Руди принялся сосредоточенно дожевывать бутерброд. Сколько пошлых подробностей. Из Эккенталя мир виделся совершенно другим, более понятным и предсказуемым. А как окунешься, голова кругом идет.

В комнату вошел Жан с напыщенной рожей и возвестил:

– Ваш заказ готов, проходите в кассу.

– Давай сюда, – Стрелок перехватил тонкую книжечку и зашелестел ламинированными страницами. – Ммм, неплохо. Хах, ну и рожа, на-ка сам посмотри!

Рудольф осторожно взял паспорт. Зеленая, шершавая на ощупь обложка, черный орел со свастикой в лапах, и золотая, тисненая надпись «Немецкий Рейх». Снизу подпись «Унтертан». Открыл и поморщился. Фотка и правда так себе. Проклятие паспортных фотографий. Без слез не взглянешь, морда бандитская, рука сама тянется проверить на месте ли кошелек. Неужели человек может настолько измениться за пару недель? Поверх фото синяя, гербовая печать. Дата и место выдачи. На следующей страничке данные, теперь Руди стал неким Игорем Фроловым, девяносто первого года рождения, уроженцем деревни Чаботаево, первоуральского рейхскомиссариата. Каждая страница с перфорированным номером. Придраться не к чему, идеальная работа, взят настоящий паспорт, вклеена новая фотография с частью печати. Интересно где сейчас этот Игорь Фролов? Брр, лучше не думать.

– От души Жан, – похвалил Стрелок, поднимая рюкзак и чехол с винтовкой. – Мы бы еще посидели, но нужно идти, труба зовет. Спасибо за чай.

– Вам спасибо, заходите еще, – гадливо улыбнулся фотограф. – Мой дом, ваш дом. Я провожу.

Дверь за спиной захлопнулась с грохотом.

– Разнервничался Юрок, – хохотнул бандит, оказавшись на улице. – Принимай поздравления, Ваня, то есть Игорь теперь, постарайся запомнить новое имя. Осталось обмыть.

– Обмыть? – не понял Рудольф.

– Отметить, есть тут поблизости приличное заведение, – Стрелок перекинулся парой фраз с Зульфатом, и унтерменши заулыбались.

Руди поплелся по улице, совершенно не разделяя радости. Грехи копятся, пора отдельную тетрадь заводить. Сотрудничество с террористами, подделка документов, не многова-то ли для пары недель? Что дальше: грабежи банков, массовые изнасилования скота? Если не пристрелят, суд, конечно, учтет чистосердечное раскаяние и принуждение, но какая собственно разница, одно пожизненное или два? Надо при первой возможности уходить. Добраться к своим, и сдать эту шайку.

Руди увлекся и не заметил, как они подошли к длинному, бревенчатому, двухэтажному зданию с красноречивой вывеской «Трактир «Медведь» над входом. Сбоку, для ясности, нарисована оскаленная морда, похожая на собачью, но почему-то с человеческими глазами. Художник явно был пьян, или обладал нездоровой фантазией. А вот две звериные фигуры у дверей просто великолепны, работа резчика по дереву необычайно тонка, медведи словно живые, того и гляди ухватят когтистыми лапами. Во двор загоняли вереницу телег, шум, гам, ругань, фырканье лошадей. Все обозники, как на подбор, дюжие, бородатые, в запыленной одежде.

Двери бесшумно открылись, пропуская изможденных путников внутрь. Глазам открылся огромных размеров зал, утопающий в мягком, неярком свете. Бесконечные ряды деревянных столов и лавок. У входа чучело громадного медведя, вставшего на дыбки. На стенах шкуры, старинные ружья, патронташи, картины с лесными пейзажами и сценами охоты. С высокого потолка свисали пучки трав и связки прутьев. У хозяина определенно есть вкус. В нос ударили дурманящие ароматы жареного мяса и лука. Сновали официанты в просторных, белых рубахах. Народу было немного, заняты едва четверть столов. У окна потягивали пиво мужики, коротая вечер за неспешной беседой, рядом со входом споро орудовали ложками несколько работяг.

Стрелок направился к длинной стойке. Пухлый, невысокий дядька с поросячьими глазками, лоснящимся от пота лицом и полотенцем на плече, угодливо улыбнулся.

– Добро пожаловать, гости дорогие. Отужинать или с ночевкой?

– Здорово, хозяин, – кивнул Стрелок. – Нужна комната, чистая, без клопов, пока на сутки.

– У меня все чистые, – обиделся коротышка. – Есть комната на четверых, возможно кто-то подселится, если господа, конечно, не желают уединения.

– Господа очень желают. Заплатим за четыре койки. Сколько?

– Рейхсмарка с души за сутки, завтрак включен, плюс по марке залога, народ, знаете ли разный, то половину комнаты разнесут, то украдут чего. Я естественно не вас имею ввиду.

– А зря, – буркнул Стрелок, заставив хозяина побледнеть, и положил купюру в десять марок. – Расслабься, я пошутил.

– Пожалуйте ключ, – толстяк вымученно улыбнулся, давая понять, что чувства юмора он не лишен. – Второй этаж, двенадцатый нумер, туалет и душ в конце коридора, горячая вода с шести до восьми каждый вечер. А может баньку прикажете истопить?

– Завтра может, – мечтательно причмокнул Стрелок. – Мы отнесем вещи, сполоснемся и минут через сорок спустимся ужинать, приготовь нам вон тот столик, – он указал в самый дальний и темный угол. – Что в меню?

– Каша гречневая с мясом, пюре картофельное, расстегаи с рыбой, фирменная свинина на ребрышках, котлеты из дичины, винегрет, селедка под шубой, – бодро отчеканил трактирщик.

Руди чуть не захлебнулся слюной.

– Годится, – одобрил Стрелок. – Нам три селедки, три пюре с мясом, морсу кувшин, водки полштофа, солений на твое усмотрение, хлеба побольше.

– Сделаем, – вытянулся по струнке хозяин, и стоял так, пока гости, сгибаясь под тяжелой ношей, не скрылись на втором этаже.

Номер нашли, прогулявшись по узкому коридору, со множеством дверей и свеже намытым, дощатым полом. Комнатка оказалась в спартанском стиле, площадью не более двенадцати квадратов. Четыре узкие койки с металлической сеткой, желтоватым бельем и казенными, шерстяными одеялами, платяной шкаф в углу, два стула. Под потолком треснувшая люстра. Из окон прекрасный вид на проезжую часть.

Потом быстро в душ, Стрелок выдал мочалку, кусок пахучего мыла, рубашку с коротким рукавом и брюки. Господи, какая благодать смыть с себя корку пота и грязи и скинуть камуфляж, провонявший дымом насквозь. Как заново родился.

Спустились вниз. Народу порядком прибыло. Руди узнал суровых мужиков из обоза, ужинающих за столом заставленным едой и выпивкой на целую роту. Появились музыканты, наполнившие зал, тихой, тоскливой мелодией.

Едва сели, подскочил официант с огромным подносом и вечной, неестественной улыбкой. Перед Рудольфом появилась гора отменной еды. Тарелка слоеного салата, желтая, исходящая паром пюрешечка, обильно политая соусом от куска свинины величиною с ладонь. Отдельно поставили плоское блюдо с солеными огурчиками, помидорчиками, капусткой и грибочками.

– За начало пути! – провозгласил Стрелок, разлив водку из запотевшего графина.– Налетаем братва!

Ледяная водка пролетела словно вода, отхлебнул клюквенного морса и набросился на еду, хватая все подряд, и тихонько урча оголодавшим котом. Нормально не ел целую вечность.

Стрелок быстренько наполнил рюмки. Вторая прошла не так лихо, но какое это имеет значение, когда на вилку поддет плотный, вкуснющий грибок? В голове зашумело. Руди накромсал ножом нежнейшее, истекающее прозрачным соком мясо. Жизнь налаживалась, сколь мало нужно человеку для счастья: горячий душ, вкусная еда и мягкая постель впереди. К черту лес, ночевки у костра, тушенку и прочие прелести бродячей жизни. На хер эту сомнительную романтику! Да здравствует цивилизация!

Успели выпить по третьей, когда в трактире появилось лицо духовного сана. Настоящий священник в черных одеждах, колпаке, с непременной бородищей, и огромным распятием на груди. Таким, если снять успеешь, можно от целой толпы хулиганов отбиться.

– Сюда батюшка! Выпей с нами! – заорали обозники.

– Не сегодня дети мои, – дребезжащим, старческим голосом отозвался священник и мелко перекрестил воздух. – Спасибо за приглашение.

Мужики разочарованно загудели.

Священник огляделся, и пошел прямиком в их угол, шаркая ногами и постукивая кривым посохом. Чего ему надо? Руди отметил некую странность. Стрелок украдкой посмеивался, пряча глаза. Зульфат спокоен, для этого человека вообще ничего вокруг не кажется значимым.