самому себе – самый новый год. (Любимый, я знаю, ты меня читаешь раньше, чем я пишу) – Райнер, сейчас я плачу, ты льешься у меня из глаз! Милый, раз ты умер – значит, нет никакой смерти (или никакой жизни!). Что еще? Маленький городок в Савойе – когда? где? Райнер, а как же гнездо для сна? (Сеть.) Ты ведь теперь знаешь по-русски и знаешь, что Nest – ГНЕЗДО, и многое другое. Не хочу перечитывать твоих писем, а то я захочу к тебе – не захочу быть здесь, – а я не смею хотеть, <пропуск из-за дефекта копии>. Райнер, я знаю, что сейчас ты справа, головой – на моем плече. Думал ли ты когда-нибудь обо мне? Да! да! да! – Завтра Новый год, Райнер, – 1927 – твое любимое число. Значит, ты родился в 1875 году? (Газета.) – 51 год? Молодой.

Бедная я.

Но – ни слова о бедности! Сегодня в полночь я чокнусь с тобой (ты ведь знаешь мой удар: совсем тихий!).

Любимый, сделай так, чтобы я иногда видела тебя во сне – нет, неверно: живи в моем сне. Теперь ты вправе желать и делать.

В здешнюю встречу мы с тобой никогда не верили – как и в здешнюю жизнь, да? Ты меня опередил (вид на <нрзбр.>, но выходит лучше!) и заказал – не комнату, не дом – целый пейзаж, чтобы меня хорошо принять.

Я целую тебя в губы? в висок? в лоб? Милый, лучше в губы, как вправду живого.

Любимый, люби меня сильнее и иначе, чем все. Не сердись на меня, – привыкни ко мне, ведь такой я останусь.

Что еще?

Не высоко, не далеко, еще нет, еще совсем близко, твой лоб на моем плече. Никогда далеко: никогда слишком высоко.

Мой милый взрослый мальчик – ты.

Райнер, пиши мне! (Довольно-таки глупая просьба?)