– Сегодня утром, – продолжал он, обращаясь к Андрею, – всплыл один такой рядом с моей лодкой. Хорошо, хилый оказался, а то мы бы тут… не разговаривали. Их же все презирают!
– Почему? – спросил Андрей.
Брон был удивлен:
– Откуда я знаю, почему? Презирают, и все. Традиция такая. Да и глупые они все.
– Сам ты!!! – Возмущение Рыжего не знало границ. – И вовсе мы не! И вовсе! На том материке нас и из городов не гонят! Вот!
– На том материке? – заинтересовался Брон. – Что ты знаешь о том материке?
– Глюк один рассказывал, – сказал Рыжий. – Летающий. А может, не глюк, а треп. Трепался слишком много. Или свист… Хотя какой он свист, – подумав, добавил он. – Глюк он, точно. Или треп…
– Видал?! – весело осведомился Брон. – Я же говорю – глупые. И этот еще ничего, не из самых худших. А в основном они двух слов связать не могут.
– Ха! – независимо произнес Рыжий и гордо отвернулся.
Брон иронически хмыкнул.
– Это еще что, – задумчиво повторил он. – А то порой такое встретишь! – Он оживился и, бросая порой взгляды на неподвижный пока узор травинок, принялся рассказывать, как год назад отправился за город порыбачить. В лагерь, значит, рыболовов.
– Надо сказать, – пояснил он, – что всей этой нечисти в городе нет. Собственно, мы только для того и живем вместе, а не где попало, что в городах от них проще защититься. Наложили заклятие – и все. Ни одна гадость в город не пролезет.
«А ведь верно, – подумал Андрей, – им города вроде и ни к чему. Если каждый сам себе завод. Остается только угроза извне».
– Так вот, – продолжал Брон, – прихожу это я в лагерь и вдруг замечаю, что рыбачки на меня как-то косо посматривают. Оглянулся – великий коготь! – воробей. Жирный, гад, с тебя ростом. Стоит вот так, на расстоянии шага, и смотрит, стервец, виновато. Не виновато даже, а… Застенчиво, что ли. Я туда – и он туда, я оттуда – и он за мной. Хотел его развеять – сил не хватило, крепкий попался, гад, вот как. Так и ходил я с ним, и делал вид, что – упаси боже! – не мой это воробей и вообще я тут ни при чем…
– Ты имей в виду, – предупредил Брон, – это в городах их нет, а тут полно. Так что, если встретим… Н-да…
Возникла пауза, которую нарушил Рыжий.
– Ну чего? – жалобно произнес он. – Возьмите, а? С собой? Скучно же…
Андрей вопросительно посмотрел на Брона:
– Может, взять?
Тот пожал плечами:
– Да пусть идет. Мне жалко, что ли? Не принято это только, а так… Еды ему не надо… пусть…
Плот несло мимо низкого, почти вровень с водой берега. Прямо из воды поднимались деревья и цеплялись друг за друга воздушными корнями, смыкали кроны где-то высоко над рекой. По сути дела, река текла в болоте.
Андрей взял шест, вернул плот на стремнину и снова лег. Они плыли уже третий день, с ничтожной скоростью, но плот не желал двигаться быстрее, а на берег, после нескольких неудачных попыток, было решено не выходить даже ночью.
Брона вся эта идилия, похоже, не интересовала, и каждую свободную минуту он использовал для сна. Брон чувствовал себя неуютно. Он боялся – боялся плота, боялся гукающих в чаще голосов, боялся полиции, неотступно висящей у них на хвосте.
Боялся он, что компания трепов, плетущихся за плотом по обеим берегам реки, подослана полицией и что плывущий чуть впереди надоеда их потопит. Настоящих птиц и зверей почти не было видно, хотя до путешественников и доносились иногда звонкие птичьи трели, а то и далекое рычание. Живые летучие мыши у полиции давно кончились, и они теперь выпускали на беглецов гигантских глюков.
Но больше всего Брон боялся воды – он не умел плавать. То ли дело контрабандистская быстрая лодочка, там и захочешь – не утонешь. Но плот!
Что же касается Рыжего, то он являл собой прямую противоположность Брону. Рыжий не унывал. Он кидался камешками в мерзких полицейских глюков. Он вступал в длинные оскорбительные дискуссии с бессловесным надоедой – после каждой такой дискуссии тот исчезал и часа два не появлялся. Наконец, он рассказывал Андрею об устройстве мира, в который его занесло.
И именно он, выслушав печальную повесть о причине, вызвавшей аварию корабля, разъяснил Андрею, что в рубку проник треп, а заодно и поведал, как следовало этого трепа развеять, если, конечно, у Андрея были бы когти и хвост.
Даже недолюбливавший Рыжего Брон в конце концов перестал смотреть на него косо и перенес все свое неудовольствие на реку.
– Мерзкая река!
Когда стало окончательно ясно, что посуху им дальше не пройти, Брон дал себя уговорить на эту авантюру и даже «спилил» при помощи магии несколько стволов. Связывать их вместе?! Что за глупости! Брон выпустил когти, что-то прошипел, и бревна намертво прилипли друг к другу. Андрей только крякнул, остро переживая свою, как представителя человечества, несостоятельность.
Однако счет он сровнял на удивление быстро. Оказалось – кто бы мог подумать, – что люди-кошки не знают огня. Совсем. В первую же холодную ночь Андрей развел костер, чем навсегда покорил своего товарища. Брон так и просидел всю ночь, прикрыв лапой от жара усы и завороженно глядя на языки пламени. Зато выспался он днем.
Не знали на этой планете и об оружии – в обычном для Андрея смысле. В ходу были, как он понял, всевозможные магические штуковины, вроде той, что разнесла Бронову лодку. Для выстрела они требовали магической энергии – главного товара и главной ценности этого мира. Брон энергию экономил, не без оснований считая, что она еще пригодится.
– Что это? – поинтересовался он, глядя, как Андрей обстругивает перочинным ножиком метровую палку. Рыжий стоял тут же, держа наготове тетиву.
– Лук. Поохочусь, есть-то хочется.
Брон надолго задумался, затем заявил:
– Не вижу способа охотиться с этой штукой.
– Очень просто. – Андрей взял одну из трех изготовленных им стрел. Один конец ее был заточен, на другом щетинилось оперение из пластмассовой обложки блокнота. – Видишь этот завтрак? – спросил Андрей, указывая на крупную птицу, сидящую на лиане метрах в двадцати.
– Ну вижу.
Хлоп! – птица кувырком полетела в воду.
– Гениально! – восхитился Брон.
– Наоборот, очень просто, – возразил Андрей. – Мы с этого начинали.
– Странный у вас, должно быть, мир, – заключил Брон. – Неудобный. – Он подогнал плот к добыче.
– Ваш мир мне тоже пока удобным не кажется.
Пару секунд Брон непонимающе смотрел на товарища, затем до того дошло, и он расхохотался:
– Так ведь мы преступники! А преступникам хорошо живется только в сказках! А был бы ты порядочным человеком – о!
Брон перевел дух и принялся рассказывать, благо слушатель попался внимательный.
– Во-первых, – заявил он, – жертва. То есть эта птичка хороша, спору нет, но ведь там кулинары! Мастера своего дела, которые в приготовлении еды обезьяну съели!
– А я думал, вы не знаете огня, – изумился Андрей.
– И не знаем. Или ты полагаешь, что обязательно нужен огонь, чтобы согреть воду или, скажем, сковородку?
– Каждый апрель, – продолжал он, – устраиваются кулинарные праздники. Тут уж кулинары состязаются изо всех силенок!
Столько блюд! – Глаза у Брона загорелись, затем взгляд его упал на Андрееву добычу, которую он по-прежнему держал в лапах, он запнулся и принялся ожесточенно ее ощипывать.
– Перья сохрани, – посоветовал Андрей.
– Зачем? – удивился Брон.
– Для новых стрел.
– Ага. Ладно. Так на чем я остановился? Жратва, да. Дальше – жилье. Копишь магическую энергию и строишь дом. Из дерева.
– Из бревен?
– Вот чудак! Я же говорю – дом, а не плот. Выращивают из жилого дерева.
– Ну и ну! – только и смог сказать Андрей. – А у нас дома строят. На заводе делают по частям. А на месте собирают.
– Мы строим кое-где из камня, – сказал Брон, – но, по-моему, выращивать все-таки лучше. У нас строят только там, где ничего путного не растет.
– Мы не владеем магией, ты же знаешь. И потом, мы заселили многие планеты, а на иных не то что деревьев – воздуха и то нет.
